Джоржетт Хейер - Проверка верности

– Рула? – в смятении воскликнула Горация.

– Именно так, мадам. Очень неловкая ситуация.

– Вы… остановили, чтобы ограбить карету Р‑Рула? – ахнула она.

Сэр Роланд кивнул.

– Очень, очень неловкая ситуация, – повторил он.

– Он в‑вас узнал?

– Глубоко сожалею, мадам, – узнал кобылу Пела.

Горация в отчаянии принялась заламывать руки:

– За ч‑что мне т‑такое невезение? Что он с‑сказал? Что он п‑подумал? Что, р‑ради всего святого, заставило его т‑так рано вернуться домой?

– Умоляю, не впадайте в отчаяние, мадам. Пел сделал вид, что вышло недоразумение. Не моргнул глазом. Сохранил присутствие духа – чертовски умный парень этот Пел!

– Но я не п‑понимаю, как он мог уладить н‑недоразумение! – удивилась Горация.

– Уверяю, ваша светлость, нет ничего проще. Он сказал, что это было пари.

– И Рул п‑поверил? – у Горации округлились глаза от изумления.

– Разумеется! – отозвался сэр Роланд. – Пел сказал ему, что мы приняли его карету за другую. Правдоподобная история, почему нет? Но Пел счел, что вы должны знать – он едет сюда.

– О да, конечно! – сказала она. – Но Л‑Летбридж? Моя б‑брошь?

Сэр Роланд вновь сунул носовой платок за обшлаг.

– Не нашли, – сказал он. – Уже должен быть дома, но вместо этого – никаких признаков. Пел и Херон ждут его вместе с Хоукинсом. Мы должны попытаться остановить Летбриджа. Умоляю, не впадайте в отчаяние. Уверяю вас: мы вернем брошь. Рул ничего не подозревает, ровным счетом ничего, мадам!

Горацию начала бить мелкая дрожь.

– Не знаю, как с‑смогу встретиться с ним! – сказала она.

Сэр Роланд, с тревогой сознавая, что она вот-вот расплачется, попятился к двери:

– Ни малейшего повода для тревоги, мадам. Однако мне пора. Не надо, чтобы он застал меня здесь.

– Да, вы п‑правы, – в отчаянии согласилась Горация. – Н‑не нужно.

Когда сэр Роланд с поклоном удалился, она медленно поднялась наверх, в свою спальню, где ее ждала горничная, чтобы переодеть. Она пообещала свояченице присоединиться к ней в театре «Друри-лейн» после ужина, и на кресле был выложен роскошный туалет из атласа очень модного нынче оттенка, именуемого «сдавленным вздохом». Горничная, порхая вокруг нее и развязывая ленты, сообщила ей, что месье Фреден (ученик прославленного мастера прически, месье Леонарда из Парижа) уже прибыл и ожидает ее в будуаре.

– Вот как! – безжизненно отреагировала Горация и безропотно позволила надеть на себя через голову шелковый чехол под платье. Затем на нее набросили платье для припудривания и передали с рук на руки месье Фредену.

Сей мастер, не заметив подавленного состояния клиентки, был полон самых восторженных предложений относительно ее будущей прически, каковая должна сразить наповал всех, кто увидит ее. Миледи не нравится quesaco ? О да, действительно! Чересчур замысловатая! Быть может, миледи предпочтет, чтобы ее волосы были уложены «пенными волнами» – очаровательный стиль! Или – раз миледи такого изящного роста – ее скорее порадует «бабочка»?

– Мне все равно, – ответила миледи.

Месье Фреден, ловкими движениями вынимая заколки, встряхивая завитые кудри и расчесывая спутавшиеся пряди, был разочарован, но лишь удвоил старания. Миледи, вне всякого сомнения, желает нечто новенькое, что-нибудь épatante [87] Эффектный, потрясающий, сногсшибательный ( фр .). . Нет, «еж» решительно не подойдет, зато миледи будет очарована «бешеной собакой» – это прическа для признанных красавиц. Он даже не станет предлагать «охотника в кустах» – это годится только для дам, чья молодость уже миновала; а вот «королевская птичка» неизменно остается в моде; или же, если миледи взгрустнулось, всегда можно сделать ей «размоченный в молоке кусок хлеба».

– О, сделайте что-нибудь п‑поскорее! – нетерпеливо бросила Горация. – Я опаздываю!

Месье Фреден огорчился, но он слишком привык к женским капризам, чтобы возражать. Его ловкие пальцы принялись за работу, и через поразительно короткий промежуток времени Горация вышла из будуара, а на голове у нее колыхалась масса искусно растрепанных локонов, присыпанных пудрой à la Marechale [88] Здесь : а‑ля кузнечный уголь ( фр .). с ароматом фиалок.

Она присела к своему туалетному столику и взяла в руки баночку с румянами. Рул не должен увидеть ее такой бледной. О, если бы не эти пресловутые «румяна гурий», с ними она выглядит древней старухой. Убрать их немедленно!

Не успела она отложить в сторону заячью лапку [89] Пуховка для пудры и румян. и принять из рук горничной баночку с мушками, как кто-то поскребся в дверь. Она вздрогнула и испуганно оглянулась. Дверь отворилась, и вошел граф.

– О! – пролепетала Горация. Вспомнив, что должна выказать удивление, она добавила: – Б‑боже милосердный, м‑милорд, это и в с‑самом деле вы?

Граф уже сменил дорожное платье на вечерний костюм красновато-коричневого бархата с цветастым жилетом и короткие штаны в обтяжку. Он подошел к Горации и наклонился, чтобы поцеловать ей руку.

– Собственной персоной, моя дорогая. Быть может, я – не надо меня щадить – de trop ?

– Нет, разумеется, нет, – неуверенно ответила Горация.

У нее перехватило дыхание. Завидев графа, сердце ее отчего-то сбилось с ритма. Если бы не горничная… Если бы она не потеряла свою брошь… Но камеристка, назойливое создание, оставалась здесь, присев в коротком реверансе, а ее брошь была у Летбриджа, и она, конечно, не могла броситься Рулу в объятия и выплакаться у него на груди. Горация заставила себя улыбнуться.

– Н‑нет, разумеется, нет, – повторила она. – Я н‑невероятно рада в‑видеть вас. Но ч‑что заставило вас в‑вернуться так рано, сэр?

– Ты, Хорри, – ответил он, с улыбкой глядя на нее.

Она покраснела и раскрыла коробочку с мушками. Мысли ее путались. Должно быть, он порвал с Мэссей. Наконец-то он начинал ее любить. Но, если он узнает о Летбридже и броши, все будет кончено. Она окажется самой вероломной и неверной женой на свете.

– Умоляю, позвольте мне продемонстрировать свое искусство, – сказал его светлость, забирая у нее коробочку с мушками. Он выбрал маленькое пятнышко черной тафты и осторожно повернул Горацию лицом к себе. – Что это будет? – принялся размышлять он вслух. – «Двусмысленность»? Думаю, что нет. «Смелость»? Нет, не то. Это будет… – Рул прикрепил мушку в уголке ее губ. – «Поцелуй», Хорри! – Он быстро наклонился и поцеловал ее в губы.

Рука ее взметнулась вверх, коснулась его щеки и упала. Вероломная, неверная жена – вот кто она такая! Горация отпрянула, пытаясь рассмеяться.

– М‑милорд, мы не одни! И мне… мне н‑надо одеваться, потому что я п‑пообещала Луизе и сэру Хэмфри п‑пойти с ними на спектакль в «Друри-лейн».