Соломон Нортап - 12 лет рабства. Реальная история предательства, похищения и силы духа

Письмо достигает Саратоги – Оно переправлено Энни – Письмо показано Генри Нортапу – Закон от 14 мая 1840 года – Его положения – Прошение Энни к губернатору – Сопровождающие его аффидевиты [100] – Письмо сенатора Соула – Отъезд назначенного губернатором представителя – Прибытие в Марксвиль – Преподобный Джон Уоддилл – Разговор о нью-йоркской политике – Удачная мысль – Встреча с Бассом – Затруднения в деле – Назначено судебное разбирательство – Отъезд Нортапа и шерифа из Марксвиля на Байю-Бёф – Попутный уговор – Они достигают плантации Эппса – Обнаруживают его рабов на хлопковом поле – Встреча – Прощание

Я в долгу перед господином Генри Нортапом и другими за многие подробности, содержащиеся в этой главе.

Письмо, написанное Бассом, адресованное Паркеру и Перри и отправленное из почтового отделения Марксвиля в 15-й день августа 1852 года, прибыло в Саратогу в начале сентября. За некоторое время до того Энни перебралась в Гленс-Фоллс, графство Уоррен, где заняла должность кухарки в гостинице Карпентера. Однако она сохранила дом, где жила вместе с нашими детьми, и отсутствовала только то время, которого требовало исполнение обязанностей в гостинице.

Господа Паркер и Перри, получив письмо, немедленно переправили его Энни. Прочтя его, дети чрезвычайно воодушевились и, не откладывая, поспешили в соседнюю деревню Сэнди-Хилл, чтобы посоветоваться с Генри Нортапом и заручиться его советом и помощью в этом деле.

После некоторых изысканий Нортап обнаружил среди законов штата акт, изданный для обеспечения возвращения свободных граждан из рабства. Закон был издан 14 мая 1840 года и озаглавлен «Закон для более действенной защиты свободных граждан этого штата от похищения или продажи в рабство». В законе оговаривалось следующее. При получении убедительных сведений о том, что какой бы то ни было свободный гражданин этого штата неправомерно удерживается в неволе в другом штате на территории Соединенных Штатов (по ложному обвинению или оговору, будто бы человек этот – раб, или по цвету кожи, или он взят рабом по какому-либо правилу закона), долг губернатора – предпринимать все меры ради возвращения этого человека к свободе, какие он (губернатор) сочтет необходимыми. И с этой целью губернатор облечен властью назначить и нанять представителя и снабдить его всеми рекомендациями и инструкциями, какие понадобятся для исполнения его функции. От представителя губернатора требуется приступить к сбору подобающих доказательств, чтобы установить право означенного человека на свободу; и предпринимать все необходимые поездки, осуществлять все меры и юридические процедуры для возвращения пострадавшего в этот штат. Все расходы, понесенные в процессе приведения сего закона в действие, оплачиваются из денег, коим не предусмотрено иное применение казначейством [101].

Для того чтобы убедить губернатора, надо было подвердить два факта: во-первых, что я свободный гражданин штата Нью-Йорк; а во-вторых, что я неправомерно удерживался в неволе. Что касается первого пункта, здесь никаких трудностей не было: все старшее поколение обитателей наших окрестностей было готово свидетельствовать в мою пользу. Второй же пункт целиком и полностью опирался на письмо к Паркеру и Перри, написанное незнакомым почерком (мое письмо, написанное на борту брига «Орлеан», пришло к Нортапу, но потом куда-то затерялось).

Было подготовлено прошение, адресованное его превосходительству губернатору Ханту, удостоверяющее брак Энни; мой отъезд в Вашингтон; получение писем; то, что я – свободный гражданин, а также иные факты, которые были сочтены важными. Это прошение было подписано и заверено Энни. Приложением к нему были несколько аффидевитов видных жителей Сэнди-Хилл и Форт-Эдварда, полностью подтверждавшие содержащиеся в нем утверждения, а также прошение нескольких хорошо известных джентльменов к губернатору о том, чтобы представителем во исполнение упомянутого законодательного акта был назначен Генри Нортап.

По прочтении ходатайства и показаний его превосходительство принял живейшее участие в деле, и 23 дня месяца ноября 1852 года «Генри Нортап, эсквайр, утвержден, назначен и нанят представителем, обладающим всеми полномочиями способствовать» моему восстановлению в правах и предпринимать такие меры, какие будут с наибольшей вероятностью способствовать достижению этой цели. И ему даны указания отправиться в Луизиану со всей возможной спешностью [102].

Безотлагательная природа профессиональных и политических занятий господина Нортапа отсрочила его отбытие до декабря. В четырнадцатый день этого месяца он выехал из Сэнди-Хилл и проследовал в Вашингтон. Сенатор в Конгрессе от Луизианы преподобный Пьер Соул, преподобный мистер Конрад – военный министр и судья Нельсон из Верховного суда Соединенных Штатов, услышав изложение фактов и изучив их доверенность (вместе с заверенными копиями прошения и аффидевитов), снабдили Нортапа открытыми письмами к джентльменам в Луизиане. Эти письма настоятельно призывали оказать помощь в достижении цели его назначения.

Сенатор Соул, особенно заинтересовавшийся этим делом, в сильных выражениях настаивал, что его долг и обязанность каждого плантатора его штата – оказать помощь в возвращении мне свободы. И он верит, что чувства чести и справедливости в груди всякого гражданина нашей страны сразу же привлекут его на мою сторону. Получив эти ценные бумаги, мистер Нортап вернулся в Балтимор и отправился оттуда в Питтсбург. Его первоначальным намерением было, следуя советам друзей из Вашингтона, отправиться в Новый Орлеан и связаться с властями этого города. Однако благодаря вмешательству Провидения он, прибыв в устье Ред-Ривер, передумал. Если бы Нортап поехал в Новый Орлеан, то не встретился бы с Бассом, и тогда его поиски, вероятнее всего, оказались бы бесплодными.

Взяв билет на первый же прибывший пароход, он продолжил свое путешествие вверх по Ред-Ривер – ленивому, извилистому водному потоку, текущему по обширному региону девственных лесов и непроходимых болот, почти полностью лишенному обитателей. Около девяти часов утра 1 января 1853 года он сошел с борта парохода на пристань Марксвиля и направился прямиком в Марксвиль-Корт-Хаус – маленькую деревушку в четырех милях от реки. Из того факта, что письмо господам Паркеру и Перри было отправлено с почты в Марксвиле, он сделал вывод, что я нахожусь в этом городке или в непосредственной близости от него. Добравшись до городка, Нортап сразу же изложил свое дело преподобному Джону Уоддиллу – уважаемому адвокату и человеку утонченного духа и самых благородных побуждений. Прочтя письма и документы, представляющие нового знакомца, и выслушав рассказ об обстоятельствах, при которых я был похищен и уведен в рабство, мистер Уоддилл сразу же предложил свои услуги и взялся за дело с величайшим рвением и серьезностью. Он, что свойственно и другим личностям столь же возвышенного характера, относился к похитителям людей с отвращением. И не только потому, что право его соседей-прихожан и клиентов на собственность, составлявшую бо́льшую часть их благосостояния, зависело от добросовестности сделок купли-продажи рабов, но и потому, что в его собственном благородном сердце такой пример несправедливости пробуждал чувство негодования.