Надя Хашими - Пока не взошла луна

Женщина о чем-то спросила его. Салим не понял и не смог подобрать слов, чтобы самому что-то узнать. Она пожала плечами и вернулась к работе.

Салим вернулся в сквер Аттики, нашел Джамаля и Абдуллу и рассказал им, как его выслали в Турцию, разлучив с семьей. Они только покачивали головами, сочувствуя, но не удивляясь. Когда Салим последний раз приходил сюда, он чувствовал себя не так, как все эти люди, – он смотрел на них свысока. Но всех своих преимуществ он лишился и теперь видел себя в их лицах, в их лохмотьях, в пластиковых пакетах, содержавших все их земные пожитки.

Салим переночевал в сквере Аттики. Помня, что рядом бродит печально известный Сабур, он запихал все деньги себе в белье, а лямки рюкзака обмотал вокруг запястья. После одиноких дней и ночей в Измире ему приятно было находиться среди знакомых лиц и слушать, как мальчишки поддразнивают друг друга и перебрасываются шутками.

На второй день после возвращения Салим хотел было отправиться поискать еду, но побоялся разминуться с Роксаной. Он сидел, привалившись спиной к дереву, и слушал, как Абдулла рассказывает о своем детстве: как он плевал арбузными косточками в ручеек за домом, как пугал кузин историями про джиннов… Абдулла описывал Афганистан, из которого никто бы никогда не уехал. Он просто заново переживал хорошее, но Салим знал, как все обстоит на самом деле. Все они знали.

А потом пришла Роксана. Когда Салим вскочил на ноги при виде знакомой фиолетовой футболки, Абдулла, похлопывая себя по бедрам, расхохотался:

– Ага, вот и настоящая причина твоего возвращения! Думаешь, она возьмет тебя к себе и приютит?

– Абдулла, не говори так. Это неправильно.

Салим волновался. Четверо волонтеров подходили все ближе, и он затаил дыхание. Роксана несла большую коробку. Ему хотелось броситься к ней, но он подошел медленно, чтобы не привлекать излишнего внимания, это повредило бы им обоим, и тихонько окликнул ее по имени.

Роксана удивленно оглянулась.

– Салим?

Она поставила коробку на скамью и положила руку ему на плечо.

– Салим, где ты был? Что стряслось? – Она окинула его взглядом и сразу заметила, как он исхудал за последнюю неделю. – Ты как?

– Со мной все в порядке, – ответил Салим, борясь с желанием обнять девушку и уткнуться лицом в ее волосы.

– Рассказывай.

Роксана присела на бетонную ступеньку, внимательно глядя на Салима, который устроился рядом.

Но сначала он спросил:

– Роксана, а моя мама? Где она? Они сели в поезд?

Семья уехала на следующий день после звонка Салима. Роксана ходила на вокзал и проводила их. Они выглядели так, словно потеряли что-то… Или кого-то.

Роксана рассказала о мадар-джан коротко, не описывая в деталях, как та выглядела на самом деле. Она помогла им сесть в поезд до Италии, но не знала, что случилось с ними дальше.

Они уехали больше месяца назад.

– А ты не получал от них весточки?

– Нет, – вздохнул он. – Надеюсь, они уже в Англии.

– Ты можешь позвонить тете?

У Салима не было ее номера. Во время короткого телефонного разговора они так спешили и волновались, что Салим не спросил у матери номер тети. Теперь он не мог связаться с родственниками и не знал, где искать семью, когда прибудет в Лондон.

Роксана хотела знать, что случилось. Мадар-джан сказала ей что-то о полиции, но толком ничего не объяснила.

Салим рассказал все от начала и до конца. Она внимательно слушала, кусая губы и качая головой, когда он описывал, как с ним обошлись в Турции, прежде чем вышвырнуть на все четыре стороны. Приятно было наконец поделиться этим с кем-то, кто просто слушал и не считал, что он сам во всем виноват.

– Салим, плохо дело. Ты должен что-то предпринять. Нельзя, чтобы ты остался тут, как все эти парни. – Роксана показала взглядом на афганцев, бесцельно бродивших по парку. – Ты должен найти выход. Вот если бы у тебя был паспорт, который я сама тебе отослала… Я уверена, что его украли. Черт, даже несчастный конверт нельзя отправить, чтобы в него не сунули нос!

– Что пропало, того не вернешь. Придется мне ехать в Италию без паспорта. Это будет нелегко.

– Да, нелегко. И очень опасно, – раздумывала вслух Роксана. – Можно было бы попробовать получить новый паспорт, но это… несколько рискованно.

– Раздобыть новый паспорт? Где? – заинтересовался Салим.

Неужели она могла в этом помочь?

– Это дорого. Европейские паспорта могут стоить несколько сотен евро, – неуверенно ответила Роксана. – Может быть, у меня получится разузнать. Я спрошу кое-кого. Думаю, этот человек знает.

У Салима были деньги, и он сказал Роксане, сколько именно. Он всерьез намеревался купить документы и достаточно полагался на нее, чтобы верить в успех этого дела.

– Помоги мне встретиться с ним.

– Салим, держи деньги в надежном месте. Никому о них ни слова! – предупредила она.

У Салима в голове не укладывалось, что такой девушке, как Роксана, есть дело до сквера Аттики – заросших сорняками асфальтовых джунглей, в которых на картонках спали люди. Это место, окруженное зданиями и густыми деревьями, больше напоминало кусочек разоренного войной Афганистана, чем мирную европейскую столицу. Роксане следовало бы бежать отсюда со всех ног, а она приходила в сквер снова и снова. В этом было что-то загадочное.

– Роксана, почему ты этим занимаешься? – задумчиво спросил он.

Она промолчала.

Салим смотрел на девушку. Что она видела? Заметила ли она, в каком состоянии его одежда и как спутались его волосы? Видела ли она в нем друга или беженца?

Салим не знал, чего ожидать от Европы, но такой жизни он точно не хотел и не думал, что на каждом шагу будет сталкиваться с проблемами. Если Роксана решила исправить то, что сделали с ним и его семьей, она взяла на себя сложную задачу.

Один из волонтеров помахал рукой – понадобилась ее помощь.

– Я разузнаю о паспорте. – Она вернулась к делу: – Где ты будешь ночевать? Хочешь пойти в гостиницу?

Салим покачал головой. Может, Роксана приходила сюда потому, что рядом с ним могла почувствовать себя самоотверженной и великодушной? Может, все дело в ней самой, а вовсе не в нем? Он почувствовал какую-то горечь, но осуждал себя за это и не знал, откуда она взялась.

– Нет, я останусь здесь.

Роксана кивнула и поднялась, отряхивая одежду. Салим не мог знать, сколько раз она задавала себе этот вопрос. Зачем приходить в этот сквер? Зачем делать что-то для одного беженца, когда на пути сюда еще тысячи?

Она могла оставить его и больше не возвращаться. Могла не делать различий между ним и другими. Но Салим отличался от остальных, и она видела, что после отъезда семьи он изменился.

Было обидно, что она не может ничего рассказать о том, что случилось с его семьей. Она видела, как поезд тронулся, но после этого с Ферейбой и двумя младшими детьми могло произойти что угодно. Что угодно.