Дэвид Льюис - Дитя мое

Джек и Лаура остались вдвоем поразмыслить о перипетиях этого вечера. Он помог загрузить посудомоечную машину. Работали они в неловкой тишине. Слишком долго так продолжаться не могло. Сжимая в руках полотенце, которым он собирался протирать мокрую посуду, Джек, скрестив руки на груди, привалился к длинному кухонному столу и вдруг рассмеялся. Лаура нажала несколько кнопок. Посудомоечная машина зашумела. Она встала напротив мужчины, с удивлением на него уставившись.

– Знаю… знаю… Это была полная катастрофа, – заявил Джек. – После этого явно придется внести изменения в инструкции к свиданиям.

– Не знаю, что на нее нашло, – хмуро уставившись в пол, произнесла Лаура.

– Хотел бы я знать.

Она тяжело вздохнула.

– Девочка что-то задумала.

Только теперь мужчина понял, что Лаура говорит о Натти, в то время как он – об Анджеле .

Неужели Лаура не заметила, как изменилось настроение гостьи?

Точно заметила.

Лаура, скорее всего, решила, что Анджела очень раздражена поведением Натти. В культуре амишей детям полагается хранить молчание, если их не спрашивают, всячески демонстрировать свое уважение к старшим и никогда не говорить ничего необдуманного.

Вот только Анджелу расстроили не слова Натти. В этом Джек был абсолютно уверен. Анджелу расстроило то, что, по ее мнению, она здесь увидела.

Лаура едва слышно хмыкнула.

– Мне кажется, Натти куда больше нервничает из-за этих свиданий, чем показывает.

«Она и так показала больше, чем следовало», – подумал Джек.

Лаура взглянула ему в глаза и несколько секунд не отводила взгляда. Окажись сейчас рядом Анджела, этот взгляд ее, безусловно, обеспокоил бы. Так смотрят друг на друга люди, объединенные общим прошлым.

«Так оно и есть», – признался себе Джек, прежде чем ответить:

– Натти боится, что другая женщина может тебя заменить, Лаура. Я пытался развеять все ее страхи.

Лаура не ответила. Она, казалось, погрузилась в свои мысли, вспоминая события этого вечера.

– О чем ты думаешь?

Пожав плечами, Лаура прикусила губу, словно старалась подобрать подходящие слова.

– Джек! Мне кажется, Натти боится, что другая женщина заменит не меня, а ее .

Джек почувствовал себя не в своей тарелке. Подобное ему прежде и в голову не приходило. Заменить Натти? Он едва не застонал вслух. Швырнув полотенце в кухонную раковину, он тяжело вздохнул.

– Теперь мне кажется, что вся эта затея со свиданиями не так уж хороша.

Поймав его взгляд, Лаура словно бы пыталась составить мнение о степени серьезности его намерений. Джек вытянул руки и провел ладонями по кафельной плитке.

– Нет, – приняв окончательное решение, произнес он. – Натти еще не готова.

Секунда сменялась секундой. Не было произнесено ни слова. Наконец Лаура взяла со стола свои ключи.

– Ладно. Лучше я поеду.

– Завтра?

Она кивнула и слегка махнула ему рукой. Если он не ошибся, Лаура казалась довольной.

Натти вернулась от Челси с сияющим лицом. Ужин с Анджелой уже почти изгладился из ее памяти.

Пока девочка готовилась ко сну, Джек сидел в своем кабинете и слушал музыку, не в силах забыть уязвленное выражение лица Анджелы, словно она только что стала свидетелем преступления, состоявшего в слишком двусмысленном взгляде, которым обменялись между собой Джек и Лаура.

На столе лежала корреспонденция, оставленная здесь Лаурой. Он быстро ее пересмотрел, отбирая счета, которые не оплачивались автоматически. Выписав чек, он заклеил конверт, ожидая, когда же девочка позовет его укладывать ее спать. Их ночной ритуал оставался одной из немногих неизменных составляющих ее жизни. Каким бы плохим не выдался день, перед сном они благодарили Господа за его благодеяния, особенно невидимые.

В начале своего опекунства Джек прочел с дюжину книг об отцовстве. Он даже ходил на приемы к семейному консультанту. Тот предложил ввести строгий ритуал отхода ко сну, который даст ей ощущение стабильности. Пусть девочка чувствует себя в полном покое, защищенной от всех нежелательных влияний извне. Натти же, со своей стороны, была рада ввести дядю в мир мягких игрушек и сказок.

Джек узнал, что ему придется найти золотую середину между избытком ограничений и избытком свободы. С течением времени стало все сложнее и сложнее находить верный баланс между правилами и свободой. Джек не хотел, чтобы Натти решила, будто живет в тюрьме, но, с другой стороны, необходимы были и запреты – для ее же безопасности. Джек также знал, что особенно усердствовать в этом не стоит, по крайней мере до тех пор, пока Натти уверена в том, что он ее любит.

Но его стремления этим не ограничивались. Да, он хотел, чтобы Натти имела ясные представления о том, что такое дисциплина, но в то же время Джек желал, чтобы девочка осознавала: он никогда не будет считать ее плохой, неполноценной, не будет считать, что она живет подаренной ей жизнью.

Его самого воспитывали совсем по-другому. С детства в голову Джеку вкладывали мысль, что он никогда ничего правильно сделать не способен. Его мать имела склонность видеть грозовую тучу даже среди ясного дня, а отец был слишком слаб, чтобы с ней бороться.

Сан, конечно же, сказала бы, что он одержим: «Ты положил свою жизнь на алтарь ее счастья».

Вот тут сестра ошибалась. Он не клал свою жизнь на алтарь чужого счастья, так как Натти и была его жизнью.

Все еще ожидая, когда Натти его позовет, Джек уселся в кресло и принялся раздумывать об ужине с Анджелой и его провальном финале.

В ресторане Анджела говорила, что умеет читать по глазам. Мог ли он быть столь слеп? Не испытывала ли Лаура чувств по отношению к нему?

Нет. Конечно же нет.

Несмотря на реакцию Анджелы, что бы там ей ни показалось, она явно ошиблась… очень сильно ошиблась… В любом случае, он не вправе продолжать встречаться с женщинами, если это может обидеть Лауру либо Натти.

«Натти боится, что другая женщина заменит не меня, а ее», – так сказала ему Лаура.

Этого вполне достаточно.

«Серьезная ошибка, – зажмурившись, подумал он. – Серьезная».

Звонок Сан ничего не изменил.

– Догадываешься, что мне сейчас сказала Анджела?

Джек тяжело вздохнул.

– Догадываюсь.

Следующие пять минут Сан пилила брата за то, что он заблаговременно не отослал Лауру на ее ферму к амишам.

– Ты не можешь допустить, чтобы Анджела от тебя сбежала. Она стоит твоих стараний.

Джек едва смог сдерживать свое раздражение.

– Мне показалось, что она уже от меня сбежала.

– Джек Ливингстон! – не на шутку рассердившись, воскликнула Сан. – Неудивительно, что ты не женат. Ты должен за нее бороться.

Но Джек просто не мог сказать Сан, почему он не хочет бороться за Анджелу. Сестру его слова расстроят. И без того внезапное исчезновение интереса к Анджеле со стороны брата вызвало волну протестов. Сан была не из тех, кто легко отступает. Иногда разговор с Сан представлял собой погоню собаки за ее же хвостом. Сестра продолжала словесно бомбардировать брата до тех пор, пока в дверном проеме его кабинета не возникла фигурка Натти в пижаме с узором из колибри.