Барбара Картленд - Любовь всегда права

Карлотта подумала, что в этом-то, возможно, и кроется различие между Гектором и Норманом. Норман тоже был человеком решительным и энергичным, однако главной его чертой был какой-то приземленный материализм, он сам называл себя убежденным реалистом.

Гектора же отличало обаяние, похожее на яркий солнечный свет. Он был из тех, кто смотрит на звезды и понимает, что по лежащей перед ним бесконечной дороге нужно идти потому, что она ведет к звездам.

Однако, кроме этого, ничего больше у него не было – ни положения в обществе, ни богатства – лишь сомнительное, пока еще неясное будущее.

– Я просто сошла с ума, – прошептала Карлотта. – Я сошла с ума и ничего не могу с этим поделать.

Всю последнюю неделю, когда Гектор уехал к родителям, ей казалось, что из жизни ее исчезло что-то очень важное. Она объясняла это усталостью, отказываясь смотреть правде в глаза.

Но теперь она уже не могла сопротивляться зову сердца. Не могла жить без Гектора, он был ей необходим. Ей хотелось снова видеть его, слышать его голос, ощущать волнующее смущение, которое она всегда испытывала в его присутствии.

Завтра он возвращается в Лондон. Именно поэтому Карлотта отсрочила предложение руки и сердца, которое собирался сделать ей Норман.

– Что же мне делать? – спросила она себя. Затем опустилась на стул возле туалетного столика и закрыла лицо руками. У нее возникло ощущение, будто она стоит на перекрестке судьбы. Что делать? Куда идти? С одной стороны ее жизни Норман – человек с деньгами и положением в обществе. С другой – Гектор, у которого ни гроша за душой, зато он обаятелен, решителен и уверен в себе.

– Какая я же дура! – прошептала Карлотта.

Она упала на кровать и зарыдала.

Карлотта не плакала уже много лет и сейчас дала волю слезам, чувствуя, что с ними освобождается от тревог и сомнений, которые так мучили ее в последние годы.

Проснувшись на следующее утро, она сказала себе, что так волноваться и расстраиваться просто глупо. Когда солнечный свет проник в окна ее спальни, Карлотта почувствовала, что новый день будет замечательным, потому что Гектор возвращается в Лондон.

Она надеялась, что он сразу же ей позвонит. Однако все утро телефон молчал. И только когда она уже собралась отправиться в «Ритц», прибежал мальчишка-посыльный с известием, что ей звонят, и попросил снять трубку.

Карлотта с радостным возгласом бросилась к телефону.

– Слушаю! – произнесла она в трубку.

– Мне поручил позвонить вам Норман Мелтон, – произнес незнакомый мужской голос.

– Мисс Леншовски у телефона, слушаю вас! – ответила она.

– Сэр Норман просит его извинить, но он может на несколько минут опоздать к обеду, мисс Леншовски. Он задерживается.

– Ничего страшного, благодарю за звонок, – ответила Карлотта. – Передайте ему, пожалуйста, что я его подожду.

Она положила трубку, чувствуя горькое разочарование, однако попыталась мысленно оправдать Гектора.

«Наверное, он очень занят в больнице, – подумала она. – Он позвонит днем, как только освободится. Или вечером, перед моим уходом в театр. Он наверняка догадывается, что я хочу его видеть».

Почти перед самым ее уходом Магда собралась обедать.

– Я обедаю с Норманом, – сообщила Карлотта приемной матери.

– И где же?

– В «Ритце».

Магда окинула ее внимательным взглядом.

– Мне кажется, ты сегодня какая-то бледная, – заметила она. – Похоже, что тебя что-то жутко расстроило. Что случилось, дорогая?

Карлотта покачала головой.

– Ничего особенного, – ответила она. – Наверное, я в последнее время не высыпаюсь. Я редко прихожу домой раньше двух ночи.

– Это сейчас Гектор тебе звонил? – небрежным тоном поинтересовалась Магда.

От этого неожиданного вопроса Карлотта почувствовала, что щеки ее заливает краска смущения. Она торопливо отвернулась, однако приемная мать заметила, что Карлотта покраснела.

– Нет, – ответила девушка. – А что, он разве уже вернулся?

Магда не любила пустых разговоров. Ей хватило одного взгляда на приемную дочь, чтобы понять все, что она переживает. Пожав плечами, она вернулась к прерванной трапезе.

Когда Карлотта ушла, Магда медленно двинулась по коридору к комнате Леолии Пейн, которая – насколько ей было известно – лежала в постели с простудой. Подсев к кровати приятельницы, Магда около часа беседовала с ней.

Пока Карлотта ехала в машине в «Ритц», она с раздражением думала о Магде. Ей хотелось, чтобы никто, даже приемная мать, ничего не знал о ее любви к Гектору

– Мне следовало бы догадаться, – говорила она себе, – что Магде это все равно станет известно.

Впервые в жизни Карлотта скрыла что-то от приемной матери. Обычно они обсуждали всех поклонников девушки.

Хотя сама Карлотта об этом и не подозревала, эти беседы во многом шли ей на пользу, потому что помогали больше, чем неусыпная опека со стороны приемной матери.

Магда превосходно разбиралась в людях, обладая способностью разгадать истинную сущность каждого человека, как бы тщательно тот ее ни скрывал. Она умело направляла Карлотту по жизни, помогала ей сформировать нужное представление, делилась с ней своей душевной теплотой и нежностью.

Однако Карлотта горячо клялась себе, что этой тайной она не поделится ни с кем – до тех пор, пока Гектор не признается ей в любви.

Ей и в голову не приходило, что он может не полюбить ее. Она была совершенно уверена, что только стеснительность и неопытность в общении с представительницами противоположного пола мешали тому, чтобы обожание, которое она читала в его глазах, переросло в более глубокое и нежное чувство.

Она посмеивалась про себя, когда замечала, как он смущается в самых простых случаях.

– Я не могу без него, – говорила себе Карлотта. Но пока она не могла измыслить никакого плана по завоеванию Гектора.

Она понимала лишь, что неведомые ей ранее чувства, переполнявшие ее, заставляют ее страстно желать Гектора. Карлотта всегда воспринимала любовь как нечто такое, что испытывают к ней другие. Однако все эти люди не вызывали в ней ответных чувств. Ей было достаточно, что ею восхищаются. Она привыкла брать, ничего не давая взамен. Но теперь благодаря вихрю новых эмоций она испытывала ощущение, будто она протягивает руки всему миру. Ей хотелось поделиться своей любовью со всеми, заразить окружающих своей радостью.

Прибыв в «Ритц», Карлотта без всякого раздражения принялась ожидать Нормана. Ей нравилось сидеть в красном плюшевом кресле и наблюдать за посетителями – красивыми, элегантными, модно одетыми мужчинами и женщинами.

Оркестр наигрывал нежный сентиментальный вальс. У Карлотты возникло чувство, будто она находится на сцене. Ей нравилась окружающая жизнь, но пока что ей удалось лишь прикоснуться к самому ее краешку.