Эми Кауфман - Разбитые звезды

Я моргаю и теперь вижу их четко.

Это не звезды, а посадочные огни.

– Лилиан, скорее, просыпайся! – Я сажусь и машинально тянусь за пистолетом, хотя толку от него никакого. Я прикладываю руку козырьком к глазам: с неба спускается огромный корабль, и нам слышен рев двигателей. Он приземлится в паре километров от нас.

Лилиан, просыпаясь, внезапно бьет меня рукой, и я осторожно перехватываю ее запястье.

– Нет… нет, оставьте нас в покое! Мы сделали, что вы хотели! – В ее пронзительном голосе слышится страх, но тут она поднимает взгляд и щурится, пытаясь понять, что видит.

– Лилиан, это корабль. Видимо, там заметили взрыв или выброс энергии. Скорее, нужно бежать. – Страх давит своей тяжестью изнутри. Если нас найдут, то возьмут на борт. Кто знает, что покажут ее тесты. – Давай спрячемся в пещере? У них могут быть инфракрасные лучи – нас найдут.

Она так и сидит на земле и смотрит на меня, открыв от удивления рот.

– Корабль? – едва слышно шепчет она.

– Нельзя, чтобы нас нашли. Пойдем. – Я хочу взять ее за руку и помочь подняться.

Она упирается, моя глупенькая, упрямая девочка. Откуда у нее так быстро появились силы?

– Тарвер, что ты такое говоришь? Ты можешь вернуться домой! Нужно их найти, и нас возьмут с собой.

Я сажусь перед ней на корточки и пытаюсь дышать ровно и успокоиться.

– Мы не знаем, что с тобой случится, если тебя проверят. Вдруг они что-то узнают? Пойдем, в пещере есть еда. Переждем там, пока они не улетят.

– Тарвер, нет. – В ее голосе слышится сталь прежней Лилиан, но теперь он мягче и теплее. – Мы сядем на корабль. Ты вернешься домой.

– Лилиан, я уже сделал выбор, и у нас нет времени на споры.

Посадочные огни все ближе, гул двигателей все громче. Я тысячу раз его слышал. Они почти приземлились.

– Нет, – произносит она тихо, но уверенно. – Я поеду с тобой. Ты постоянно говорил, что возьмешь меня с собой, так что не спорь. – Она сжимает мою руку и поднимается на ноги.

Мне отчаянно хочется ей поверить, но страх, скручивающий меня изнутри, говорит, что она сделает все, чтобы уберечь меня. Даже солжет мне в лицо, если это меня спасет. Я знаю, потому что сделал бы то же самое для нее.

Обвив меня рукой за шею, она подходит ближе и прижимается лбом к моему лбу.

– Я знаю, чем ты хочешь пожертвовать ради меня. Я этого не допущу.

Мы стоим так мгновение, которое длится вечность, и я стараюсь ей поверить. Она ждет, смотрит на меня, уверенная, что ради нее я рискну.

Я выпрямляюсь и, взяв ее за руку, веду к спасательному кораблю. Она понимает по моему лицу, что я решился, и хочет заговорить, но тут раздается новый звук: издалека доносится хруст ломающихся под сапогами веток. Я понимаю, что гул двигателей затих. Шаги приближаются к нам.

Они приземлились. У нас мало времени, скоро нас найдут.

Лилиан, взволнованная, поворачивается ко мне.

– Нам будут задавать вопросы. – Ее рука в моей напрягается. – Нужно придумать, что говорить.

– Нам обоим лгать опасно. Ты просто молчи. Веди себя так, как все ожидают. Ты пережила крушение, злишься. Кричи на отца, плачь, но не отвечай на вопросы. Веди себя как капризная девочка.

Она качает головой, не отводя взгляда. Вдалеке мелькает свет фонарей, но здесь ее лицо освещают лишь звезды.

– Я не хочу, чтобы ты один за все отвечал. Люди из папиной компании способны на что угодно…

– Я не буду один. – Я наклоняюсь и быстро прижимаюсь лбом к ее лбу. – Ты сыграешь свою роль, а я – свою. Скажи, что пережила сильнейшее потрясение и не можешь отвечать на вопросы. А я буду все рассказывать, я умею вести себя на допросах. Если наши рассказы не совпадут, мы не сможем скрыть, что тут было.

– Сильнейшее потрясение. – Она нервничает, но в голосе слышится смех. Я им упиваюсь. – Я справлюсь.

Я уже хочу пойти на звук шагов, но она стоит на месте и тянет меня за руку, чтобы я подошел к ней.

– Тарвер, – шепчет она, глядя мне в лицо, – там все время будут репортеры. Станут задавать много вопросов. Все захотят узнать нашу историю. Твоя жизнь изменится, даже если мы покинем Коринф.

Между стволами деревьев пляшет неровный свет фонаря. Отблески попадают на ее лицо, и на мгновение в ее глазах будто загораются огоньки. Я подхожу ближе.

– Мне плевать.

– Мой отец попытается… – она сглатывает, но потом вздергивает подбородок, решительно сжав губы. – Нет. Я смогу его убедить.

Я улыбаюсь ей. Вот она, моя Лилиан со своей непоколебимой уверенностью.

– Вот бы на это посмотреть.

Она улыбается в ответ и сжимает мою руку так крепко, будто боится, что кто-нибудь сейчас подойдет и разлучит нас.

– Пройдем через это вместе?

Пространство вокруг меня сжимается, звуки шагов умолкают, свет тускнеет – только мы вдвоем стоим, и в холодном воздухе сливается наше дыхание. Она лишила меня дара речи, и я не знаю, что ответить. Я собираюсь с мыслями, пытаясь вспомнить, как дышать.

– Всегда вместе.

Ее улыбка подобна взошедшему солнцу.

– Тогда, майор Мерендсен, вы должны меня поцеловать, пока есть возможность. Следующая, вероятно, представится не скоро.

На ее лице до сих пор видны следы усталости, но глаза ярко сияют, а на щеках играет румянец. Она нетерпеливо сжимает мой рукав, притягивая к себе.

Я думал, что уже больше никогда не прикоснусь к своей Лилиан. Даже когда она вернулась, я думал, что потерял ее навсегда.

За секунду до того, как на поляне появляются спасатели, я отхожу от нее. Мне так и хочется сказать им, чтобы вернулись попозже.

– Зачем вы взорвали станцию, майор?

– Увидел корабли на орбите. Надеялся, что кто-нибудь да заметит взрыв. Не хотелось пропустить эту встречу.

– Ущерб вы нанесли существенный.

– Ну, вообще-то не сказать, что станция была кому-нибудь нужна.

– Решать было не вам.

Первым мой сигнал поймал исследовательский корабль «Дельта А243». У исследователей не получилось его расшифровать из-за помех, но сумели их частично убрать, а потом разослали сигнал по всей Галактике. Затем он достиг крупных кораблей, а через несколько дней – старенького пограничного судна с учеными на борту. Они пытались разобрать содержание сигнала за помехами. Им первым удалось их убрать полностью, и обнаружилось, что какая-то женщина просит помощи. В конце концов они объединили усилия с другими кораблями и сложили вместе все фрагменты сигнала.

Нас забрал один из папиных кораблей: спасатели добрались сюда раньше, чем изображение в сигнале прояснилось, и все узнали, кто я такая. Подтвердилось то, о чем мы догадывались: мы – единственные выжившие с «Икара». Невозможно представить пятьдесят тысяч погибших, но лица Анны, Свонн и изможденного мужчины в потрепанном цилиндре, который хотел передать просьбу моему отцу, я вижу перед собой. Мне есть о ком горевать.