Стефани Лоуренс - Великосветская дама

– О нет, – поспешила разуверить его Джорджиана и тут же прикусила губу. Перспектива прогулки в менее оживленном месте казалась ей очень привлекательной, но сможет ли она совершить ее в компании лорда Элтона? Не станет ли чрезмерно волноваться? Она осторожно посмотрела на него и увидела, что и Доминик с интересом ее рассматривает, точно пытается прочесть ее мысли. Тут в его голубых глазах вспыхнула озорная искорка, и он слегка приподнял брови, будто бросая ей вызов. Озадаченная, Джорджиана отринула опасения. – Если это не покажется вам невыносимо скучным.

Доминик со смехом предложил ей руку. Когда она положила свою маленькую ладонь ему на рукав, он накрыл ее своей ладонью.

– Моя дорогая мисс Хартли – или я могу называть вас Джорджиана? – Лорд Элтон почувствовал, как ее рука дрогнула, и, удивленно вздернув брови, посмотрел ей в глаза. – Да-да, в определенных обстоятельствах я буду пользоваться этой привилегией.

Джорджиана решительно не знала, что ответить. Ее нервы и без того были напряжены, и она не находила в себе мужества отказать ему, поэтому просто кивнула, выражая согласие.

– Если это доставит вам удовольствие, милорд.

Это в самом деле доставило ему удовольствие. Он был чрезвычайно доволен своей маленькой победой.

– Как я уже говорил вам раньше, дорогая Джорджиана, – продолжил Доминик, ловко уводя ее в сторону от лорда Хэрроу, одного из ее поклонников, – ваше общество всегда очень увлекательно. Поведайте же мне, к кому из ваших кавалеров вы особенно благоволите?

Джорджиана переполошилась, не зная, что ответить. Быстро оценив ситуацию, она напустила на себя скучающий вид.

– Честно признаться, я об этом не задумывалась, милорд.

Он коротко хохотнул.

– Я нахожу эти матримониальные игры весьма утомительными, – как можно более апатичным тоном изрекла она.

Доминик со смехом заметил:

– Весьма лаконично, моя дорогая. Следите только, чтобы ваши прогрессивные идеи не достигли ушей grandes dames [15], если не хотите быть изгнанной из высшего общества.

Улыбнувшись, Джорджиана расслабилась.

– Я говорю абсолютно честно. Не уверена, что гожусь для этой жизни.

Доминик понимал, что проще всего было бы высмеять ее слова, но не сделал этого и ответил совершенно серьезно:

– Моя дорогая, люди вроде вас озаряют высшее общество своим светом.

Ее взгляд метнулся к его лицу. Прочтя вопрос в глубине ее сияющих глаз, Доминик пояснил:

– Если бы к нам время от времени не присоединялись инакомыслящие особы, то есть те, кому с детства прививали иные идеи – вроде вас, например, – чтобы внести свежую струю в наши затхлые ряды, высшее общество было бы невыносимо скучным сборищем. А посмотрите-ка вокруг себя теперь, и вы заметите широкий спектр вкусов и мнений. – Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. – Не тревожьтесь, вы впишетесь. В конечном итоге вы отыщете свое место, свою нишу, на которой будет выгравировано ваше имя.

Джорджиана несмело улыбнулась в ответ.

В дружеском молчании они шли к озеру, лавируя среди зарослей кустарника. Дул холодный бриз, от которого серовато-зеленая поверхность воды шла рябью, а временами появлялись даже невысокие волны. Озеро опоясывала аллея, усыпанная ковром золотой листвы, опавшей с росших по обеим ее сторонам буков. Здесь прогуливались и другие гости, наслаждающиеся видом, и никто не нарушал их уединения.

Наслаждаясь красками ранней осени, Джорджиана не переставала размышлять о значении взгляда, брошенного на нее спутником. Заметив, что девушки, мимо которых они проходят, хихикают и вздыхают, Джорджиане вдруг пришло в голову, что лорд Элтон решил, будто она ставит под сомнение пристойность их совместной прогулки. Мысленно она застонала. Это была самая меньшая из ее бед. Джорджиана понимала, что повышенное внимание со стороны брата Беллы ей точно не грозит. Чего она действительно опасалась, так это утомить его своей глупостью. Девушка напрягала мозг, стараясь придумать подходящую тему для разговора.

Доминик, напротив, совершенно не скучал в обществе Джорджианы. Он наслаждался редко выпадающей на его долю возможностью прогуляться в относительной тишине в красивом окружении под руку с прекрасной женщиной, которая к тому же хранит молчание. Его пугала лишь степень собственного довольства да еще стремление любой ценой продлить эти божественные мгновения. Для Доминика это было совершенно необычно.

– Вы проводите много времени с принцем-регентом? Какой он из себя? – ворвался в его размышления голос Джорджианы.

Задумавшись над ее вопросом, Доминик ответил не сразу.

– Несколько поколений моей семьи были приближены к трону. – Он улыбнулся ей. – То есть, в настоящее время, к принцу-регенту.

– Но… – Джорджиана колебалась. Из разговора между лордом Элтоном и Артуром на ужине у Беллы дома она сделала вывод, что виконт, вопреки своему образу высокомерного скучающего аристократа, играет важную роль в политике страны. Тщательно подбирая слова, она промолвила: – Вы ведь обсуждаете с его светлостью и политику тоже, а не только светские вопросы.

Мысленно проклиная Артура за отступление от их привычной секретности, Доминик попытался замять ее весьма прозорливый вопрос и рассмеялся.

– Уверяю вас, дорогая моя, что… э-э-э… именно светские вопросы в наибольшей степени занимают принца-регента.

Поддразнивающий взгляд Доминика был призван заставить Джорджиану покраснеть, но она лишь слегка прищурила свои прекрасные глаза, и он тут же понял, что его хитрость не удалась. Проклятье! Ведь эта девушка моложе Беллы и должна бы принимать его слова за чистую монету. Да и с каких это пор юные леди пытаются разобраться в политике, испокон веков являющейся мужской прерогативой? Джорджиана заслуживает строгого выговора. Доминик был чрезвычайно удивлен, услышав из собственных уст вовсе не слова порицания:

– Однако вы правы. Я в самом деле выступаю в качестве посредника – или канала связи, если хотите, – между определенными фракциями парламента и регентом. – Виконт замолчал, помогая ей переступить через толстый корень дерева, преградивший путь. Снова положив ее руку себе на сгиб локтя, он продолжил: – Что бы о нем ни думали, Принни вовсе не глух к проблемам королевства. Но так как в принятии законов у него почти нет реальной власти, может пройти долгое время, прежде чем в той сфере, где это действительно нужно, будут совершены какие-то преобразования.

– И вы объясняете ему эти особенности?

Доминик рассмеялся:

– Нет-нет, я всего лишь выступаю в качестве греческого посланника.

Перехватив ее вопросительный взгляд, он пояснил с улыбкой:

– Моя задача заключается в том, чтобы просто затронуть какую-то тему в присутствии его светлости, озвучить, так сказать, наличие проблемы, какой бы она ни была. – Доминик ухмыльнулся. – Вот почему я и вернулся из Брайтона и имею возможность наслаждаться сейчас вашим обществом.