Антоний Оссендовский - Ленин

Из Вены был выслан приказ об освобождении Владимира Ульянова-Ленина.

В то время как шла переписка по его делу, Ленин находился в тюрьме. Он сидел в глубокой задумчивости в камере, где оказался помещенным еще один узник. Он также был россиянином, простым крестьянином, безземельным, темным, безграмотным. Прибыл он в Австрию год назад, на сельскохозяйственные работы, так как дома умирал с голоду. Он рассказал об этом всем Ленину и добавил, что был арестован в момент пересечения границы. На вопрос патрульных солдат, куда идет, ответил искренне, что как резервист возвращается на родину, чтобы вступить в армию во время войны. Во время обыска у него было найдено письмо с планами шоссейных дорог и перечислением австрийских полков, стоящих поблизости от российской границы.

– Кто вам дал это письмо! – выкрикнул Ленин, слушая ответ товарища по неволе.

– Управляющий имения, в котором я работал, – отвечал он. – Дал мне письмо и просил передать в руки в Москве, своему знакомому. Не знал, что в этом письме он написал, а теперь говорят мне, что был я шпионом.

Закончил и вздохнул тяжело.

Ленин больше не слушал крестьянина, не разговаривал с ним. Думал о делах, значительно более важных, чем судьба темного крестьянина, никому не нужного.

Составлял в мыслях план непогрешимой атаки на II Интернационал.

Наконец, работа была закончена в самых мелких деталях, и тогда он стал прислушиваться к тому, что говорил лежащий на нарах крестьянин. Бедняк смутно чувствовал непреодолимую потребность в выбрасывании огорчающих его мыслей. Говорил без перерыва, перескакивая с темы на тему.

Ранним утром пришел за ним патруль и препроводил его в суд. Крестьянин вернулся только вечером. Был спокойным и удивительно безмятежным. Глаза светились у него необычным блеском, радость била с прояснившегося лица.

– Ну как там ваше дело? – спросил его Ленин безучастно.

– Закончилось… – ответил, добро усмехаясь, он.

– Вижу, что хорошо пошло, – проговорил Владимир. – Освободили вас?

Крестьянин хитро глянул на говорящего и шепнул:

– Смертный приговор…

Ленин дрогнул и поднял на говорящего изумленные глаза. На загорелом, покрытом глубокими, как будто бороздами на пашне, морщинами лице крестьянина не наблюдалось ни малейшего волнения и беспокойства. Стоял он, выпрямившись и пальцами расчесывая рыжую бороду, падающую ему на грудь.

Улыбнулся с каким-то удивительным выражением лица и тихо спросил:

– В Бога и Сына Божьего веришь?

– Бога не знаю, а Иисуса из Назарета уважаю, так как нагнал страху богатым и неправедникам, – парировал Ленин вынужденным смехом.

– Бога никто не может знать. Его требуется чувствовать! Он спрятался глубоко в человеке, брат… ой, глубоко. А человек – это сильное создание, могущественное. Через его скорлупу даже Богу нелегко добраться!

Подумал немного и добавил:

– Хорошо, что Христоса уважаешь… хвалю!

– За что? – спросил Ленин, дивясь себе, что поддерживает разговор о чужих ему понятиях.

– За то, что чувствуешь в беднейшем человеке Светлейшего Бога!.. Сын убогой девушки, о которой соседи в твердом убеждении повторяли мерзкие, непристойные речи, и вдруг Сын Божий! Никто не знал, почему он является Сыном Бога, сам он также объяснить не мог, а верил в это, другие тоже поверили и веруют целые века. Поэтому так делается, что каждый человек является Сыном Божиим, братом Христовым.

– И спасителем, которому приносят молитвы люди темные, поддающиеся уговорам попов, – добавил Ленин со злым смехом.

– Нет, милый человек, нет! Спаситель был один… А знаешь, почему?

– Говоришь, как хорошо начитанный монах… – заметил Владимир.

– Какой я начитанный?! – ответил крестьянин, поднимая худые плечи. – Когда потерял свое поле, был долгие годы бродягой, жил в монастырях, работал за кусок хлеба, любил разговаривать с учеными монахами.

– Это они научили тебя церковным бредням, – вмешался Ленин.

Крестьянин потряс головой и шепнул:

– Нет, не они. Узнал правду от одного отшельника, укрывающегося в лесах на Каме.

– Относишься к сектантам?

– Нет! – запротестовал узник. – Искал я у них правду, утешения, радости, но не нашел. Сами мошенники.

– Ожидал! – воскликнул Ленин. – Не скажешь, однако, почему считаешь Иисуса за настоящего Сына Божьего?

Крестьянин уселся на нары и, оперши голову на руку, ответил:

– Потому, что имел дерзость творения… Дерзость Божественную, так как создавал правду среди неправды, апостолов из нищих крестьян, рыбаков, воскрешал умерших, а позже наказал «Не судите».

– Не понимаю… – признался Ленин, с интересом поглядывая на товарища.

– Это просто! – ответил тот, дотрагиваясь до его плеча. – Послушай! Бог не является Богом только потому, что остается на небе сам в себе, всемогущий, всезнающий, бессмертный создатель! Нет! Он такой, потому что вместе с ним силу, знание и творение носят в себе архангелы, ангелы, злые духи и слабые люди. Каждый из них имеет свою судьбу и свое предназначение… что-то как название и заданную для исполнения работу. Христос понял это первый и единственный. Не думал о том, что только Он страдает, переносит зной, гнет и муку, радуется и плачет; знал, что каждый человек то же самое, а может, как слабейший, еще более страдает, глубже радуется. Христос оценивал по достоинству, понимал, любил, имел уважение и к блуднице, и к Марии, и к Марте, и к Иуде, и к Иоанну Апостолу, и к Цезарю Римскому. «Не судите!», поучал, только не добавил: «Загляните в каждое сердце, в каждую душу!».

– Почему не добавил? – спросил Ленин.

– Так как тогда не пришло еще время, – шепнул крестьянин – Люди еще не искупили греха первородного… Должны были пройти крестный путь, который бы указал им Христос, наш Спаситель.

Слушая удивительного тюремного товарища, Ленин вспомнил деревенского нищего «Ксенофонта в железе», и улыбнулся взволнованно. Крестьянин заметил это и обрадовался.

Начал говорить смелей и громче:

– Мы должны пережить царствование Антихриста и его искушения. По Божественной воле придет он, как второй сын Божий; предшествовать ему будут войны, бунты, мор, болезни и злодеяния. Тогда люди начнут узнавать один другого, объединяться в целях борьбы и защиты, как солдаты, ставя над собой вождей, создавая роты, полки, армии, и выживут! Тех, до которых не дошли слова Спасителя, как стадо кабанов, одержимых дьяволам, поглотит пучина, когда прыгнут они в море. Останется сотворенный на земле «Святой Город», «Божественный Иерусалим».

– В «Святой» Руси? – спросил Ленин.

– Эх! Что значит Россия в таком деле?! Маленькое зернышко песка, капля в море! – ответил крестьянин. – Россия может погибнуть, но мы, народ, будем проповедовать правду всем народам! Мы им ту правду дадим!