Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история

Но большинству солдат не часто приходилось применять полученное путем упорных тренировок умение владеть оружием в реальных боевых действиях.

Еще одна неприятная сторона армии заключалась в том, что легионера в любой момент могли перевести в другое место службы. Когда человек видит себя во сне солдатом, это означает, что он будет страдать от «досады, неприятностей, нестабильности и тоски по дому», писал Артемидор (Сонник, 2.31). Но больше всего недовольства вызывали у солдат ежедневные наряды на работы. Теоретически они распределялись между воинами подразделения равномерно и поочередно, но практически этот порядок постоянно нарушался. Вегеций указывал, что легионеры могли получить наряд на «несправедливые, очень тяжелые работы или освобождение от таких работ». Власть над солдатами полностью принадлежала центуриону; он мог превратить их жизнь в ад или в рай. Римская военная дисциплина держалась на воспитании солдата в страхе жестокого наказания – один центурион даже получил прозвище cedo alteram – «давай другую» – «ибо, сломав лозу о спину избиваемого им воина, он зычным голосом требовал, чтобы ему дали другую и еще раз другую» (Тацит. Анналы, 1.23). Помимо порки, в «Дигестах» назывались и другие наказания: взыскания, штрафы, наряды, перевод в другое подразделение, понижение в ранге и увольнение из армии с позором. За более мелкие проступки легионеру вместо пшеницы могли давать ячмень или заставить его целый день стоять навытяжку у штаба начальника, на виду у своих сослуживцев, без пояса для меча. За измену, оставление своего поста в бою и дезертирство из армии солдат подвергали самой страшной каре – смертной казни. Широко распространенными были взятки, которые давались во избежание особо жестокого обращения или получения каких-то привилегий. Тацит писал о том, что солдатам приходилось подкупать центурионов (Анналы, 1.17), чтобы те не допекали их тяжелыми нарядами или придирками, и я уже упоминал о письме Клавдия Теренция, в котором он подчеркивал, что «без денег ничего не делается». За взятку можно было получить или продлить отпуск (Тацит. История, 1.46), избавиться от дневных нарядов или продвинуться по службе.

В связи с чем возникает вопрос: случались или нет бунты легионеров? В «Анналах» историка Тацита (1.16–67) имеется большой рассказ о мятежниках в Паннонии, которые жаловались на жестокое обращение со стороны центурионов, на слишком маленькое жалованье (хотя Тацит указывал на два денария в день, что по тем временам считалось хорошей платой), частые и жестокие наказания, на бесконечные опасные военные экспедиции, на принудительное продление срока службы, на власти, отказывавшиеся предоставлять солдатам землю по окончании их службы. Здесь перечислялись основные трудности службы: боевые действия, тяжелые условия и строгая дисциплина. Источники редко упоминают о солдатских мятежах, хотя они случались, если появлялся сильный и волевой предводитель. Но важно иметь в виду, что чем дольше легионеры стояли лагерем в каком-то одном месте, тем менее трудной оказывалась их служба, хотя преимущества сохранялись в полном объеме. Вегеций (3.4) отмечал, что «безделье и роскошь» (разумеется, относительные!), к которым привыкали солдаты в местах постоянной дислокации, возмущали командиров, готовившихся к очередной военной кампании.

Солдат, поступивший в армию в 20-летнем возрасте, мог отслужить положенный срок и выйти в отставку. Правда, он имел возможность продлить срок своей службы, и, судя по надписям, делали это многие. Но обычно после 20 лет службы, когда ему было около 40 лет, он мог прожить по меньшей мере еще несколько лет, о чем свидетельствуют надгробные надписи. Другими словами, одним из преимуществ военной службы становились почетное увольнение из армии и дальнейшая жизнь в статусе ветерана. Приблизительно половина оставшихся в живых легионеров таким образом получали от правительства империи особые льготы.

Увольнение из армии шло по трем категориям: почетная отставка, по болезни (что означало то же, но с учетом выслуги лет) и позорная отставка. Только уволенные по первым двум категориям получали вознаграждение, а также права и привилегии ветерана. Каждый год таковыми становились 6–7 тыс. воинов, всего их в какой-либо конкретный период насчитывалось 50–60 тыс. Существовали поселения исключительно для ветеранов, но их было не очень много, нашли около пятидесяти таких поселений, относившихся к первому столетию существования империи, затем их число постоянно уменьшалось; а в тот период для размещения всех уволенных из армии по привилигированным категориям требовалось не менее трехсот поселений.

Некоторые ветераны возвращались на родину, чаще всего это были уроженцы восточных провинций империи; другие поселялись недалеко от места последней службы – в основном в западных областях страны, остальные рассеивались по всей ее территории. Мы располагаем набором надписей, отражающих эту разбросанность. Были обнаружены Diplomata, бронзовые значки ветеранов, принадлежавшие пяти воинам одного легиона, по всей видимости располагавшегося на юге Италии в Пестуме. Хотя эти люди не относились ни к территориальному флоту, ни к территориальным легионерам, интересна их судьба. Эти пять значков были найдены в совершенно разных местах, весьма отдаленных друг от друга: в Кавале (Филиппи, Македония), Далододелции (Тракия), Помпеях (Италия, севернее Пестума), Агаиоле (Корсика) и Сламаке Славянском (Паннония, современная Хорватия), что подтверждает факт расселения ветеранов по всей империи. В то же время многие из этих людей оседали на постоянное житье в поселках (canabae), расположенных вблизи лагерей, где они проходили службу. Так поступил Валерий Пуденс: «Юпитеру Оптиму Максиму во здравие и безопасность императора Адриана. Ветераны и римские граждане, поселившиеся в canabae Пятого македонского легиона, посвятили это надгробие, когда Гай Валерий Пуденс, ветеран Пятого македонского легиона, и Марк Ульпий Леонтий были старшими магистратами жителей canabae, и Тусций Элиан был эдилом» (CIL 3.6166 = ILS 2474, Иглита, Румыния).

В целом к ветеранам относились с уважением. В момент увольнения они получали не только свои сбережения из войсковой кассы, накопленные за годы службы, но и специальную денежную премию; дополнительные средства им иногда выплачивал союз командиров среднего звания. Рядовой солдат, дослужившийся до звания центуриона, покидал армию с капиталом, достаточным для того, чтобы войти в состав местной городской элиты и быть избранным членом местного городского совета. Достаточно будет двух примеров. Один центурион, вернувшись в родной город в Македонии, занял там высокую должность: «В память Публия Муция, сына Квинта, из Валтина. Он был центурионом Шестого Железного легиона, потом главой магистрата Филиппи. Гай Муций Сцева, сын Гая, поставил этот монумент. Он сделал это во исполнение воли Гая Муция Сцевы, сына Квинта, из Фабии» (АЕ 2004.1335, Крениды, Греция).