Андреа Кремер - Невидимый

– Как я уже говорила раньше, моих способностей хватает только на то, чтобы распознать проклятие, – говорит мне Милли. В ее глазах сквозит беспокойство. – Но, в соответствии с обычаями и несколькими записями, которые мне удалось собрать вместе, возможно, тебе по силам большее.

– Могу ли я уничтожать проклятия? – спрашиваю я.

Я слышу громыхание голоса Сола – он обращается ко мне:

– Это нечто нутряное .

Я вздрагиваю от слова «нутряное», в особенности, услышав его от этого человека, который, по моему предположению, видел достаточно кишок, учитывая род его деятельности.

– Твой талант, возможно, позволит тебе вытягивать проклятие, словно яд, – поясняет Милли, не глядя на меня. – Когда ты это делаешь, проклятие уже не может воздействовать на жертву.

– Хорошо, – я выпрямляюсь. – Как я могу это сделать?

Милли качает головой.

– Послушай, дитя. Нельзя вытянуть магию так, чтобы она просто вышла наружу. Ты вытягиваешь ее из тела жертвы, но впускаешь в свое собственное. Если ты на это способна, тебе понадобится время, чтобы укрепить иммунитет против последствий проклятия.

Я перевожу взгляд с Милли на Сола.

– Какое воздействие это окажет на меня?

Милли все еще качает головой.

– Мы точно не знаем, – отвечает Сол. Он наклоняется ниже. Я стараюсь не глядеть на его пустую глазницу. На шрамы на его лице. – У каждого искателя заклятий есть свои особенности. Но у твоего тела есть способность – по крайней мере, теоретически – бороться с проклятиями. Разрушать их.

– Но сперва будут побочные эффекты, – договаривает за него Милли. – И мы не знаем, насколько серьезными они могут быть. И сработает ли это вообще.

Я отвожу глаза от пары с безрадостными лицами и останавливаю свой взгляд на девочке в дальнем конце вагона. Теперь она закрыла глаза рукой, оставив попытки скрыть свое горе.

– Мне все равно, – лгу я.

Правда в том, что я в ужасе. Но я не могу видеть тот, другой, мир, все те ужасы и не пытаться исправить то, что в нем неправильно.

– Только скажите мне, как.

Сол ворчит – кажется, что-то уважительное, а Милли стискивает мою руку.

– Поскольку сама я этого делать не могу, остается только догадываться, – говорит она. – Но я верю, что твои инстинкты тебе подскажут. Ты рождена, чтобы этим заниматься.

Ее слова меня пугают. Я никогда не верила в идею участи или судьбы. Мир всегда казался мне слишком ненадежным и несправедливым для таких возвышенных концепций. Но если судьба существует, то она привела меня к тому, что я влюбилась в невидимого мальчика. И я бы на все пошла, чтобы только его спасти.

Не говоря ни слова, я ответно стиснула пальцы Милли, а потом ускользнула от нее. Ускользнула от мира. Передо мной вновь вырос «задний план», предлагая загадочную бесцветную картину. Пассажиры, закрывавшие от меня проклятую девочку, стали не более чем тенями. Теперь я могу видеть сквозь их эфемерные тела.

Девочка, наоборот, очерчена очень ярко. Проклятие еще больше ослабело по сравнению с тем, когда я его видела в первый раз (совсем недавно). Минуту или две я наблюдаю за девочкой, думая о том, каким должен быть мой следующий шаг. С инстинктами все непросто: это же инстинкт, а не что-то, что можно вызвать по своей воле.

Хотя мне и не терпится, я позволяю себе сидеть в ожидании, наблюдая, как проклятие двигается. Прислушиваясь к его шороху. Без всякого толчка, без какого-либо осознанного движения я ощущаю изменение в моем восприятии. Распрямление, вытягивание. Моя интуиция начинает фокусироваться. Обретает силу магнита. И начинает тянуть.

Я остаюсь совершенно неподвижной, дышу ровно. Мой дух продолжает тянущее движение, устанавливая контакт между мной и девочкой, на которую наложили заклятие. Проклятие перестает окружать девочку. Завитки дыма плывут в мою сторону, оставив жертву позади. Я не двигаюсь, хотя готова закричать. Инстинкты, заработавшие в моем теле, подсказывают мне, что проклятие не будет просто парить со мной рядом. Установленная мной связь затянет магию внутрь моего тела, позволив ей устроить там неведомый хаос.

И потом это происходит. Я втягиваю воздух, и дым проскальзывает в мои нос и рот. Я вздрагиваю и издаю стон. У меня пульсирует в голове.

– Элизабет! Элизабет! – трясет меня Милли.

Я поднимаю голову – я вернулась в мир. Поезд остановился, и пассажиры входят и выходят как обычно. В мою сторону никто не смотрит.

– С тобой все в порядке? – спрашивает Сол.

У меня болит голова, но не сильно – пара таблеток аспирина должна усмирить боль, – а в остальном все кажется нормальным. Я выпрямляюсь и смотрю на девочку. Она уставилась на карту метро, висящую в вагоне. Она начинает хихикать. Потом смеется так громко, что привлекает внимание остальных пассажиров. Ее лицо озарено чувством облегчения. Она выбегает из вагона, едва двери начинают закрываться.

– Это сработало, – шепчу я.

Милли обвивает меня руками.

– Ты и вправду талантлива.

Сухие губы запечатлевают поцелуй на моей щеке.

С головной болью или без нее, я чувствую себя чудесно. У меня получается. Я могу спасти Стивена. И, возможно, я могу помочь бесконечному числу людей.

Я встаю, двигаясь в направлении вертикального поручня между Солом и женщиной, на которую наложено проклятие отчаяния. Моя помощь нужна ей намного больше, чем потерявшейся девочке.

– Элизабет, постой, – следует за мной голос Мил ли. – Тебе необходимо отдохнуть. Мы ни в коем случае не должны торопиться. Пусть у тебя большой талант, но ты все еще совсем новичок в этом деле.

– Нет.

Я не смотрю на Милли. Ухватившись за металлический поручень, чтобы не потерять равновесия, я соскальзываю на «задний план». Теперь это так просто – я могу переходить с уровня на уровень за секунду, а не за минуты.

Кажется, откуда-то издалека ко мне обращается Милли. Я не обращаю внимания на этот звук, стараясь сосредоточиться на женщине, окутанной проклятием, которое способно ее убить. Мой дух распрямляется. Теперь я его лучше осознаю: он полон сочувствия, им движет стремление исцелять. Когда контакт установлен, я вздрагиваю, едва не теряя опору. Я способна чувствовать силу этого проклятия, куда более мощного, чем то заклятие, что я только что вытянула из девочки. Собравшись с силами, я подзываю к себе магию. То, как она движется, отвратительно. Если предыдущее заклинание парило в воздухе, это проклятие сползает со спины женщины и медленно течет в мою сторону. Я борюсь со страхом, когда черная лужа касается моей ноги. Затем она ползет вверх по моему ботинку и забирается под брючину. Я не ожидала, что заклятие может быть настолько материально, но у меня от него возникает ощущение чего-то осклизлого, к тому же оно оставляет на моем теле липкий след. И все же я продолжаю втягивать его в себя, пока не убеждаюсь в том, что вытянула его из жертвы и вобрала в себя целиком.