Александр Дюма - Могикане Парижа

По сравнению с чердаком, где жила Броканта, это был дворец! Мы не будем описывать всей квартиры, которая привела, может быть, первый раз в жизни в истинный и бескорыстный восторг Броканту. Мы скажем только о комнате на антресолях, которая, по всей видимости, предназначалась для Розы.

Эта комната, отделанная очень просто, была так изящна и так мала, что походила на комнату куклы. Она была обита розовым ситцем, с бордюром небесно-голубого цвета, с такой же мебелью и занавесями. Фарфоровые вещицы на камине и на туалете все были голубого цвета с букетами, как на ситце, ковер тоже был голубой.

Единственной картиной в этой комнате был медальон в золотой раме, в который был заключен портрет феи Кариты, написанный пастелью, удивительно похожий.

Броканта вернулась домой бегом. Она объявила приятную новость Розе и Баболену. Было решено, что они не завтра, а сегодня же перейдут в дом феи, – так назвали они новое жилище.

Можно легко представить себе, как были ошеломлены Баболен и Роза. Радость последней походила на безумие, когда она увидела в шкафу, не замеченном Брокантой, – он был вделан в стену, – всевозможные греческие и арабские пояса, ожерелья и шпильки.

Это было для Розы сокровищем из сокровищ, настоящий тайник из «Тысячи и одной ночи».

А этот ковер, нежный и бархатистый, по которому она может ходить сколько хочет своими маленькими ножками!

Они устроились в тот же день, и никто, даже сама Броканта, не пожалел о лачужке на Кишечной улице.

На другой день пришел Петрюс, посмотреть, как обустроились новые жильцы.

Все были счастливы, в том числе и собаки, и ворона.

И за все это Петрюс попросил только, чтобы Роза приходила позировать в его мастерскую с Брокантой, или с Баболеном, или с ними обоими.

Роза сейчас же согласилась, но Броканта попросила подождать до завтра, чтобы посоветоваться с кем-нибудь, как ей поступить.

Петрюс предоставил ей полную свободу. Этот кто-нибудь, с кем старуха хотела посоветоваться, был Сальватор.

Сальватор пришел в этот же день, он полагал, что Роза может исполнить желание Петрюса.

В тот день, когда мы видели ее в мастерской, был второй сеанс. Сальватор приходил почти каждый день.

В этот день он пришел со своей собакой, так как Петрюс просил привести Роланда, чтобы заполнить угол на картине.

Известно, что последовало за встречей Роланда и Розы.

На другой день, около восьми часов утра, в ту минуту, когда Роза встала, в дверь постучали три раза, и Баболен, который обыкновенно отворял посетителям, открыл дверь.

Вошел Сальватор. Роза бросилась ему на шею.

– Здравствуйте, мой добрый друг, – сказала она.

– Здравствуй, дитя мое, – отвечал Сальватор, внимательно осматривая ее и раздумывая, обозначают ли ее розовые щечки возвращение здоровья или лихорадочное состояние.

– А Брезиль? – спросила девочка.

– Брезиль сегодня устал: он бегал всю ночь. Я приведу его в другой раз.

– Здравствуйте, г-н Сальватор, – сказала в свою очередь Броканта, начавшая причесываться. – Какой ветер занес вас к нам так рано?

– Я сейчас скажу, – ответил Сальватор, оглядываясь вокруг. – Но прежде скажи, как ты чувствуешь себя в новом жилище, Броканта?

– Как в раю, г-н Сальватор.

– С одним исключением, что тут живет дьявол. Но это твои счеты с Богом. Мне до этого нет дела. А ты, Роза, как ты чувствуешь себя?

– Так хорошо, что я не верю, что я здесь, хотя мне кажется, будто я всегда здесь и была.

– Так ты не желаешь ничего другого?

– Нет, г-н Сальватор, ничего, кроме вашего счастья и счастья принцессы Регины, – отвечала Роза.

– Ув ы! Дитя мое, – произнес Сальватор, – я боюсь, что Бог исполнит только наполовину твое желание.

– С вами не случилось никакого несчастья? – с беспокойством спросил ребенок.

– Нет, – ответил Сальватор. – Я-то, слава богу, ничего.

– Так, значит, принцесса несчастна? – спросила Роза.

– Я боюсь этого.

– О, Боже мой! – вскрикнула Роза, и на ее глазах показались слезы.

– Нет! – возразил Баболен. – Она ведь фея, поэтому это не будет долго продолжаться.

– Как можно быть несчастной с двумястами тысячами ливров годового дохода? – спросила Броканта.

– Ты этого не понимаешь, не так ли, Броканта?

– Право, нет, – заметила старуха.

– Вот идея, мать, – сказал Баболен.

– Какая?

– Если фея несчастна, значит, она не может получить того, что ей бы хотелось?

– Возможно.

– Погадай же ей.

– Я очень рада, мы ей обязаны. Роза, дай магическую колоду.

Роза хотела было повиноваться, но Сальватор остановил ее.

– После, – сказал он. – Я пришел по другому делу. Броканта, мне нужно поговорить с тобою.

– Что случилось, г-н Сальватор? – спросила цыганка с некоторым беспокойством, от которого она почему-то почти никогда не была свободна.

– Ты помнишь ночь со вторника первой недели поста на среду, когда ты посылала Баболена с письмом к учителю?

– Да, г-н Сальватор, я послала его отнести письмо, найденное мной в канаве на площади Мобер.

– Ты уверена в том, что говоришь?

– Совершенно уверена, г-н Сальватор.

– Молчи! Ты врешь…

– Клянусь вам, г-н Сальватор.

– Ты врешь, говорю тебе. Ты сама говорила мне, что это письмо было брошено из окна проезжавшей кареты.

– Ах, да, это правда, г-н Сальватор, но я не думала, что это так важно.

– Письмо ударилось о стену и упало около тумбы, на которой стоял фонарь. Ты услышала, что что-то разбилось, взяла фонарь и начала искать.

– Вы были там, г-н Сальватор?

– Ты знаешь, что я везде бываю… Для того, чтобы письмо, ударившись о стену, произвело шум, который ты услыхала, в нем должно быть что-нибудь завернуто…

– В письме? – повторила Броканта, начинавшая видеть цель расспросов.

– Да, я спрашиваю тебя, что в нем было?

– В нем, действительно, что-то было, – отвечала Броканта, – но я хорошо не помню.

– Зато я хорошо помню: в нем были часы.

– Это правда, г-н Сальватор, маленькие часы, очень маленькие, очень маленькие.

– Такие маленькие, что ты о них забыла… Что ты сделала с этими часами?

– Что я с ними сделала? Я не знаю, – сказала Броканта, проходя мимо Розы, чтобы скрыть от Сальватора цепочку, которая была на шее ребенка.

Сальватор взял старуху за руку и повернул ее:

– Погоди, – сказал он. – Что это у Розы на шее?

– Г-н Сальватор, – проговорила Броканта, колеблясь, – это…

– Это, – вскричал ребенок, вынимая часы, – это часы, которые были в письме.

Она подала часы Сальватору.

– Ты мне их даешь, Роза? – спросил молодой человек.

– Вы хотите сказать: отдаешь, мой добрый друг? Они мне не принадлежат, и я могла носить их до тех пор, пока о них не спросят… Возьмите, г-н Сальватор, – прибавила девочка, – я их очень берегла.