Бетти Смит - А наутро радость

– Если у тебя еще остался снег, старуха, – говорит Весна Зиме, – избавься от него. Нечего держать его до следующего года. Да поживей! Я хочу скорее переехать.

И тут начинается настоящий снегопад. Старожилы сидят у печки и говорят: „Это последний привет Зимы“. Зима очень устала: шутка ли – избавиться от всего этого снега! Прихрамывая, она плетется на север, чтобы присоединиться к другим Зимам, которые там ждут.

Потом Весна кричит:

– Эй, Солнце! Давай!

Солнце наклоняется и изо всех сил дышит на снег, и он превращается в воду. Сначала Вода заливает подвалы домов, потом уличные канавы. И в конце концов она наполняет реку.

– Полегче, Весна, ладно? – просит Река. – У меня очень высокая вода. Больше я не могу принять.

Старожилы говорят:

– Такого сильного наводнения не было много лет! О нем пишут во всех газетах.

Весна говорит:

– Ладно, Солнце. Довольно! Скройся на несколько дней.

Весна призывает Четыре Ветра, и они все дуют разом.

– Эй, ребята, уберите эту грязь внизу, хорошо? И поживей! А то в этом году я запаздываю.

И Ветры дуют во все стороны. Они убирают воду, но при этом возбуждаются и сшибают крыши с домов, вырывают с корнем деревья и швыряют дома в Реку. Старожилы говорят: „Не удивимся, если будет снежная буря“.

Весна говорит:

– Потише, Ветры. Не перестарайтесь. А теперь можете удалиться. Но ты, Южный Ветер, задержись. Ты мне нужен.

– Я сделаю для тебя что угодно, Весна, только попроси, – говорит Южный Ветер.

– Хорошо! Доставь меня на место, мой мальчик, – только осторожно. И овевай меня, когда я буду на месте.

И вот уже Весна».

– Наконец-то весна, – говорит Анни и начинает тянуть оконную раму.

– Постой! Это сделаю я, – говорит Карл. – Ты же знаешь, что сказал доктор.

– Знаю. Не напрягаться. Открой все окна, Карл, этот легкий ветерок так славно пахнет. Бьюсь об заклад, он с юга.

Когда кончались занятия в школе, на стадионе было полно ребят из средней школы. На них были футболки с надписью «С. Ш. Лопина» на спине. В клубном здании, где Анни и Карл принимали душ, сейчас пахло потными футболками; в дырки душа были воткнуты окурки запретных сигарет.

Казалось, тренер находится во всех концах поля одновременно. Вот он рядом с бейсболистом между второй и третьей базами; за спиной у питчера; вот бежит вместе с игроком с битой. И при этом он успевает выполнять обязанности судьи.

Тренер имел право пользоваться телефоном в коттедже. Он был очень вежливым и всегда говорил: «Мне так не хочется беспокоить вас, миссис Браун». А она всегда отвечала: «Все в порядке, мистер Стивенс». Обычно он звонил жене, чтобы узнать, не нужно ли чего-нибудь купить по дороге домой. Анни подумала, что очень мило с его стороны быть таким внимательным.

Когда Карл возвращался домой днем, то прежде всего спрашивал Анни, все ли у нее в порядке. Потом осведомлялся, может ли что-нибудь для нее сделать. Если нет, то он шел на поле и проводил часок с тренером. Иногда мистер Стивенс прекращал носиться по полю, чтобы немного постоять с Карлом. Анни часто наблюдала из окна, как они беседуют. По-видимому, им было интересно друг с другом. О чем они беседуют помимо бейсбола? Анни чувствовала, что у Карла есть какая-то своя жизнь, о которой ей ничего не известно. Мужская жизнь.

У него есть свой собственный мир, куда ей нет доступа. Анни знала, что он играл в бейсбол в средней школе. Выиграл приз в забеге на сто ярдов. Побил рекорд Ассоциации молодых христиан США по плаванию. Она наблюдала, как он играет в теннис. Стояла на краю замерзшего пруда вместе с другими зрителями, когда он идеально выполнял фигуры на льду. Когда-то он выиграл медаль в фигурном катании.

Ее интересовали люди, знавшие Карла вне их совместной жизни. Были ли у него друзья в общежитии? Видится ли он с ними время от времени? А однокурсники? Стоит ли он с ними на лестнице после занятий, беседуя о корпоративном праве или деликтах? Прогуливается ли по кампусу с одним из своих преподавателей, стараясь идти с ним в ногу? Говорит ли с ним Карл иначе, чем с ней, Анни?

«Почему у меня не было друзей, кроме Арлин?» – думала Анни. Да и это была обычная дружба в офисе, неизбежная, поскольку их столы стояли рядом. «Да, – подумала Анни, – все мои друзья старше меня. Отчего это? Потому что мне приходилось говорить, что я старше, чтобы получить работу? А девушки на занятиях драматургией очень любезны со мной, но их не назовешь дружелюбными. Наверно, я не вписываюсь в их компанию. Особенно теперь, когда жду ребенка. Я одного возраста с этими девушками, но насколько же я старше!»

От этих мыслей ей стало немного грустно. Она почувствовала, что потеряла в пути какую-то часть своей жизни.

Теперь, с увеличением срока беременности, у нее бывали подобные настроения. Они не слишком ее беспокоили. Анни считала, что эти настроения неотрывны от беременности. На самом деле никогда еще она не чувствовала себя лучше.

Они с Карлом написали своим матерям о ребенке. Мать Анни ответила, что для нее это не новость: она была уверена, что Анни беременна, еще до того, как та уехала из дома. И Анни не должна стыдиться. По крайней мере, она замужем и у ребенка будет отец. А через двадцать лет, писала она, будет уже неважно, что ребенок родился раньше срока.

Мать Карла даже не упомянула о ребенке, который должен появиться на свет. Вероятно, Карл приедет домой и, как обычно, проведет лето со своей семьей? Она оплатит его дорогу в оба конца. И разумеется, мать Анни захочет, чтобы ее дочь приехала домой, и оплатит ее проезд?

Первой реакцией Анни была жалость: она почувствовала тоскливую нотку в письме его матери. Та писала так, будто ничего не изменилось с женитьбой Карла, и ее мальчик, как обычно, приедет домой на лето. Но вскоре жалость сменил гнев. Значит, его мать все еще считает, что он принадлежит ей, не так ли? И она может приказывать ему, что делать! И приказывать Анни, что ей делать! И матери Анни тоже! Ну разве не чудесно! Прямо как в прежние времена: она в доме своей матери, а он – в доме своей. Может быть, ей с Карлом разрешат побыть вместе как-нибудь в субботу вечером?

Карл не спорил с ней. В известном смысле он понимал и Анни, и свою мать. В юриспруденции нужно понимать обе стороны. Вовсе не обязательно одобрять противную сторону, но нужно ее понимать. Так что он позволил Анни продолжать монолог насчет письма, пока она не выговорилась.

Анни получила письмо от Арлин. Долгожданный звонок наконец-то материализовался. Только это был не телефонный звонок, а звон свадебных колоколов: осенью она выходит замуж.

– У меня прямо камень с души, – сказала Анни Карлу. – Теперь мне больше не нужно ее жалеть.

Анни написала об этом пьесу – разумеется, изменив все имена. Время действия : настоящее. Место действия : Бруклин. Сцена : средняя жилая комната в Бруклине. Она назвала пьесу «В ожидании звонка». По ее мнению, эта пьеса была лучше, чем «Огрубевшая плоть», но хуже, чем «Брак». Вся группа и мистер Хейз были с ней согласны.