Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— В этом нет необходимости.

— Мы не виделись целую вечность, жених.

— Ты преувеличиваешь.

— Мне одеваться?

Он засмеялся:

— Мы же сначала пообедаем, а что будет дальше, я не знаю.

— А я знаю, — сказала она. — Учти, я полюбила шампанское.

— Что еще ты успела полюбить? Я попрошу положить это в ведерко со льдом.

Теперь настал ее черед смеяться. У Джози был удивительный смех — тихий, девичий. Он всегда очаровывал и поражал Майкла, потому что не соответствовал ее облику — Джози производила впечатление неприступной, надменной женщины. Она была его постоянной, многолетней привязанностью, если допустить, что он мог привязаться к кому-то, кроме Трейси. Их не связывали никакие обязательства. Когда Майкл звонил ей после месячного перерыва, она говорила без тени обиды в голосе: «А, вспомнил про Джози». Простая, но весьма эффектная девушка, она приехала в Нью-Йорк из Алабамы, быстро сделала сногсшибательную карьеру, позируя для журналов, вышла замуж за богача, удачно развелась и, как она говорила о себе в тех случаях, когда кто-то пытался вернуть ее на путь истинный, наслаждалась с тех пор каждым мгновением жизни. «Я — страховочная сетка, — со смехом сказала она как-то Майклу, — натянутая под канатом, на котором балансируют многие семьи».

Майкл опустил трубку, посмотрел на телефон и заколебался, подумал, не лучше ли перезвонить, извиниться за свой необдуманный порыв, сказать, что им не стоит встречаться. Но он не сделал этого и, сам того не ведая, подписал в эту минуту смертный приговор своему браку с Трейси.

— О, — удовлетворенно выдохнула она, поглаживая его нежно после любви, которой они предавались в ее затемненной, обставленной на алименты спальне, — о, такая знакомая, дорогая территория. Я рада, что ты сегодня не сломал себе шею и будешь цел хотя бы до следующей субботы.

Он рассказал ей об утреннем прыжке. Она неоднократно бывала с ним на летном поле в качестве зрителя и, чтобы порадовать Майкла, однажды сама совершила прыжок, правда, не затяжной. Джози занималась с Майклом серфингом в Монтоке при весьма сильной волне. Тем не менее она называла себя трусихой, испытывающей страх перед высотой и водной стихией.

— Я — из тех идиоток, — призналась как-то Джози, — что стараются быть приятными партнерами по развлечениям; меня не раз называли своим в доску парнем. Если я когда-нибудь найду мужчину столь же богатого, как мой бывший супруг, и столь же симпатичного мне, как ты, то в мгновение ока перестану быть своим в доску парнем. Я рада нашему свиданию, молодожен, даже если это всего лишь короткий отпуск.

— Перестань называть меня молодоженом.

— Твоя жена — тоже свой в доску парень?

— Не в таком смысле.

— Ты всегда так проводишь субботы или это исключение из правила?

— У меня нет устоявшейся традиции насчет суббот.

— Как складывается семейная жизнь?

— По-разному.

— Закаленная сталь, — сказала Джози. — Не имела счастья познакомиться с твоей женой, но кое-что слышала о ней от общих знакомых.

— Не будем говорить о моей жене, — попросил он. — У тебя все в порядке?

— У меня все в порядке, — отозвалась она, положив свою длинную, тонкую, сильную ногу на лодыжку Майкла. — Я могу рассчитывать в дальнейшем на новые субботние звонки?

— Время покажет.

— Да будут благословенны субботы, — усмехнулась Джози. — Тебе удастся выкроить время, чтобы снова покататься со мной на лыжах или серфе?

Она была спортивной девушкой, стремящейся испытать в жизни все, хотя и отказалась от прыжков с парашютом.

— Я получила представление, — сказала тогда Джози, — с меня достаточно. Мне казалось, что мои груди поднимаются так высоко, что вот-вот задушат меня.

Но это была ее единственная жалоба в отношении спорта. Она всегда была готова провести с Майклом его очередные каникулы, но никогда не признавалась ему в любви. Он испытывал благодарность к Джози за то, что она избавила его от чувства вины.

— Я задала вопрос, — прошептала она, касаясь языком его шеи. — Ты способен иногда сбрасывать кандалы?

— Как я уже сказал, время покажет.

Она немного отстранилась от Майкла и пристально посмотрела на него.

— В некоторых вещах ты — безудержный, отчаянный человек, но в других… Ты когда-нибудь терял голову от любви?

— Однажды.

— С кем?

— С женой.

— О Господи! — сказала она. — Какой скучный ответ. И давно вы женаты?

— Уже три месяца.

— Однако эту субботу ты проводишь в постели со своей старой доброй подружкой Джози.

— Да, верно, — согласился он. — Брак — вещь не столь простая, как считают некоторые.

— Ты говоришь это мне. Если бы я рассказала тебе, чего требовал от меня мой муж…

— Не рассказывай. Я хочу навеки сохранить в сердце твой чистый образ.

— Парень, а ты — холодный сукин сын.

— Хотел бы я быть им.

— Скажи мне — тебе когда-нибудь отказывали женщины?

— Тысячу раз.

— Нет, честно.

Это было почти правдой. Иногда, встречаясь с женщиной, с которой он был не прочь переспать, Майкл не делал попытки сближения, потому что интуитивно предчувствовал отказ. Он знал о своей привлекательности и даже мог любоваться собой, стоя перед зеркалом, однако порой ему попадались девушки — глуповатые, ограниченные эмансипе из колледжей, статистки кордебалета, хорошенькие секретарши, — увлекаться которыми Майкл позволял себе не больше чем на час, так как видел, что они, в свою очередь, скучают в его обществе. С умными женщинами и девушками, хотя и не со всеми, он легко находил общий язык, и тогда обоюдное решение стать любовниками принималось весьма скоро. Так было и с кокетливой, но неглупой Джози. Она тратила свой интеллект на такие пустяки, как замысловатые кроссворды, блестяще разгадывала шарады на вечеринках; ее ум проявлялся во всем. Их связывал не только секс. Время от времени Майкл встречался с кем-то еще, но они с Джози постоянно виделись за ленчем, обедом или просто совершали прогулку по парку. В начале их романа она сказала: «Правило заключается в том, что никаких правил тут не существует — каждый волен появляться и исчезать, когда ему или ей вздумается. Никто не разобьет мое сердце».

— Нет, честно. Если не тысячи, то сколько?

— Ну, около дюжины.

— Мне любопытно узнать твое мнение о женщинах. Не обо мне в частности, а вообще.

— Они делятся по категориям. А, Б, В, Г и так далее.

— К какой категории ты относишь меня? — игриво спросила она. — А я скажу насчет тебя.

— Сейчас у меня нет настроения играть в эту игру, — заявил Майкл.

Он привлек ее к себе и поцеловал, заставляя умолкнуть.

Они предавались любви до вечера. Затем, когда стали одеваться и обсуждать, куда отправиться обедать, Джози сказала: