Томас Рид - Избранные произведения. Том III

И тогда он воспылал сочувствием к этим несчастным «змеям равнин», как называли индейцев их соседи. Все существо его было возмущено, и он спрашивал себя, не лежит ли на нем обязанность и долг исправить эту ужасную несправедливость.

Однажды во время каникул, которые он проводил дома, ему попалась в руки история Канады, и он узнал, что французы были гораздо справедливее и человечнее по отношению к туземным народам, что они их цивилизовывали, а не истребляли. Он узнал также, что и англичане, овладев этой страной, следовали в ней миролюбивой тактике своих предшественников, и что там индейцы и белые живут в добром согласии, в ожидании полного слияния своего в одно племя. «Отчего же не то в Соединенных Штатах?» — спрашивал он себя.

Эти грустные размышления бросили в его душу первые зерна великого проекта, над которым он теперь работал. Обида и несправедливость, лично ему причиненные, дали делу последний толчок.

Образовать один великий союз из всех туземцев, рассеянных по северу Соединенных Штатов, вовлечь их в войну за независимость и в виде награды добиться, наконец, их полного освобождения — вот была его мечта.

Он познакомился с некоторыми из степных вождей. Это были все храбрые люди, верные данному слову, беззаветно дорожащие своей честью, — одним словом, они были гораздо выше и нравственнее многих белых…

Перед глазами Мак Дайармида стоял пример Александра Македонского, Ганнибала и других полководцев, делавших чудеса с горсткой храбрецов…

Короче, он видел свое призвание в том, чтобы стать во главе движения и восстания, и бросился в эту опасную игру очертя голову.

Кто, признающий вечную правду и справедливость, осудит его?

По мере того как Мак Дайармид и Эван Рой приближались к правому берегу реки, до них доходили более и более отчетливо глухой шум и движение в лагере индейцев, и, наконец, этот шум превратился в ясный и громкий говор и восклицания краснокожих.

Деревня, до того времени тихая и спокойная, сделалась вдруг центром какой-то оживленной сцены. Сотни людей выходили из шалашей, и некоторые из них, увидев приближающуюся лодку, спешили на берег навстречу вождю.

Индейцы эти выглядели очень благополучно. Не было между ними забитых и приниженных, не было и оборванцев, какие встречались подле форта Лукут. Индейские женщины в этом селении были прилично одеты в платья из замши; их блестящие косы висели по обеим сторонам лица. Мужчины в охотничьих куртках, на голове — убор с перьями и галуном, на ногах штиблеты и мокасины с кистями.

Ступив на берег, Мак Дайармид жестом, полным величия, запахнул свой плащ и направился в сопровождении Эвана в лагерь.

Индейцы встретили его с тем почтительным любопытством, которое само по себе уже доказывало, какой авторитет он приобрел между ними.

Лагерь занимал несколько десятин земли. Посередине возвышалась палатка со свободным пространством вокруг: это напоминало больше странствующий цирк, чем залу, предназначенную для заседаний совета старейшин. Вся разница состояла в том, что стены палатки вместо полотна были из буйволовых кож, сшитых шерстью внутрь; наружная сторона была выкрашена белой краской, и на ней художник-индеец намалевал разные фантастические сцены: тут были вперемежку и мифические чудовища, и люди, и птицы, и звери.

Палатка эта, лишенная всякого убранства внутри, что было видно из-за широко открытого полога, была священным местом у племени дакота: там происходили различные предварительные церемонии, в настоящую минуту, например — большая религиозная пляска, как необходимое приготовление к назначенному на тот день чрезвычайному совету.

Чтобы избежать участия в этом грубом торжестве, противном вкусу развитого человека, Мак Дайармид медлил с возвращением с прогулки, предпринятой вместе с Эваном Роем.

Он верно рассчитал время; на свободном месте, перед входом в священную палатку, в 20 шагах от нее был уже разложен костер, и вокруг него собралась порядочная толпа.

Толпу составляли, так сказать, депутаты, то есть выборные из соседних племен, созванные в лагерь дакотов для обсуждения тех предложений, которые им хотели сделать. Усевшись полукругом у костра, они молча покуривали свои трубки с тем важным и сосредоточенным видом, который всегда принимают индейцы в серьезных случаях и в ожидании важных сообщений.

Вокруг была тоже толпа индейцев, но менее сосредоточенных; они стояли и вполголоса обменивались замечаниями. Как только возвестили о приближении Мак Дайармида, из круга поднялся высокий старик с белыми волосами, с накинутым на плечи дорогим одеялом, и пошел ему навстречу.

Это был Великий Змей, уважаемый вождь многочисленного племени.

— Привет вождю, пришедшему с земли Белой Матери [247] Так индейцы называют Канаду по той причине, что страна эта зимой покрывается снегом, и в знак дружбы к французам, первым обладателям этой страны. , — сказал он, взяв Мак Дайармида за руку. — Добро пожаловать! Мы рады его приходу, мы называем себя его братьями.

Потом, введя его за руку в круг, среди расступившейся с почтением толпы, он, как бы представляя своего гостя, прибавил:

— Друзья, вот вождь — Золотой Браслет. Он принес нам слова мира и дружбы от сиуксов Белого моря. Все, сколько нас тут есть, послушаем, что он нам скажет.

Шепот одобрения раздался в толпе.

Индейцы, как дети, любят все блестящее и таинственное. Мак Дайармид прибыл к ним всего несколько дней тому назад через английские владения. Он привез много подарков старейшинам и вождям, главным образом оружие и патроны, до которых они так падки и жадны. Поэтому он был принят как друг и сделался популярным в целом округе.

И нарядился он в блестящий костюм не без цели: богатство наряда давало ему какое-то преимущество над другими вождями и увеличивало власть над толпой. Он лелеял надежду, что ему удастся привести к благополучному концу задуманное — соединить в один союз все народы племени сиуксов и остатки племени черноногих.

Он встал перед костром лицом к собравшимся и после нескольких минут молчаливого раздумья, как это принято в подобных случаях, начал говорить серьезным и звучным голосом:

— Братья племени сиуксов, — сказал он, — не чужой стоит перед вами, а друг, брат, сын могущественного племени, которое когда-то владело всей землей на севере… Я, как вы знаете, вождь черноногих, а черноногие с незапамятных времен враги бледнолицых. Чтобы избавиться от белых, мое племя вынуждено было удалиться к Белому морю в Канаду, и вот что оно поручило мне передать вам: люди племени сиуксов, хотите ли знать, почему солдаты вероломного короля белых всегда были сильнее, брали верх над нами и умели отнять наше достояние?.. Потому, что мы не хотели соединиться и восстать единодушно против них; потому, что мы сопротивлялись им порознь, вместо того, чтобы противопоставить им сильный и могущественный союз.