Луиза Мэй Олкотт - Маленькие женщины. Хорошие жены

– Они дурачат эту маленькую девочку. Я хотел, чтобы вы на неё посмотрели, но они её совсем испортили. Сегодня она выглядит совсем как кукла.

– О боже! – вздохнула Мэг. – Жаль, что я не повела себя благоразумно, надев свои собственные вещи, тогда бы я не вызывала отвращения у других людей и не чувствовала себя так неловко и мне не было теперь стыдно за себя.

Она прислонилась лбом к прохладному стеклу и стояла, наполовину скрытая занавесками, не обращая внимания на то, что начался её любимый вальс, но тут кто-то коснулся её руки, и, обернувшись, она увидела Лори, который со словами раскаяния чрезвычайно вежливо поклонился ей и предложил свою руку.

– Пожалуйста, прости мне мою грубость и потанцуй со мной.

– Боюсь, тебе это не доставит удовольствия, – сказала Мэг, стараясь выглядеть оскорблённой, но у неё ничего не вышло.

– Отнюдь нет, я умираю от желания потанцевать. Идём, я буду вести себя прилично. Мне не нравится твоё платье, но, по-моему, сама ты просто великолепна. – И он всплеснул руками, как будто слова не могли выразить его восхищения.

Мэг улыбнулась, смягчилась и прошептала, пока они стояли в ожидании момента, чтобы вступить:

– Смотри, не споткнись о мою юбку. Это просто какое-то наказание, я была такой дурой, что надела её.

– Заколи её себе вокруг шеи, тогда она тебе больше пригодится, – сказал Лори, глядя на маленькие голубые сапожки, которые он явно оценил по достоинству. Они танцевали быстро и грациозно, потому что до этого много практиковались дома, двигались слаженно, и приятно было смотреть на то, как весело кружится эта жизнерадостная молодая пара, чья дружба лишь стала крепче после их небольшой размолвки.

– Лори, я хочу, чтобы ты сделал мне одно одолжение, – сказала Мэг своему кавалеру, обмахивающему её веером, когда у неё перехватило дыхание, что произошло очень скоро, хотя она и не созналась почему.

– Конечно! – с готовностью воскликнул Лори.

– Пожалуйста, не говори никому дома о моём сегодняшнем платье. Они не поймут этой шутки, и это расстроит маму.

– Тогда зачем ты так нарядилась? – Глаза Лори были так ясны, что Мэг поспешно добавила:

– Я сама им всё расскажу и «исповедуюсь» маме в том, какой глупой я была. Но я предпочла бы сделать это сама. Так что не рассказывай, ладно?

– Даю слово, что не буду, только что мне ответить, если меня спросят?

– Просто скажи им, что я неплохо выглядела и хорошо проводила время.

– Первое я скажу искренне, от всего сердца, но как насчёт второго? Ты не выглядишь так, будто хорошо проводишь время, не правда ли? – И Лори посмотрел на неё с таким выражением лица, что она ответила шёпотом:

– Нет, только не сейчас. Не думай, что я отвратительна. Я всего лишь хотела немного развлечься, но, как оказалось, такие развлечения того не стоят, и я уже устала от них.

– А вот и Нед Моффат. Что ему надо? – спросил Лори, нахмурив свои чёрные брови, как будто не считал молодого хозяина приятным дополнением бала.

– Он записался на три танца, и я думаю, он хочет их получить. Как скучно! – сказала Мэг, напустив на себя томный вид, что очень позабавило Лори.

Он не разговаривал с ней до самого ужина, пока не увидел, как она пьёт шампанское с Недом и его другом Фишером, которые вели себя «как пара дураков», как сказал себе Лори, чувствуя братское право присматривать за сёстрами Марч и заступаться за них всякий раз, когда им требовался защитник.

– Завтра у тебя будет раскалываться голова, если выпьешь лишнего. Я бы не стал этого делать, Мэг, твоей маме это не понравится, ты же знаешь, – прошептал он, наклоняясь над её стулом, когда Нед отвернулся, чтобы снова наполнить её бокал, а Фишер наклонился, чтобы поднять её упавший веер.

– Сегодня я не Мэг, а «кукла», которая совершает всякие безумства. Завтра я отброшу своё «пижонство» и снова буду отчаянно хорошей, – ответила она с жеманным смешком.

– Жаль, что завтра ещё не наступило, – пробормотал Лори, уходя, недовольный тем, как она переменилась.

Мэг танцевала и флиртовала, болтала и хихикала, как и другие девушки. После ужина она попыталась говорить по-немецки с немыслимыми ошибками, чуть не опрокинула своего кавалера длинной юбкой и так резвилась, что это шокировало Лори, который смотрел на неё и подумывал прочесть ей нотацию. Но у него не было возможности ей что-либо сказать, потому что весь вечер Мэг держалась подальше от него, пока он не подошёл пожелать ей спокойной ночи.

– Помни о своём обещании! – сказала она, с трудом пытаясь улыбаться, потому что у неё уже начинала болеть голова.

– Буду нем, как могила, – уходя, ответил Лори с мелодраматическим жестом.

Эта небольшая пантомима возбудила любопытство Энни, но Мэг слишком устала для сплетен и отправилась спать, чувствуя себя так, словно побывала на маскараде и не получила ожидаемого удовольствия. Весь следующий день она плохо себя чувствовала и в субботу вернулась домой, совершенно измученная двумя неделями веселья и поняв, что «жизнь в окружении роскоши» слишком затянулась.

– Мне кажется, действительно приятно побыть в тишине, а не вести себя всё время чинно, как на людях. Дома хорошо, хоть здесь и нет такой роскоши, – сказала Мэг, оглядываясь вокруг с умиротворенным выражением лица, сидя воскресным вечером с матерью и Джо.

– Я рада это слышать, дорогая, потому что я боялась, что дом покажется тебе скучным и бедным после тех изысканных покоев, – ответила мать, бросив на неё в тот день не один тревожный взгляд, ибо материнские глаза быстро замечают любые изменения в лицах детей.

Мэг весело рассказывала о своих приключениях, снова и снова повторяя, как чудесно она провела время, но что-то всё ещё тяготило её, и когда младшие девочки ушли спать, она сидела с обеспокоенным видом, задумчиво глядя на огонь и почти ничего не говоря. Когда часы пробили девять и Джо собралась идти спать, Мэг вдруг встала со стула и, сев на табурет Бет, положила локти на колени матери и храбро сказала:

– Мамочка, я хочу «исповедоваться».

– Я так и думала. В чём дело, дорогая?

– Мне уйти? – осторожно спросила Джо.

– Конечно, нет. Разве я не всё тебе всегда рассказываю? Мне было стыдно говорить об этом при младших сёстрах, но я хочу, чтобы вы знали обо всех тех ужасных вещах, которые я совершила у Моффатов.

– Мы готовы, – сказала миссис Марч, улыбаясь, но выглядя немного встревоженной.

– Я говорила вам, что они меня нарядили, но не сказала, что они меня ещё и напудрили, затянули в корсет, завили и сделали меня похожей на модницу. Лори посчитал, что я вела себя неподобающе. Я знаю, что так оно и было, хотя он этого не сказал, и один человек назвал меня «куклой». Я понимала, что это глупо, но они льстили мне и говорили, что я красавица и много всякой ерунды, поэтому я позволила им сделать из себя дурочку.