Артур Дойл - Долина Ужаса. Совет юстиции (сборник)

Берлстоун – это крошечная, но очень старая деревенька на северной границе графства Суссекс. Насчитывает она всего несколько коттеджей, сложенных из кирпича и дерева. Испокон веков облик этого места оставался неизменным, и лишь несколько лет назад живописный вид и расположение Берлстоуна стали привлекать к себе богатых людей. В окружающих это место лесах, как грибы после дождя, начали появляться богатые виллы. Надо сказать, что местные жители считают свой лес окраиной великого Уилда, который чем дальше на север, тем становится реже, пока постепенно вовсе не растворяется в меловых низинах. Конечно же, после того, как местное население начало увеличиваться, здесь стали появляться многочисленные магазинчики и лавки, и вполне можно ожидать, что скоро Берлстоун, много веков остававшийся деревней, превратится в современный город. Это место является центром весьма обширной территории, поскольку Танбридж-Уэлс, ближайший более или менее крупный город, расположенный милях в десяти-двенадцати на север, относится уже к соседнему графству, к Кенту.

Где-то в миле от деревни посреди старинного парка, знаменитого своими огромными буками, стоит древняя усадьба, которая носит то же имя, что и сама деревня, – Берлстоун. Часть этого старинного здания относится еще к временам Первого крестового похода, когда Гуго де Капус возвел небольшую крепость посреди своих земель, дарованных ему Рыжим королем. В тысяча пятьсот сорок третьем году она была разрушена пожаром, и ее почерневшие от огня угловые камни были использованы при строительстве кирпичной усадьбы, которая выросла на месте древнего феодального замка уже во времена правления короля Якова Первого.

Сама усадьба с многочисленными фронтонами и небольшими ромбовидными окнами с начала семнадцатого века почти не изменилась. Из двух рвов, которые некогда окружали ее более воин ственную предшественницу, внешний давно пересох, и теперь на его месте выращивали овощи, но внутренний сохранился. При ширине в сорок футов он был неглубок, всего несколько футов, и опоясывал все здание. Ров питался небольшим ручьем, поэтому вода в нем хоть и была мутная, но не застаивалась и не источала гнилостных испарений. Окна первого этажа усадьбы находились всего в футе от земли.

В усадьбу можно было попасть только через подъемный мост, цепи и ворот которого давно заржавели и вышли из строя. Правда, последние обитатели Берлстоуна старательно восстановили механизм и теперь подъемный мост не только мог действительно подниматься, но и снова, как в былые времена, начал подниматься каждый вечер и опускаться каждое утро. Таким образом, на ночь усадьба превращалась в своеобразный остров, что имело самое непосредственное отношение к загадке, которая в скором времени привлекла к этому месту внимание всей Англии.

Несколько лет дом оставался необитаем, ветшал и грозил превратиться в живописные развалины, пока им не завладели Дугласы. Эта семья состояла всего лишь из двух человек – Джона Дугласа и его жены. Дуглас обладал своеобразными характером и внешностью. На вид ему было лет пятьдесят, его грубо очерченное лицо с квадратной нижней челюстью украшали седоватые усы, глаза у него были серые и удивительно проницательные. Его жилистое, атлетического склада тело с годами не утратило юношеской силы и гибкости. Он был приветлив и общителен, правда, некоторая грубоватость его манер наводила на мысль о том, что в прошлом ему довелось вращаться в гораздо более низких социальных слоях, чем провинциальное общество графства Суссекс.

Впрочем, хоть его более культурные соседи и относились к нему несколько настороженно, очень скоро он сумел завоевать сердца простых односельчан тем, что стал жертвовать значительные суммы на все местные мероприятия, не пропускал проводившихся в деревне праздников и встреч, на которых неизменно радовал жителей деревни исполнением песен, а голос у него, надо сказать, был дивный, редкий по глубине тенор. Похоже, он был богат. В деревне поговаривали, что капитал свой он заработал на золотых приисках в Калифорнии, к тому же он сам не раз упоминал, что они с женой какое-то время жили в Америке.

Хорошее впечатление, которое он произвел на односельчан щедростью и простотой манер, усилилось еще и совершенным пренебрежением к любого рода опасностям. Наездник он был никудышный, но, несмотря на это, принимал участие во всех проводимых в деревне охотничьих сборах и в своем искреннем желании угнаться за лучшими местными всадниками много раз переживал такие невероятные падения, что те, кто это наблюдал, просто диву давались, как это он ни разу не покалечился. Когда однажды в доме приходского священника случился пожар, он поразил всех тем, что несколько раз входил в горящее здание, чтобы спасти как можно больше вещей, и это после отказа команды пожарных, сославшихся на большую опасность. Таким образом, за пять лет жизни в Берлстоуне Джон Дуглас полюбился всем обитателям этой небольшой деревни.

Все, кто был знаком с его женой, и ее находили весьма приятной особой, хотя по английскому обычаю к тому, кто официально не представлен местному обществу, не принято часто ходить в гости. Впрочем, для нее это мало что значило, поскольку, будучи не слишком общительной, судя по всему, предпочитала все свое время тратить на ведение хозяйства и заботу о муже. Знали также, что она англичанка и познакомилась с мистером Дугласом в Лондоне, когда он был вдовцом. Это была красивая высокая брюнетка, стройная, лет на двадцать моложе супруга. Столь существенная разница в возрасте, похоже, нисколько не сказывалась на их семейной жизни.

Только самые близкие знакомые порой замечали, что доверие между супругами не было полным, поскольку при общении с ними создавалось такое впечатление, что жена либо предпочитала не вспоминать о прошлой жизни своего мужа, либо – и это казалось более вероятным – попросту не все о ней знала. Кроме того, некоторые особо внимательные люди подметили и потом неоднократно в своем кругу обсуждали тот факт, что в поведении миссис Дуглас наблюдалась нервозность, которая в значительной мере возрастала всякий раз, когда ее супруг где-то задерживался и долго не возвращался домой. В деревенской глуши, где рады любой возможности посудачить, эта слабость хозяйки поместья Берлстоун не могла не вызвать живейшего интереса. О ней вспомнили и после тех событий, которые заставили посмотреть на эту странность ее поведения с другой стороны.

И еще один человек жил под этой крышей. Правда, не постоянно, наездами, но тем не менее его присутствие в доме в то время, когда произошли странные события, о которых сейчас пойдет речь, сделало его имя предметом всеобщего обсуждения. Это Сесил Джеймс Баркер, проживавший в Хэмпстеде, в Хейлс-лодж.