Андреа Кремер - Невидимый

Поезд останавливается. Сол стоит перед нами, пока часть пассажиров выходит из вагона, а потом отодвигает желающих войти. Не считая нескольких приглушенных жалоб, никто из пассажиров не протестует, когда Сол прокладывает дорогу для нас с Милли, чтобы мы вошли в вагон, и проводит нас к местам. Это и понятно – мало кто, не считая профессиональных борцов, рискнул бы связаться с Солом.

Теперь, когда я села, я чувствую себя немного лучше. Мои уши все еще наполнены гудением, но оно уже не так интенсивно.

– Ты привыкнешь, – утешает Милли, хлопая меня по руке.

– Мне кажется, дело даже не в запахе, – говорю я.

Милли смеется.

– Конечно, не в запахе. Это проклятия. Ты ведь начинаешь на них настраиваться. Вскоре ты сможешь улавливать их без всяких усилий.

Я внимательно смотрю на Милли. Она сочувственно улыбается, и вокруг глаз у нее появляются морщинки.

– Ты открыла калитку. Теперь дело только в том, чтобы пройти через нее.

– Это гудение… эти звуки, – бормочу я. – Они вызваны проклятиями?

– Магией вообще, – кивает Милли. – Кое-что из этого проклятия, кое-что – более доброкачественные заклинания. Твое тело естественным образом предрасположено к тому, чтобы их выискивать. Этот звук преследует тебя, пытаясь привлечь твое внимание. Он покажется тебе куда менее навязчивым, если ты не будешь с ним сражаться.

– Но… – Я хмурюсь, качая головой в тщетной попытке избавиться от гудения. – Я не вижу проклятий, если я не на уровне «заднего плана».

Я слегка вздрагиваю, произнеся слово, которое я выдумала для этого странного альтернативного мира, где можно явственно видеть форму и слышать звук проклятий. Милли ничего не пропускает мимо ушей. Она все еще улыбается.

– Чтобы разрушить проклятия, тебе и нужно быть на «заднем плане», как ты его называешь, – говорит Милли. – Но – со временем и при наличии достаточной практики – ты научишься определять магию и на уровне обычной реальности.

Вагон начинает движение. Сол стоит около одного из вертикальных поручней, словно стражник, неустанно обводя вагон единственным глазом.

– Работа защитников вроде Сола заключается в том, чтобы ты была в безопасности, когда определяешь проклятие, – объясняет Милли. – Ты ведь абсолютно беззащитна, когда переходишь с уровня обычной реальности на магический уровень. Вот защитник и присматривает за тобой, охраняя от нападок.

Я чувствую, что у меня покалывает кожу. Лори выполнял функции моего телохранителя, когда я экспериментировала: старалась разглядеть проклятия. Брат был моим защитником, хотя никто из нас об этом не знал. На меня накатывает волна благодарности, а ей на смену приходит ощущение пустоты. Внезапно я чувствую себя одинокой и хочу, чтобы со мной был брат, а не два чужих человека.

– А Сол был к вам приставлен? – спрашиваю я Милли, заставляя себя сконцентрироваться на происходящем.

– Он нашел меня. – Милли бросает взгляд на Сола, на несколько секунд годы сходят с ее лица, и мы видим девочку с широко раскрытыми глазами, прятавшуюся под бременем лет. – Дни, когда защитников официально нанимали охранять искателей заклинаний, давно прошли. Но Сол происходит из династии защитников, поэтому он стремился быть верным своему признанию.

Я бросаю осторожный взгляд на неуклюжего человека, чей единственный глаз ненадолго останавливается на мне, а потом продолжает обследовать вагон.

– Понадобится ли мне мой собственный защит ник?

Интересно, могла бы я подкупить Лори с помощью нескольких коробок «Поп-тартс», чтобы он взялся за эту работу? С другой стороны, мне как-то не хочется, чтобы брат ввязывался в драки на ножах.

– Несомненно, – отвечает Милли. – Возможно, Сол поможет тебе кого-нибудь найти. Он до сих пор поддерживает отношения с теми, кто остался от их сообщества. Но самым простым решением было бы, если бы Сол служил твоим защитником. Польза от меня в магическом мире ограничена. А вот твой талант куда более ценен.

Сол ничего не говорит, но, судя по внезапной задержке его дыхания, он совершенно не заинтересован в том, чтобы куда-то идти без Милли.

– Впрочем, сейчас это для нас не самое важное, – продолжает Милли, пока мы подъезжаем к следую щей остановке, и я рада, что она переменила тему.

Милли берет обе мои руки в свои, привлекая к себе мой взгляд.

– Сначала мы должны попрактиковаться в том, чтобы ощущать заклятия.

Ее инструкции практически тонут в броуновском движении пассажиров, которые, теснясь, входят в вагон и выходят из вагона, но я понимаю, что это для нас благо, поскольку шум и толпа позволяют нам остаться незамеченными.

– Переместись на тот уровень, где ты можешь видеть проклятия. Определи их в этом вагоне – например, здесь есть два, которые я могу определить прямо сейчас, – а потом, когда ты к нам вернешься, постарайся не потерять эту связь. Постарайся, чтобы проклятия были видны тебе и на этом уровне.

– Хорошо.

Я делаю глубокий вдох и распрямляю плечи. Теперь мне гораздо легче, чем когда я попробовала это в первый раз. Я ускользаю из мира бодрствования в странный, окрашенный в тона сепии мир «заднего плана». Удовлетворенная тем, что могу сохранять дыхание ровным, я начинаю изучать вагон метро в поисках признаков проклятия. Гудение исчезло, а может, на этом – магическом – уровне оно воспринимается как естественные, присущие ему звуки. Такое впечатление, что скрежетание, заполнившее мою голову на платформе метро, было нечем иным, как ворчанием этого странного места, требовавшего моего внимания.

Первое проклятие определить нетрудно. И я поражена тем, что его жертва – мужчина, сидящий прямо напротив нас с Милли. Мои щеки начинают гореть, когда я думаю, как терпелива Милли с таким новичком, как я: с тем, кто даже не видит проклятие перед собственным носом. Задвинув подальше свое смущение, я стараюсь сосредоточиться на заклятии. Оно не похоже на те, что я замечала, когда была с Лори. Его форма – фиксированная и твердая, оно напоминает прозрачную коробку, парящую вокруг головы мужчины. Звук этого заклятия – ровная пульсация в сопровождении света, похожего на вспышку в режиме стробоскопа. Заставив себя еще больше расслабиться, я стараюсь сосредоточиться на заклятии, чтобы его понять. Вскоре заклятие выдает свою историю.

Это проклятие подобно тому, что было у художника в парке: здесь речь тоже об умственной деятельности. Проклятие этого пассажира – дефицит внимания. Он консультант, и через полчаса у него презентация, но он никак не может сосредоточиться. Раздражающий пульс проклятия нарушает работу его памяти, изгоняя оттуда столь хорошо отработанные приемы презентации. Проклятие делает этого человека несчастным, каждую минуту подрывая его уверенность в себе. Хотелось бы знать, индивидуальное ли это проклятие или какая-то форма корпоративного саботажа.