Сергей Гавриленко - Сердце Ангела

И вот новая картина «Жизнь за жизнь» или «За каждую слезу по капле крови». Евгений Францевич был доволен тем, как я двигалась перед камерой, иногда упрекая меня за чрезмерно наигранные жесты.

– Вера Васильевна, глаза, помните о глазах! Вашего взгляда, говорящего о Ваших чувствах, будет для зрителей более чем достаточно! – настаивал он.

Я подчинялась. Мне очень хотелось играть, а не просто быть красивой женщиной на экране. Красивых женщин в кино тогда хватало и без меня: Софья Гославская, Ольга Гзовская, Вера Каралли, и этот список можно было продолжать и продолжать.

Фильм принес грандиозный успех для всех нас, а из меня сделали «королеву экрана». Зритель поверил трагедии простой девушки, которую неродная мать выдала замуж за богатого коммерсанта. Она и ее сводная сестра полюбили другого – красавца князя Бартинского, за которого вышла замуж сестра героини. Этот запутанный любовный узелок развязывается убийством князя, которое выдается за самоубийство на финансовой почве. Ух! Бауэр закрутил несколько сюжетных линий и показал высокий класс драматургии. Никто не знал, что плакала и переживала не только моя героиня, но и я, когда оставалась совсем одна, сидя в гримерке в конце рабочего дня.

Я почувствовала, как слеза стекает по щеке, и поспешила ее убрать белой накрахмаленной салфеткой. Свежий ветерок продолжал дуть со стороны моря, развеивая последние воспоминания. Я повернула голову к Чардынину и Харитонову. Те, увлекшись своим разговором, не заметили, как я погружалась в свои воспоминания. Ну и Слава Богу! Им не надо знать, что я чувствую и о чем думаю. Это не мужское дело!

На веранду вошла служанка и гордо объявила о приходе управляющего строительством, господина Менделя. Дмитрий Иванович попросил его позвать к столу. Через секунду к нам присоединился среднего роста пожилой мужчина с ярко сверкающей на солнце лысиной.

– Таки да, таки я пришел! – с улыбкой и явной иронией произнес он, поклонившись всем присутствующим. Подойдя ко мне, он взял мою руку, поцеловал ее и, глядя мне в глаза несколько мгновений, не отпускал ее.

– Вера Васильевна, в жизни Вы еще божественнее, чем на экране! На экране Вы черно-белая, а так, я смотрю, очень даже разноцветная, – продолжал иронизировать господин Мендель.

– Присоединяйтесь к нам, Исаак Илларионович, – предложил Харитонов, еле сдерживая смех.

– С превеликим, так сказать, удовольствием! – воскликнул управляющий и, положив себе толстый портфель на колени, сел за стол.

– Петр Иванович, Вера Васильевна, позвольте представить вам нашего дорогого управляющего строительством студии, господина Менделя Исаака Илларионовича. Дорогого в буквальном смысле. Он самый лучший администратор, которого я смог найти сейчас в Одессе, – произнес Харитонов.

– Это потому, мой любезный Дмитрий Иванович, что остальные уже сбежали. Я просто замешкался! – со смехом констатировал Исаак Илларионович.

Дмитрий Иванович налил Менделю бокал вина и предложил всем выпить за здоровье нашего нового знакомого.

– Вы скушайте чего-нибудь, а потом о делах поговорим, – обращаясь к Исааку Илларионовичу, Харитонов обвел стол руками, указывая на разнообразие блюд.

– А Вы даже и не сомневайтесь! Только так и не иначе, – накладывая себе салат, ответил гость.

– Вы, наверное, веселый человек? – осторожно спросила я господина Менделя.

– Дорогая Вера Васильевна, если бы я плакал, то Черное море давно бы вышло из своих берегов и затопило бы всю Одессу, а вода бы в нем была такой соленной, что в ней бы и селедка жить не смогла. Сейчас без юмора выжить просто невозможно! – с иронической усмешкой ответил Исаак Илларионович.

После обеда, уже провожая меня и Чардынина к авто, Дмитрий Иванович дал мне папочку с черновиком идеи нового фильма, попросив сегодня же все прочитать и завтра высказать свои пожелания и замечания. Сам же он остался с управляющим решать насущные дела строительства студии.

Чем больше я углублялась в сценарий нового фильма «Княжна Тараканова», тем больше понимала идею Харитонова и Чардынина. И действительно, эта историческая личность была далеко неоднозначной особой, полной своих тайн и авантюрных поступков. Эта без рода и племени хрупкая красивая женщина вступала во всевозможные связи с богатыми мужчинами, доводя их до полного или частичного разорения, а иногда и до долговой тюрьмы. Кульминацией ее авантюр стало притязание на российский престол. И конечно, это не могло окончиться хорошо. Многое ей прощали, но только не это. В результате – тюрьма в Санкт-Петербурге и смерть в заточении. Наверное, было логично считать, что этот образ подойдет мне как актрисе, зарекомендовавшей себя на экране в ролях роковых или обманутых женщин. Я читала листки сценария, пытаясь представить себя в роли княжны, когда дверь номера открылась. Вернулись с прогулки мама с Софьей и Женечкой. Женя несла большую корзинку с клубникой, накрытую расшитой салфеткой. Запах свежих ягод мигом распространился по комнате, вызвав ощущения далекого детства.

– Верочка, мы купили свежее молоко и немного клубники. Дорого, но нам уступили, когда я сказала, что это для тебя, – посмеиваясь, произнесла мама.

– Мама, одесские манеры Вас испортят, – также с усмешкой ответила я, взяв одну из ягод.

– Лишь бы на пользу, – буркнула мама.

Немного перекусив в кругу семьи, я уединилась и продолжила работу.

Сценарий Чардынина по идее, которую ему подбросил Харитонов, в основном опирался на информацию, полученную из книги профессора Львовского университета Э. Лунинского «Княжна Тараканова», опубликованной в 1908-ом году. Эта работа стала первой монографией о самозванке. В предисловии к ней автор, признававший, что не надеялся на то, что ему будет открыт доступ к документам по делу «княжны», выражал благодарность сотрудникам Государственного архива, оказавшим ему всестороннюю помощь. Лунинский в своей работе обильно цитировал и включил в её первое издание часть документов Тайной канцелярии в виде приложения. Как считал Лунинский, авантюра «княжны» не имела ничего общего с политической борьбой, и, если бы не стечение обстоятельств (восстание Пугачёва в России, дерзкое похищение лжецаревны), её бы вскоре забыли. Настоящий талант самозванки раскрылся в её знании людей и умении увлекать их за собой. Но за её выступлением не стояло никакой идеи, она «не выросла выше лжи и посредственности».

Теперь я, кажется, начала понимать, что же меня «роднит» с моей героиней: умение увлекать за собой людей. И Бауэр, и Чардынин мне всегда говорили, что когда на площадке появляется Верочка, то сразу же фильм обретает душу. Может быть, так и есть, а может быть, и нет, но правда в том, что коллектив актеров всегда собирался вокруг меня. Наверное, я что-то давала людям! И еще… Алексей Орлов, позднее захвативший и доставивший самозванку в Петербург, характеризовал её следующим образом: