О. Генри - Выкуп за рыжего вождя

Молодой человек мгновенно утратил игривый вид. Он ответил не сразу – трудно было понять, что именно от него ожидалось.

– Да, интересно за ними наблюдать… – промямлил он, решив наконец, что он постиг ее настроение. – Удивительное действо жизни. Некоторые из них идут ужинать, а некоторые… ну… в другие места. Интересно, как они живут?

– Мне нет, – отозвалась девушка. – Я не настолько любознательна. Я прихожу сюда, только чтобы приблизиться к великому, трепещущему сердцу человечества. Моя жизнь проходит настолько далеко от него, что я не слышу его биения. А знаете, почему я так говорю с вами, мистер…

– Паркенстакер, – подсказал молодой человек и взглянул вопросительно и с надеждой.

– Нет, – слабо улыбнулась девушка, подняв тонкий пальчик, – она слишком известна. Невозможно помешать газетам печатать некоторые фамилии. И даже портреты. Эти вуаль и шляпка моей горничной делают меня инкогнито. Знали бы вы, какие взгляды бросает на меня шофер, – и думает, я ничего не замечаю. Признаться, существует всего пять или шесть фамилий, принадлежащих к святая святых, – и я, по прихоти судьбы, родилась в одной из таких семей. Я говорю с вами, мистер Стакенпот…

– Паркенстакер, – робко поправил ее юноша.

– …мистер Паркенстакер, потому что я хотела хоть раз в жизни побеседовать с простым человеком – не испорченным этой пошлой роскошью и надуманной светской вежливостью. О! Да вы представить себе не можете, как я устала от этого – деньги, деньги, деньги! Всюду деньги, только деньги! И эти люди, окружающие меня, – только и знающие, что танцевать, как заведенные куклы, – они все одинаковые, будто скроенные по одному шаблону. Меня мутит от развлечений, украшений, путешествий, высшего общества и всей этой роскоши.

– Всю жизнь считал, – неуверенно вставил молодой человек, – что деньги – довольно недурственная штука.

– Достаток, конечно, желателен. Но когда у вас столько миллионов, что просто… – она завершила высказывание жестом отчаяния. – Эта рутина, – продолжила она, – одно и то же. Выезды, обеды, театры, балы, ужины, и всюду – плещущее через край богатство. Иногда малейший хруст льдинки в бокале шампанского буквально сводит меня с ума.

Мистер Паркенстакер слушал с неподдельным интересом.

– А мне всегда нравилось читать и слушать про жизнь богачей и великосветского общества, – признался он. – Я, наверное, сноб. Но предпочитаю иметь обо всем точные сведения. У меня сложилось представление, что шампанское охлаждают прямо в бутылках, а не кидают льдинки в бокал.

Девушка мелодично рассмеялась – видимо, ее искренне позабавило замечание молодого человека.

– Вам следует запомнить, – объяснила она снисходительно, – что мы, люди праздного сословия, развлекаемся нарушением общепринятых устоев. Вот сейчас модно класть лед в шампанское. Это пошло с обеда по случаю приезда татарского князя в Уальдорфе. Но это ненадолго, скоро придумают что-нибудь новенькое. Вот на вечере, что был на Мэдисон-авеню на этой неделе, возле каждой тарелки была выложена зеленая лайковая перчатка, и ею полагалось брать оливки.

– Да, – смущенно признал молодой человек, – все эти изыски интимного круга светских семей неизвестны широкой публике.

– Иногда, – продолжала девушка, легким кивком головы принимая признание в его невежестве, – мне думается, что я смогу полюбить только человека низшего сословия. Труженика, а не трутня. Но, конечно, требования богатства могущественнее моих предпочтений. Вот сейчас меня осаждают двое. Один – герцог немецкого княжества. Думаю, у него есть – или была – жена, вероятно, сошедшая с ума от его своенравия и жестокости. Другой – английский маркиз, такой расчетливый и чопорный, что я даже предпочту ему свирепость герцога. Но что побуждает меня говорить вам все это, мистер Пакенстакер?

– Паркенстакер, – прошептал юноша. – Правда, вы даже не представляете себе, насколько мне ценно ваше доверие.

Девушка окинула его спокойным, безразличным взглядом, подчеркнувшим разницу их общественного положения.

– А кто вы по профессии, мистер Паркенстакер? – спросила она.

– О, профессия у меня очень скромная. Но я надеюсь добиться многого. А вы это серьезно говорили – что могли бы полюбить человека низшего сословия?

– Разумеется, серьезно. Но я сказала – могла бы. Не забывайте про герцога и маркиза. Да, ни одна профессия не покажется мне слишком низкой, если мне нравится человек.

– Я работаю… – отважился мистер Паркенстакер, – в ресторане.

Девушка слегка вздрогнула.

– Но не официантом? – спросила она почти умоляюще. – Любой труд благороден, но личное предубеждение, понимаете… лакеи и всякие…

– Я не официант. Я кассир в… – Напротив, на улице, идущей вдоль парка, мерцали электрические буквы вывески «Ресторан». – Я кассир вон в том ресторане.

Девушка взглянула на крохотные часики на дорогом браслете тонкой работы и поспешно встала. Она сунула книгу в изящную сумочку, висевшую на поясе, в которой книга едва помещалась.

– А почему вы не на работе? – спросила она.

– У меня ночная смена, – объяснил молодой человек. – У меня есть еще час до смены. Могу я надеяться увидеть вас снова?

– Не знаю. Возможно. Хотя, быть может, моя прихоть больше не повторится. А теперь мне надо спешить. Меня ждет званый обед и ложа в театре – да, опять, опять этот замкнутый круг. Вы, наверное, заметили автомобиль на углу, пока шли в парк? Весь белый…

– И с красными колесами? – подхватил юноша, задумчиво сдвинув брови.

– Да. Я всегда на нем приезжаю. Пьер ждет меня в машине. Он думает, что я хожу за покупками в магазин, что на площади. Представляете вы себе путы жизни, в которой мы вынуждены обманывать даже собственных шоферов? До свидания.

– Но уже совсем темно, – возразил мистер Паркенстакер, – а в парке полно злодеев. Давайте я вас про…

– Если для вас хоть что-то значит моя просьба, – твердо проговорила девушка, – вы останетесь здесь и не сойдете с этой лавки еще десять минут после моего ухода. Я вовсе не ставлю вам это в вину, но вы, по всей вероятности, осведомлены о том, что обычно на автомобилях стоят монограммы их владельцев. И все-таки до свидания.

Быстро и с достоинством удалилась она в темноту аллеи. Молодой человек следил за ее грациозной фигурой до парковой ограды, пока она не свернула за угол, где стоял белый автомобиль. Затем, нимало не колеблясь, он стал предательски красться следом за ней, прячась за деревьями и кустами, все время идя параллельно пути, по которому шла девушка, ни на секунду не теряя ее из виду.

На углу девушка взглянула на белый автомобиль и прошла мимо, удаляясь в глубь улицы. Под прикрытием находившегося возле парка кэба молодой человек следил взглядом за каждым ее движением. Ступив на противоположную сторону тротуара, девушка толкнула дверь ресторана с сияющей вывеской. Ресторан был из числа тех, где все сверкает, все выкрашено белой краской, всюду стекло и где можно пообедать дешево и шикарно. Девушка прошла через весь ресторан, скрылась где-то в глубине его и тут же появилась вновь, уже без шляпы и вуалетки.