Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Мой друг, издатель, сказал мне, что в Нью-Йорке продается более половины всех книг, выходящих в Штатах. Должно быть, на полках в нью-йоркских квартирах больше непрочитанных книг, чем в библиотеке конгресса.

— Какую литературу вы предпочитаете?

— Я увлекаюсь историей Гражданской войны, — с улыбкой ответила Флоренс. — Правда странно? Мой отец был кадровым офицером. Он рассказывал о той войне так, словно сам участвовал во всех битвах от Бул-Ран до Аппоматокса. Я горевала о том, что мне не суждено познакомиться с Робертом Е. Ли и Д. Е. Б. Стюартом. Что ж, повсюду не поспеешь.

Подошедший официант сказал, что стол накрыт. После обстоятельной дискуссии они пришли к заключению, что еще один дайкири не будет лишним в этот чудный день. Бармен обещал принести бокалы с коктейлем в ресторан.

К тому времени, когда Майкл и Флоренс доели ленч и слегка опьянели от дайкири и бутылки вина, за которой последовала вторая, они уже многое знали друг о друге. Как и во время вечеринки, Майкл чувствовал, что Флоренс не просто флиртует с ним, но имеет на него более серьезные виды. Она скучала здесь в одиночестве, вдали от дома, и была признательна Майклу за звонок.

Покинув ресторан, они на мгновение задержались в тени большого эвкалипта, от которого пахло перцем.

— Знаете что? — сказала Флоренс. — Сегодня я собиралась учить мою роль, но не стану это делать. У меня в номере есть бутылка коньяка… — В ее голосе звучала недосказанность.

— После такого ленча это то, что нужно, — произнес Майкл.

И они отправились к ней. Но к коньяку так и не притронулись.

Прекрасно сложенная и восхитительно чувственная, она оказалась тем самым лекарством, в котором он нуждался после свадьбы старой подруги и коварства Тихого океана.

— Это и есть адюльтер? — спросила Флоренс.

Они уже были одеты. Она наконец-таки налила коньяк, и они немного выпили перед обедом. Флоренс очень нравилась Майклу, и он лишь сожалел о том, что не способен испытывать к ней более сильных чувств. Это он знал точно.

— А ты сама как считаешь?

— Нет. — Она покачала головой, тряхнув своими недлинными мягкими светлыми волосами. — Это двойная радость — подаренная и обретенная. Сладкий плод сексуальной революции. Вы участвовали в ней, мистер Сторз?

Он усмехнулся:

— Я тогда был далеко.

— И вообще, — добавила Флоренс, — я не замужем. Незамужнюю женщину нельзя обвинить в адюльтере, верно?

— Думаю, да.

— А ты женат? Наверно, мне следовало спросить тебя об этом в баре, когда я принимала решение, да?

— Ты приняла решение так рано?

— Я имею репутацию женщины, быстро принимающей решения. Так ты женат?

— Да.

Она пожала плечами:

— Tant pis [60] Тем хуже ( фр .). . Я год проучилась во Франции. Мы не позволим этому обстоятельству испортить нашу замечательную субботу, правда?

— Да.

Он обнял и поцеловал Флоренс.

— Подписано, запечатано и доставлено, — сказала она. — Сама не знаю, что именно я имею в виду. Ты, кажется, обещал накормить меня обедом.

Они ели при свечах в небольшом французском ресторане. Еда была прекрасной, они выпили третью за день бутылку вина и смотрели друг на друга с нежностью, к которой сейчас не примешивалось желание. Майкл ощущал легкость в теле, он словно парил над землей, наслаждаясь каждым прожитым мгновением.

— А завтра? — сказала она.

— Завтра мы все повторим.

Она усмехнулась:

— Ты умеешь разговаривать с женщинами. Какие у тебя планы?

— Мы поедем на пляж, будем есть морские уши, камбалу, рыбный суп и слушать шум прибоя.

— Мне надо работать… — начала она.

— Знаю. Но ты не будешь это делать.

Она снова усмехнулась:

— Кажется, именно это я и собиралась сказать.

Затем, увидев мужчину и женщину, сидевших в дальнем углу зала, Флоренс сказала:

— О, это моя старая подруга из Нью-Йорка. Я не знала, что она сейчас здесь. Ты не возражаешь, если я подойду к ней поздороваться?

— Я должен познакомиться?

— Нет.

— Тогда иди.

Она коснулась его руки и встала; отблески свечей, стоявших на столах, заиграли в ее светлых волосах. Майкл покончил с едой; он сидел, подавшись вперед, поставив локти на стол и опустив подбородок на свои сплетенные пальцы. «Какая милая, умная, честная женщина!» — подумал он. Майкл надеялся, что впоследствии она не пожалеет об этом дне. Он вспомнил отчаянный вопль Джози: «Почему ты не влюбился в меня ?»

Что скажет при расставании Флоренс? «Господи, — в отчаянии подумал Майкл, — любой сидящий здесь мужчина после такого дня хотя бы спросил себя, влюбится ли он на сей раз. Я даже не спрашиваю себя. Я знаю . Я совершаю ритуал любви, но сама она для меня недостижима. Мне даже не хватает галантности лгать, притворяться. А ведь с женщиной, подобной Флоренс, это не просто физическое влечение. Это нечто большее, но в конце концов оказывающееся недостаточным, о чем она со временем неизбежно узнает. Как она это воспримет? Во всяком случае, не так, как Джози». Он не мог представить себе Флоренс, говорящей: «Ничье сердце не будет разбито».

В понедельник перед отъездом, подумал Майкл, он должен ясно дать ей понять, что в Нью-Йорке они не будут встречаться. Один чудесный, идеальный уик-энд, а затем finito, basta [61] Кончено, конец ( ит .). . «Никаких правил тут не существует», — сказала Джози. Возможно, это верно для Джози, хотя после ее прощального взрыва он и в этом сомневался, но не для него, во всяком случае, когда речь идет о женщине, подобной той, чья маленькая головка искрилась сейчас отблесками свечей.

Он откинулся назад, закрыл глаза, потер их, затем посмотрел прямо перед собой. Когда Флоренс вернулась к столу и села напротив Майкла, он поморгал, тряхнул головой, точно просыпаясь. Попытался улыбнуться ей, но не понял, удалось ли ему сделать это.

— Майкл, — сказала она, — что-то случилось?

— Почему ты спрашиваешь?

— У тебя такой грустный вид.

Слова Флоренс поразили его. Он вспомнил, как Трейси говорила ему то же самое.

— Все дело в освещении, — шутливым тоном ответил он. — При свечах я выгляжу не лучшим образом.

— О чем ты думал? — серьезно спросила она.

— Ни о чем. Если бы я о чем-то думал, наверно, я бы сказал себе: парень, тебе сегодня здорово повезло!

Успокоившись, она улыбнулась:

— Почему не воспользоваться множественным числом? Это будет точнее. Например — «Нам сегодня здорово повезло».

— В такой ситуации, — заметил Майкл, радуясь тому, что беседа снова приобрела легкий характер, — единственное число звучит скромнее.

— Я не верю в скромность. Мне известно, что я — хорошая актриса, и я это ни от кого не скрываю.

— А я ни в чем не достиг больших высот, милая Флоренс, — сказал он, — и если не хвалю себя, то лишь затем, чтоб люди думали, что за маской скромности прячутся великие таланты или добродетели.