Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история

Другой центурион возвратился после службы в родную Испанию: «Лаэта, его дочь, поставила этот монумент в память Гая Юлия Сцевы, сына Луция, из Серджии. Он был командиром кавалерии и центурионом в Четвертом легионе, затем стал главой магистрата» (CIL 2.1681 5, Мартос, Испания).

Конечно, рядовой получал при отставке меньше денег, но все равно по меркам тогдашнего времени он считался достаточно состоятельным человеком. Так, один ветеран, видимо не центурион и не младший начальник, из Фавенции в долине По, был старшим магистратом в городе, расположенном в Северной Африке, где он поселился после увольнения из армии: «Квинт Анней, сын Квинта, из Полы, уроженец Фавенты [Италия], покоится здесь, скончавшись в возрасте 53 лет после добродетельной жизни. Он был воином Пятого легиона, дважды удостоенным награды, затем старшим магистратом в Тубурнике [Северная Африка]. За ним ухаживает Квинт Аней Скапула. Привет тебе тоже [прохожий]!» (CIL 8.10605 = ILS 2249, Сиди Али Бен Кассем, Алжир).

Некоторые ветераны использовали накопленные средства для открытия своего дела: «Подземным богам и в вечную память Виталиния Феликса, ветерана Первого легиона Минервы, мудрого и честного торговца из Лиона, который торговал гончарными изделиями. Он прожил 59 лет 5 месяцев и 10 дней. Родился он во вторник, был посвящен в воины во вторник, стал ветераном во вторник и скончался тоже во вторник. Виталиний Фелиссим, его сын, и Юлия Нице, его жена, воздвигли этот монумент и освятили его» (CIL 13.1906 = ILS 7531, Лион, Франция).

Видимо, у Гентилия Виктора, оружейника, тоже были деньги на свое дело: «Посвящается здоровью и безопасности императора Комода и благополучному возвращению Двадцать второго Первородного легиона, верного и преданного. Гай Гентилий Виктор, ветеран, почетно уволенный из Двадцать второго Первородного легиона, верного и преданного, оружейник, наказал в своем завещании поставить этот монумент стоимостью в 2000 денариев» (CIL 13.6677 = ILS 2472, Майнц).

Естественно, кто-то неудачно вкладывал свои деньги или проматывал их, покупая продажных женщин и пьянствуя. Видимо, таким был Тит Циссоний: «Я, Тит Циссоний, сын Квинта, из Серджии, ветеран Первого Галицийского легиона. При жизни я много пил. Пейте и вы, кто еще жив! Публий Циссоний, сын Квинта, Серджия, его брат, поставил этот монумент» (CIL 3.293/6825 = ILS 2238, Ялвач, Турция).

Но основная часть ветеранов преуспевала.

К их финансовым преимуществам добавлялось множество всяких привилегий и освобождение от общественных повинностей. В одном документе времен императора Октавиана (32/31 г. до н. э.) указывается, что «…[ветераны] должны освобождаться [от уплаты налогов]». В другом источнике, относящемся к правлению Домициана, утверждается, что они «…освобождаются от всех общественных повинностей и налогов». Ветераны не платили сборы на строительство кораблей, их не могли назначать сборщиками государственных налогов. Но они обязывались платить налоги на наследство и имущество, а также некоторые специальные, в частности налог на ремонт дорог.

Также ветераны не должны были исполнять различные повинности. Это подтверждают только что процитированные документы: «…освобождаются от выполнения принудительных общественных работ» и «не назначаются против их желания на другие должности в городском совете, послом, суперинтендентом и налоговым откупщиком» (Октавиан) и «…должны быть полностью освобождены» (Домициан). Если у ветерана случались недоразумения с законом, суд тоже становился на его сторону. Подобно городским магистратам и другим важным местным чиновникам он освобождался от унизительных форм уголовного наказания и от приговора к каторжным работам (что практически приравнивалось к смертной казни).

Кроме того: «Преимущественное право ветеранов среди прочего имеет ту же привилегию при преступлениях, что в отношении наказаний они отличаются от остальных. И поэтому ветеран не приговаривается к (растерзанию) зверями и не подвергается палочным ударам» (Арий Менандр. Военное дело, 3 = Дигесты, 49.18.1).

Когда эти привилегии ветерана вступали в противоречие с его обязанностями или иммунитетом в связи с занимаемой им гражданской должностью, Ульпиан указывал, что привилегии ветерана сохранялись, даже если он становится членом совета: «Освобождение от (общественных) повинностей, предоставленное тем, кто с почетом был освобожден от воинской присяги, имеет силу и в тех общинах, в которых они живут. И оно остается в неприкосновенности, если кто-нибудь из них по своей воле взял на себя должность или повинность» (Ульпиан. Мнения, 3 = Дигесты, 49.18.2).

Неудивительно, что простые солдаты мечтали дослужить до конца срока и стать ветеранами, чтобы воспользоваться в том числе и этими привилегиями. Римские легионеры увольнялись из армии и переходили к очередной стадии своей жизни с полной уверенностью, что смогут достойно жить в любом выбранном ими месте.

Мы не располагаем ни дневниками рядовых солдат, ни художественными сочинениями, в которых раскрывался бы внутренний мир этих людей. Но, собирая по крохам сведения из самых различных источников, и особенно из надгробных надписей, мы можем понять их страхи, мечты и надежды. В обществе, в котором, с одной стороны, существовала строгая иерархия, а с другой – экономическая неуверенность нижних слоев населения, молодым людям, особенно из бедных семей, не имевшим перспектив, представлялась прекрасная возможность стать легионерами. Да, им пришлось полностью отказаться от всех свобод гражданина и полностью подчиниться военачальникам, покинуть свою родину и расстаться с родными и друзьями, но зато они, получая постоянное жалованье, удовлетворяли все свои потребности в жилье, хорошем питании, солдатском братстве – все это трудно было найти в обычной гражданской жизни. Любой солдат мог научиться какому-нибудь ремеслу или усовершенствовать свое мастерство, приобретенное ранее, а также стать грамотным. Если, оказавшись вне лагеря, он попадал в неприятную историю, та самая гражданская судебная система, которой так боялись простые люди, предусматривала для него различные привилегии. Окружающие могли относиться к легионеру со страхом либо с уважением, но он всегда ощущал себя особой личностью в обществе. Армия заменяла ему семью, но даже здесь существовали поблажки, позволявшие ему жениться и завести детей, хотя официально это было запрещено; он освобождался от власти отца и имел право написать собственное завещание. Служба длилась долго, и солдат не мог быть уверен, что смерть на войне, от болезни или несчастного случая не помешает ему воспользоваться преимуществами, предоставлявшимися ветеранам. Но в целом это был хороший выбор, поэтому в армию шли многие молодые люди.