Вашингтон Ирвинг - Сочинения

Проглотив изрядное количество пищи, голландцы ощутили чудесную бодрость и воодушевление и приготовились к бою. «Ожидание, – говорит летописец, – ожидание встало на ходули». Мир позабыл кружиться, или, вернее, замер, чтобы наблюдать схватку, точно олдермен [1] Городской советник. с круглым брюшком, созерцающий битву двух воинственных мух на своем камзоле. Глаза всего человечества, как водится в подобных случаях, были обращены на Форт Христины [2] Шведская крепость в окрестностях Нового Амстердама (Нью-Йорка). . Солнце, словно маленький человечек в толпе на кукольном представлении, шныряло по небу, то здесь, то там высовывая голову и стараясь хоть одним глазком глянуть через плечи неотесанных облаков, которые толклись у него на дороге. Историки наполнили свои чернильницы; поэты махнули рукой на обед, потому ли, что берегли деньги на бумагу и гусиные перья, потому ли, что просто им нечего было есть. Древность угрюмо хмурилась из своей могилы, видя, как затмило ее Настоящее, – и даже Будущее, онемев, с разинутым в экстазе ртом взирало на поле брани.

Бессмертные боги, которые побывали когда-то в «переделке» под Троей, забрались теперь на перины облаков и поплыли над равниной, либо, под разными личинами, вмешались в толпу бойцов, потому что каждому из них хотелось присоседиться к пирогу славы. Юпитер отправил свой перун к известному меднику, чтобы тот навел на него блеск ради такого необыкновенного случая. Венера поклялась покровительствовать шведам и вместе с Дианой, прикинувшейся вдовой сержанта, направилась к укреплениям Форта Христины. Старый буян Марс сунул за пояс два пистолета, вскинул на плечо ржавый дробовик и побрел об руку с богинями, как пьяный капрал; а позади кривоногим трубачом плелся Аполлон, наигрывая самый фальшивый мотив.

На стороне голландцев-там волоокая Юнона восседала на обозной повозке; Минерва – ни дать ни ваять разбитная маркитантка – воодушевляла солдат на битву; подоткнув подол, она потрясала кулаками и доблестно бранилась по-голландски, немилосердно коверкая слова (ибо только недавно выучилась этому языку). А Вулкан изображал из себя неуклюжего кузнеца, только что произведенного в капитаны ополчения. Все объято было жутким безмолвием или шумной подготовкой: война подняла свою ужасную морду и громко лязгала железными клыками, наершив на загривке щетину штыков.

И вот могучие военачальники вывели вперед свои силы. Дюжий Ризинг стоял здесь, непоколебимый, как тысяча скал, защищенный частоколами, по самый подбородок, зарывшийся в глину траншей. Его отборные солдаты выстроились вдоль брустверов в свирепом наряде; каждый яростно нафабрил усы и напомадил волосы да так туго заплел их в косицу, что глядел из окопа, осклабившись, точно мертвая голова.

Сюда-то и двинулся неустрашимый Питер, – брови насуплены, зубы стиснуты, кулаки сжаты; казалось, он пышет клубами дыма, так неистов был огонь, клокотавший в его груди. Его верный оруженосец ван-Корлир отважно следовал за ним с трубою, пышно увитой красными и желтыми лентами в память о прекрасной госпоже из Манхетто [3] Манхетто – нынешний Манхеттен – остров, на котором стоит Нью-Йорк, в те времена именовавшийся Новым Амстердамом. Иногда и самый город называли по имени острова – Манхетто. . Позади вперевалку шли коренастые рыцари Гудзона [4] Река, на которой лежит остров Манхеттен. . Тут были ван-Вики, и ван-Дики, и Тэн-Эйки; ван- Нессы, ван-Тассели, ван-Гролли; ван-Хозены, ван-Гизоны и ван-Бларкомы; ван-Верты, ван-Винкли, ван-Дэмы; ван- Пельты, ван-Рипперы и ван-Брэнты. Тут были ван-Хорны, ван-Хухи, ван-Бэншотены; ван-Гельдеры, ван-Арсдели и ван-Бэммели; ван-дер-Бельты, ван-дер-Хуфы, ван-дер- Вурты, ван-дер-Лины, ван-дер-Пули и ван-дер-Спигли; потом шли Хофманы, Хухленды, Хопперы, Клопперы, Рикманы, Дикманы, Хогебумы, Розебумы, Усауты, Квакен- боссы, Роербаки, Гарребранцы, Бенсоны, Броуэры, Валь- дроны; Ондердонки, Варра-Вангеры, Шермерхорны, Стау- тенбурги, Бринкергофы, Бонтекусы, Никербокеры, Хох- страссеры, Тэн-Бричесы, Тоу-Бричееы и множество других достойных, имена которых слишком заковыристы, чтобы можно было их написать, – а если бы и написать, все равно их не выговорить человеку; все, как один, подкрепленные плотным обедом и, говоря словами великого голландского поэта, до края полные и гневом и капустой.

На мгновение могучий Питер замедлил шаг и, взобравшись на пень, обратился к своим дружинам па выразительном нижнеголландском наречии, увещевая их драться, как «дюйвелы» [5] Голландское произношение английского слова «девил» – дьявол. , и уверяя, что если они победят, то получат пропасть добычи; если же падут в бою, то, умирая, будут осчастливлены сознанием, что отдали жизнь для блага отечества и что после смерти им суждено будет узреть свои имена в храме славы, увековеченные вместе со всеми великими этого века для восторженного преклонения потомков. Подконец он поклялся им словом губернатора (а они знали его слишком хорошо, чтобы усомниться в этом хоть на мгновенье), что, если какой-нибудь маменькин сын сыграет труса или хотя бы посмеет побледнеть от страха, он, Питер Стьюивезент, будет дубить его шкуру, пока тот не выскочит из нее, как змея по весне. Тут, выхватив свой верный клинок, он трижды взмахнул им над головой, приказал ван-Корлиру трубить атаку и с возгласом: «Святой Николай и Манхетто!» храбро ринулся вперед.

Его воинственные соратники, успевшие тем временем запалить свои трубки, тотчас же сунули их в рот, выпустили яростные клубы и под прикрытием дыма браво пошли на приступ.

Шведский гарнизон, которому хитрый Ризинг приказал не открывать огня, пока не станут видны белки глаз атакующих, в грозном молчании стоял под прикрытием, пока голландцы не поднялись на гласис [6] Покатый склон перед укреплением. . Только тогда дан был залп, такой потрясающий, что далее холмы вокруг содрогнулись и с перепугу не сдержали вод, так что хлынули из их боков ручьи, которые продолжают течь и по сей день. И, конечно, голландцы полегли бы тут все под этим жестоким огнем, не позаботься Минерва, их покровительница, чтобы шведы все, как один, зажмурили глаза. И отворотили головы, готовясь дать этот залп.

Не успели стихнуть еще раскаты, как шведы перепрыгнули через контрэскарп [7] Искусственный ров, защищающий траншей. и с гневными выкриками обрушились на противника, схватившись с голландцами врукопашную. Много тут можно было увидеть подвигов, которым нет равных ни в летописях, ни в песнях. Здесь широкоплечий Стоффель Бринкергоф, презирая всякое иное оружие, размахивал своей дубиной, как некогда великан Бландерон своим дубом, и выколачивал ужасную дробь по твердым головам шведского воинства. Там в ожидании, подобные древним локрийским лучникам [8] Знаменитые лучники древней Греции.