Артур Дойл - Долина Ужаса. Совет юстиции (сборник)

Стало очень тихо. Молчание нарушил председатель.

– У вас есть доказательства, брат Макмердо? – спросил он.

– Да, они в этом письме, – сказал Макмердо и прочитал вслух нужный отрывок. – Я не могу рассказать, как я получил это письмо, или передать его вам, потому что дал слово не делать этого, но, можете мне поверить, в нем больше нет ничего такого, что затрагивало бы интересы ложи. Как только письмо попало ко мне в руки, я сразу же направился сюда.

– Разрешите сделать замечание, господин председатель, – взял слово один из старейшин. – Мне знакомо имя Берди Эдвардса, он считается одним из лучших в агентстве Пинкертона.

– Кто-нибудь знает его в лицо? – спросил Макгинти.

– Да, – спокойно произнес Макмердо. – Я знаю. – По залу прокатился удивленный ропот. – И я думаю, что он от нас никуда не денется, – продолжил он с торжествующей улыбкой. – Будем действовать быстро и по-умному – уладим это дело. Если вы доверитесь мне и согласитесь помочь, то бояться нам нечего.

– А чего нам, собственно, бояться? Что ему может быть известно о наших делах?

– Если бы все были такими надежными людьми, как вы, советник, то нам действительно нечего было бы бояться. Но за спиной этого человека стоят капиталисты с миллионами долларов на счетах. Вы полагаете, что во всех ложах все братья настолько неподкупны?

Он разнюхает наши тайны… Может быть, уже разнюхал. Из этой ситуации есть только один выход.

– Сделать так, чтобы он никогда не покинул эту долину, – зловеще произнес Болдуин.

Макмердо кивнул.

– Молодец, брат Болдуин, – сказал он. – Мы с тобой во многом не сходимся, но сейчас ты произнес слова истины.

– Так где он? Как нам его найти?

– Великий владыка, – уверенно произнес Макмердо, – вы понимаете, что это слишком важный вопрос, чтобы обсуждать его при всех. Нет-нет, ни в ком из присутствующих я не сомневаюсь, но, если до слуха этого человека дойдет хоть одно неосторожное слово, мы его уже никогда не поймаем. Я прошу ложу собрать комитет из доверенных лиц. Я включил бы в него, если позволите, вас, господин председатель, брата Болдуина и еще пятерых. И тогда я смогу рассказать все, что мне известно, и предложу свой план действий.

Предложение было принято, сразу же избрали в комитет. Кроме председателя и Болдуина в него вошли грифоподобный секретарь Харравэй, жестокий молодой убийца Тигр Кормак, казначей Картер и братья Виллаби, отчаянные, не верящие ни в Бога, ни в черта парни, готовые на все.

Обычная пирушка, которой заканчивались собрания ложи, прошла невесело и скомканно, потому что новость не давала покоя никому из братьев, и для многих из них карающий закон впервые закрыл темной тучей безоблачное небо вседозволенности, под которым они так долго жили, не ведая забот. Ужас, который они наводили на других, стал такой неотъемлемой частью их каждо дневного существования, что мысль о возможном возмездии давно перестала тревожить их и оттого сейчас поразила еще больше, когда кара за совершенное зло стала казаться такой близкой. Разошлись рано, оставив своих руководителей решать большие задачи.

– Итак, Макмердо, слушаем тебя, – приступил к делу Макгинти, когда в зале не осталось никого, кроме семи участников комитета, которые сидели на своих местах, будто застывшие.

– Как я только что сказал, я знаю Берди Эдвардса, – объяснил Макмердо. – Разумеется, он находится здесь под другим именем. Он храбрый человек, но не сумасшедший. Он называет себя Стивом Вилсоном и снимает квартиру в Хобсонс-пэтче.

– Откуда тебе это известно?

– Потому что я как-то с ним разговаривал. Тогда я об этом не подумал, да и забыл о том разговоре с тех пор, но, когда прочитал это письмо, сразу вспомнил, и теперь я совершенно уверен, что не ошибся. Я встретил его в поезде, когда в среду ездил в Хобсонс-пэтч… Да, сразу видно, он стреляная птица. Назвался репортером из нью-йоркской газеты. Тогда я ему поверил. Он все расспрашивал о «сердитых» и о творящемся у нас «произволе», как он это называл. Само собой, я ничего ему рассказывать не стал. «Я заплачу, – говорил он, – и хорошо заплачу, если добуду что-нибудь такое, что понравится моему редактору». Я наплел ему всякой чуши, чтобы он отстал, и тогда он заплатил мне двадцать долларов и сказал, что заплатит в десять раз больше, если я помогу ему узнать все, что он хочет.

– И что ты ему рассказал?

– Да всякую ахинею, которая в голову пришла.

– Как ты догадался, что он не репортер?

– Он сошел в Хобсонс-пэтче, я тоже. И там я как-то столкнулся с ним в телеграфной конторе. Я заходил, а он как раз из нее выходил. «Полюбуйтесь, – сказал телеграфист, когда он вышел, – нам бы с него по двойному тарифу нужно брать за такие-то телеграммы». – «Это точно», – сказал я, потому что на бланке, который мне показали, была написана какая-то совершенная тарабарщина. «И такое он каждый день шлет, – добавил телеграфист. – Это он так новости для своей редакции шифрует, чтобы другие газеты не перехватили». Так решил телеграфист, и я тогда тоже так подумал. Но теперь я думаю иначе.

– Черт побери, похоже, ты прав! – воскликнул Макгинти. – Так что же ты предлагаешь делать?

– Может, стоит поехать туда прямо сейчас, оторвать ему голову, и дело с концом? – предложил кто-то.

– Да, и чем раньше, тем лучше.

– Я бы сделал это сию же минуту, если бы знал, где там его искать, – сказал Макмердо. – Нам известно, что он в Хобсонс-пэтче, но где он там живет? У меня есть план. Думаю, если вы меня поддержите, он окажется в наших руках.

– Ну так говори!

– Завтра утром я поеду в Хобсонс-пэтч и найду его через телеграфиста, думаю, он должен знать, где живет этот Эдвардс. Я скажу ему, что я сам вольный труженик и что готов продать все тайны ложи за определенную плату. На такую наживку он точно клюнет. Потом я скажу что все документы хранятся у меня дома, но я не хочу рисковать и приглашать его к себе днем, когда вокруг полно народу – для меня это слишком опасно. Думаю, он согласится, что это вполне благоразумно. Встречу можно будет назначить на десять вечера. Он приедет, увидит все, что нужно, и это его убедит.

– А дальше?

– Ну, а что с ним делать дальше – решайте сами. Дом вдовы Макнамара стоит на отшибе. Она надежный человек, да еще и глухая, как пень. В доме кроме меня и Сканлана никто не живет. Если мне удастся заставить его дать слово молчать (я вам об этом сообщу позже), вы все семеро соберетесь у меня к девяти, и через час он сам придет к нам в руки. Если после этого ему удастся остаться в живых, что ж, тогда он до конца дней своих может рассказывать всем, что Берди Эдвардс – самый большой везунчик в Штатах!

– Клянусь Богом, скоро у Пинкертона появится вакантное место! Решено! Завтра в девять мы будем у тебя, Макмердо. Тебе нужно будет только впустить его в дом, остальное мы сделаем сами.