Трейси Вулф - Направляй меня нежно

Но им с Ником нужно было многое обсудить – закрепить основные правила, если он не отказался от желания поселиться в ее крохотной квартирке.

– Все в порядке, – сказала Дези, отступая в сторону и позволяя ему войти.

– Думаю, мне лучше уехать. Отдыхай. – Ник вытащил телефон из кармана, пристыженно опустил голову и попросил: – Может, снова дашь свой номер? Обещаю больше его не удалять.

– Полагаю, это покажет время.

Дези шутила, но взгляд Ника метнулся к ее глазам. Он был абсолютно серьезен.

– Я никуда не денусь, Дези.

Почему-то в ее случае все всегда выходило наоборот. О, у всех появлялись веские причины для ухода, а итог был один и тот же. Она оставалась в одиночестве, пытаясь склеить кусочки своего сердца, которое разбивали слишком часто и самыми разными способами.

Но с этим покончено, твердо решила Дези, диктуя Нику свой телефон. Больше она не станет раскрывать душу человеку, чтобы затем смотреть ему вслед. Она даст Нику шанс, позволит ему стать частью жизни их ребенка, но это все. Она ни за что не впадет в зависимость от него. Ни за что не позволит ему причинить ей боль, когда он в конце концов уйдет.

– Поспи, – сказал Ник. – Я позвоню завтра, и мы обговорим детали моего переезда. Я хочу перебраться сюда как можно быстрее.

– Насколько быстрее? – осторожно спросила Дези.

– В эти выходные, если ты не возражаешь. Я бы переехал раньше, но мне совсем не хочется подрывать твою репутацию в редакции.

Она фыркнула.

– Сегодня она была подорвана дальше некуда. – При воспоминании об этом ужасе Дези заморгала, к ней вернулось чувство вины. Она чуть не разрушила жизни Ника и его брата, чуть не нанесла непоправимый ущерб их компании. Тем не менее он говорит, что не хочет осложнять ее ситуацию на работе.

– Прости, – сказала она. – Моя небрежность едва не стоила тебе и твоей семье бизнеса. Конечно, извинений мало, но я не представляю, что еще можно сделать.

– Чистый лист, помнишь? – Ник наклонился и прижался губами к ее лбу. – Мы начинаем все с чистого листа.

Так ли? Его нежный, больше похожий на платонический, поцелуй все же разжег огонь, пробежавший по нервным окончаниям женщины. Ей показалось, что они продолжают с того момента, на котором расстались восемнадцать недель назад.

Это была тревожная мысль, учитывая тесноту, в которой им скоро придется жить. И правило «никакого секса», на котором настаивала Дези, тоже вызывало беспокойство. Между ними всегда протекала бурная химическая реакция. Если она все же пустит Ника в свою постель, на то, чтобы избавиться от него, потребуется чертовски много времени.

Дези смотрела на Ника и видела, как темнеют его глаза. Она чувствовала, что ее решимость слабеет. Если он поцелует ее прямо сейчас, если дотронется до нее, вряд ли ей хватит сил сказать «нет».

Но Ник ничего такого не сделал. Вместо этого он отступил назад. Мягко улыбнувшись, он повторил:

– Иди поспи. Я позвоню тебе утром.

Дези была рада, что Ник говорит уверенно, потому что ее уверенность вдруг испарилась. Но все же она кивнула и улыбнулась ему такой широкой улыбкой, на какую только была способна.

– Ага. Завтра поговорим.

Они стояли друг напротив друга, и никто не решался сделать первый шаг, чтобы разорвать установившуюся между ними новую тонкую связь.

Наконец Дези прошептала:

– Спокойной ночи.

Ей даже удалось закрыть дверь перед лицом Ника. Перед его таким красивым – и ставшим почему-то близким – лицом.

К воскресенью Дези еще не обрела твердость духа. Большую часть недели она бранила себя за это, хотя и чувствовала, что все сильнее подпадает под чары Ника.

Он звонил ей по два раза в день и справлялся, как у нее дела. Каждое утро к ее порогу доставлялась корзинка со свежими фруктами, а вечером – вкусный здоровый ужин. Однажды Ник приехал в Лос-Анджелес, чтобы пообедать с ней, а заодно убедиться, что с ребенком все в порядке. И он ни разу не возразил Дези, хотя она постоянно увеличивала количество нелепых правил, которым они должны будут следовать, живя вместе.

Ник определенно ждал эндшпиля [3], но до него дело не должно было дойти. У Дези появилось ощущение, что ее отделяет всего лишь один маленький шаг от того, чтобы начать нуждаться в нем и полагаться на него.

Но этого не будет!

Вот почему чудесным воскресным июльским утром Дези наблюдала за тем, как ее соседка Серена командует своим дюжим бойфрендом и братом, указывая, куда в квартире Дези надо поставить диван во французском провинциальном стиле.

Диван был огромный, уродливый и такого ядовито-розового цвета, какой Дези еще не видела. К тому же диван состоял из множества изогнутых деталей и был жестким, как камень, так что Ник будет клясть его на чем свет стоит. Всего лишь одна ночь на этом чудище – и у него заболит спина.

Сложись все по-другому, она чувствовала бы себя ужасно, обрекая Ника на пытки. Ведь он был очень заботлив и оказывал ей поддержку. Но непростые времена требовали отчаянных мер. Он должен был переехать после обеда, а из-за своих полностью вышедших из повиновения гормонов Дези не доверяла себе, боясь, что сама набросится на него. Или, хуже того, влюбится.

Вот почему она упросила Серену одолжить ей сей драгоценный предмет мебели. Услуга обошлась Дези в пару сотен баксов, но она сочла плату вполне приемлемой. Ник должен уехать – и быстрее, чем въедет.

Она станет повторять эти слова, как мантру, каждый раз, когда почувствует, что ее решимость слабеет. Что, похоже, происходило каждый раз, когда Дези видела Ника или слышала его голос по телефону. Или просто думала о нем. Причем случалось это все чаще и чаще.

Дурацкие гормоны!

К тому моменту, как Ник объявился на ее пороге с тремя сумками, одна из которых была набита всякой электроникой, Дези чувствовала себя настоящей развалиной. Ей было нечем заняться, и она сидела и ждала, когда он приедет.

Обычно в воскресенье по утрам Дези занималась уборкой, но команда уборщиков появилась у нее в четверг – до ее отъезда на работу. Когда она попыталась их выпроводить, считая, что они ошиблись квартирой, они заявили, что их прислал Ник и что они будут приезжать каждую неделю, чтобы у нее «все блестело и сверкало» – по их словам.

Дези попыталась объяснить Нику, что не нуждается в услугах уборщиков, но он сказал, что делает это не ради нее, а ради себя. Он самый настоящий поросенок, и кто-то должен за ним убирать.

– Я освободила для тебя половину шкафа, – сообщила Дези, когда Ник вошел. – Еще ты можешь воспользоваться комодом для вещей, которые не захочешь повесить на вешалку. – Дези указала на кустарный комод, который приобрела сразу после колледжа на распродаже. Она привезла его домой, соскоблила старую краску и выкрасила в ярко-желтый цвет, который любила. В результате оказалось, что комод и розовый французский диван смотрятся ужасно.