Бетти Смит - А наутро радость

Осенью маленькое племя снялось с лагеря и, прихватив с собой вигвамы, отправилось в путь. Они направлялись на юг, где жизнь легче.

Пухленькая индейская девушка осталась, и они с французом поженились. Он сам провел церемонию бракосочетания. Индейская жена помогла ему расчистить кусок земли, и он построил хижину. Жена называла его Лопин, считая, что это его имя. А со временем он и сам в это поверил.

У Лопина родилось семеро сыновей. Он крестил их сам и дал имена Джек, Алан, Пол, Билл, Альберт и Фрэнк. Когда родился седьмой, и последний, сын, у него закончились имена. И он назвал сына Лопин. Таким образом, имя сына было Лопин Лопин.

Пока росли мальчики, там поселились голубоглазые шведы с льняными волосами. Достигнув зрелости, мальчики Лопина женились на шведских девушках. Пока росли сорок внуков Лопина, были проложены железные дороги, и там поселились ирландские рабочие. Их дети заключали браки с шведско-франко-индейскими внуками – и так далее, поколение за поколением. Со временем индейской крови в жилах потомков становилось все меньше. Но капля ее оставалась почти у каждого, кто жил в Лопине.

Карлу пришло письмо со штемпелем Лопина. Оно было от некого Альберта Лопина, директора средней школы Лопина. Мистер Лопин хотел поскорее видеть Карла в удобное для того время.

– Я же говорила тебе: что-нибудь подвернется! – ликовала Анни. – Бьюсь об заклад, он даст тебе работу: учить мальчиков играть в футбол.

– Тренировать команду, – машинально поправил он. – Интересно, откуда он узнал мое имя?

– Его дал декан. Кто же еще?

– Ну что же, пойду узнаю, что ему нужно.

Альберт Лопин был живым, энергичным и общительным маленьким человеком. В его жилах текла французская, шведская и индейская кровь. Он подробно рассказал Карлу о том, как его предок основал это поселение и как, с помощью своей индейской жены, положил начало династии Лопин. Карл нервничал, боясь опоздать на следующее занятие. В конце концов маленький человечек дошел до сути. Спортивный тренер, который также преподавал английский и алгебру и жил в коттедже сторожа, уволился. Он получил место тренера в Питсбурге, где ему нужно было преподавать всего один предмет. Новый учитель-тренер должен был прибыть только в марте. А в промежутке кто-то должен был жить на стадионе, чтобы поддерживать огонь в клубном здании, иначе трубы замерзли бы. Он также должен был препятствовать проникновению студентов и их девушек в коттедж с помощью отмычки, дабы они не использовали это место для незаконной любви (так это называл мистер Лопин).

Это навело мистера Лопина на размышления о том, до чего дошли наши молодые люди. А вот в его дни… Это был длинный монолог, в котором сравнивалась мораль поколений. Карл посмотрел на свои часы. Поняв, что придется пропустить следующее занятие, он подумал, что может расслабиться. Он перебил мистера Лопина, попросив разрешения закурить. Мистер Лопин разрешил и сам угостился сигаретой. Наконец он дошел до главного.

– Итак, сэр, я пошел к Джиму Дарвенту (декан – мой старый друг) и попросил рекомендовать уравновешенного молодого человека, желательно женатого, и… О, между прочим, я целый год изучал право.

И он принялся рассуждать на эту тему: как он заглянул себе в душу и обнаружил, что не создан для юриспруденции, а юриспруденция не создана для него. И…

– Извините, сэр. Так как насчет коттеджа?

– О да! – Выяснилось, что Карл может жить там бесплатно, а за это должен поддерживать огонь в клубном здании. За электричество и газ не нужно платить. Он может пользоваться телефоном – но, конечно, никаких междугородных звонков. И он должен сам обеспечивать коттедж топливом.

Карл принял предложение. Мистер Лопин дал ему ключ, попросив немедленно приступить к работе. А пока Карл здесь, не подбросит ли он угля в огонь? Это избавило бы мистера Лопина от необходимости туда идти.

– И помните, – добавил он после прощального рукопожатия, – это только до марта.

– Как красиво! – воскликнула Анни. – Очень красиво!

Карл не был в этом уверен. В жилой комнате были стол, два стула, пузатая печка, телефон на стене. В крошечной спальне стояла двуспальная кровать, и там едва умещался сосновый комод с дешевым зеркалом. В кухне тоже были стол и два стула, а еще печь, которую нужно было топить дровами или углем, и газовая плита с двумя конфорками. Посуды было очень немного: тарелки, кастрюли и сковородки. Освещение во всех комнатах было простое: шнур в центре потолка с голой лампочкой на конце.

– А где ванная? – спросила Анни. Они занялись поисками, но так и не смогли найти. На кухне была дверь, и Анни подумала, что за ней кладовка. Отчасти так и было: там не было ничего, кроме раковины и унитаза. – Как же мы будем принимать ванну, Карл?

– Нам придется ходить в клубное здание и пользоваться душем.

– Только вообрази: одеваться и выходить из дому, чтобы принять ванну! Это будет забавно! – Карл в этом усомнился. – Нам придется купить простыни, наволочки и полотенца. Да, послушай! Мамино одеяло будет очень кстати.

– И мамино нижнее белье. Не смейся, Анни. Нам обоим придется носить пижаму. В спальне ужасно холодно.

Она не обратила на его слова внимания.

– Ты можешь оставить свою работу в закусочной, а я буду учиться готовить.

– Ты хочешь сказать, что у тебя хватило нахальства выйти замуж, не умея готовить?

– А что такое готовка? Продукты варишь, или жаришь, или ставишь в духовку, или съедаешь сырыми. Как, например, латук.

– Но разве ты не знаешь, что многие некрасивые женщины вышли замуж, потому что умели хорошо готовить? И разве тебе неизвестно, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

– Ну кому же захочется совершить такое грязное путешествие?

Анни была за то, чтобы переехать на следующий день, но Карл напомнил, что они заплатили за квартиру по субботу. И кроме того, нужно заранее предупредить миссис Хэнсмон.

– Хорошо. Тогда у меня будет два дня на то, чтобы сделать здесь уборку. Карл, у меня чудесная идея! Я куплю кисть и краску и покрашу столы и стулья. Какой цвет ты бы предпочел?

– Любимая! – Он положил руки ей на плечи. – Посмотри на меня и внимательно послушай. Нам придется выехать из этого дома, когда прибудет новый тренер. Мы пробудем здесь всего два месяца. Ты понимаешь?

– Конечно. Но все равно мне бы хотелось, чтобы здесь было уютно, пока мы здесь живем.

– Не нужно. Анни! Пожалуйста! Если здесь станет слишком уютно, это разобьет нам сердце, когда придется съезжать.

– Может быть, и не придется. Может быть, тренер не захочет здесь жить. Может быть, у него шестеро детей и им тут будет тесно.

– Анни, Анни… – Он устало вздохнул, и морщинка между глазами обозначилась резче.