Коллектив авторов - Сцены частной и общественной жизни животных

Уподобление республиканцев спартанцам было весьма распространено в прессе 1830–1840-х годов, однако ввиду того, что спартанские идеалы были скомпрометированы монтаньярами в 1793 году, сравнения эти редко носили лестный характер (см.: Robert V. Le temps des banquets. Politique et symbolique d’une génération (1818–1848). Paris, 2010. P. 259–260).

После подавления в 1831 году русской армией польского восстания многие поляки эмигрировали во Францию; судьба эмигрантов и их соотечественников, оставшихся на родине, вызывала тревогу и сочувствие у французских либеральных католиков, в том числе и у Ламенне, автора прозаического «Гимна Польше» (1833), содержавшего следующий припев: «Покойся, моя Польша, покойся с миром в том, что они называют твоей могилой; я-то знаю, что это твоя колыбель». Послание папы римского Григория XVI к польским епископам (1832), оправдывавшее действия императора Николая I в Польше, стало одной из причин разрыва Ламенне с папским престолом.

Обыгрывается название республиканского Общества прав человека, которое было основано в Париже в июне 1832 года и, в соответствии с традициями Великой французской революции, делилось на секции; секции Прав человека создавались и в провинции. К 1840 году во Франции существовало огромное множество республиканских организаций, как тайных (поскольку в 1834 году был принят закон, запрещавший создание каких бы то ни было ассоциаций без предварительного разрешения властей), так и официальных (более умеренных); выходили республиканские газеты (в 1833 году их было целых 60, иначе говоря, четверть от общего числа газет; к концу 1830-х годов их число уменьшилось, но они не исчезли вовсе); между представителями республиканцев имелись разногласия тактического и стратегического характера (см.: Jardin A. Histoire du libéralisme politique de la crise de l’absolutisme à la constitution de 1875. Paris, 1985. P. 323–327). Бальзак, естественно, этими подробностями пренебрегает и описывает республиканский идеал в самом общем и упрощенном виде. Трудно утверждать наверняка, что Бальзак ориентировался на какое-то конкретное описание республиканского образа жизни, однако можно высказать предположение, что описание суровой Волчьей республики, где равенство сводится к равному праву растерзать добычу, которой далеко не всегда хватает на всех, пародирует апологию республиканского устройства, представленную в утопическом романе Этьенна Кабе «Путешествие в Икарию». Роман этот был впервые опубликован анонимно незадолго до выхода «Сцен», в январе 1840 года, у издателя Ипполита Суверена, у которого печатался и Бальзак, и почти сразу сделался очень популярным среди читателей (о Кабе см.: Ревякин А. В. Социализм и либерализм во Франции в середине XIX века. М., 1999). Республика Кабе – «всемогущая государыня», благодаря которой все сыты и счастливы, не имеют нужды ни в деньгах, ни в торговле, живут в тепле и уюте. Волкам до этой благостности очень далеко.

Фраза Бальзака полна скрытой иронии: дело в том, что приведенная пословица синонимична другой: «Ворон ворону глаз не выклюет»; словарь Литтре поясняет ее смысл следующим образом: «Злые люди друг другу не вредят», так что гордое признание Волка звучит довольно двусмысленно.

У имени спартанского законодателя Ликурга тот же корень, что и у греческого слова lykos – волк.

По преданию, основателей Рима братьев Ромула и Рема вскормила волчица.

Ламенне был приговорен к году тюрьмы и штрафу в 2000 франков за брошюру «Страна и правительство» (1840), в которой подверг резкой критике внутреннюю и внешнюю политику правительства, и обвинил его как в страданиях угнетенного народа, так и в униженном положении Франции. Королевский прокурор, выступая на процессе, обвинял Ламенне в разжигании в народе ненависти к властям, чреватой новыми революциями и новым пролитием крови: «Мы знаем, кому адресована ваша книга. Мы не увидим ее в руках трудолюбивого работника, законопослушного гражданина, смиренного бедняка, который страдает, покоряется и надеется; мы увидим ее в руках рабочего, который восстает против своего хозяина, в руках злоумышленника, который презирает законы, в руках мятежника, который рыскает по городу с кровожадными гимнами на устах и кинжалом за пазухой» ( Lesur C. – L. Annuaire historique universel. Paris, 1841. P. 317). В этой речи сконцентрированы те опасения, которые социалистические идеи вызывали у добропорядочных обывателей; здесь другими словами сформулирован тот вывод, к которому пришел странствующий Воробей: «социалисты чересчур кровожадны для нашего времени».

Последние два абзаца – те самые, которые Жорж Санд прибавила «от себя» к тексту Бальзака (см. примеч. 226).

Автор «Лиса, попавшего в западню» Шарль Нодье (1780–1844) поначалу не соглашался на просьбу Этцеля написать что-нибудь для «Сцен», ссылаясь на преклонный возраст и болезни. 25 сентября 1841 года он жаловался издателю: «Я сам живу сейчас исключительно животной жизнью, но это нисколько не поможет мне говорить от лица животных; какому бы животному я ни предоставил свой стиль, я рискую оказать ему дурную услугу, а с нынешними животными нужно обходиться осторожно. Никогда не знаешь, кем они могут стать» (цит. по: Parménie A., Bonnier de La Chapelle C. Histoire d’un éditeur et de ses auteurs. P. 21). Нодье в самом деле был уже немолод и не слишком здоров (жить ему оставалось всего три года); по-видимому, именно поэтому рукопись «Лиса» написана рукой его дочери Мари Менессье-Нодье, что, однако, не дает оснований сомневаться в авторстве писателя.

Уточнение, необходимое для того чтобы соответствовать «условиям игры», предложенной Этцелем, и вести повествование от лица какого-нибудь животного; в дальнейшем «звериный» характер повествователя ничем не дает о себе знать.

Нодье обыгрывает двойное значение слова «гений»: гений места, дух-покровитель римлян (genius loci), и романтический гений (таковыми в романтическую эпоху готовы были считать себя едва ли не все творцы).

Брелок (по-видимому, от французского выражения battre la breloque – нести околесицу) – одна из ипостасей авторского «я» в стернианском романе Нодье «История Богемского короля и его семи замков» (1830), авторский рассудок, «странное и капризное создание», «смешной набросок, который никогда не будет закончен», «существо, вечно хохочущее, вечно поющее, вечно насмешничающее, вечно подшучивающее».

Нодье с юности был страстным поклонником и неплохим знатоком энтомологии. Его первый печатный труд назывался «Рассуждение о назначении усиков у насекомых и об их органе слуха» (1798), а в 1801 году он выпустил «Энтомологическую библиографию», которую одобрил сам Ламарк. В сказочной повести «Фея хлебных крошек» (1832) устами главного героя, Мишеля-плотника, Нодье произносит настоящую похвальную речь бабочкам – «элегантнейшим и любезнейшим созданиям», чей полет – «зрелище, достойное украсить сновидения великодушного человека» ( Нодье Ш. Фея хлебных крошек. М., 2006. С. 197–198). Нодье был уверен, что насекомые удались Творцу куда лучше людей. В статьях 1830-х годов Нодье регулярно возвращается к теме насекомых и даже называет их возможными «наследниками» человека, которые займут его место после того, как род человеческий придет к своему концу. В 1832 году в рецензии на книгу Э. Мюльсана «Письма к Юлии об энтомологии» Нодье изложил план «маленького естественно-исторического романа» о насекомом по имени Грандисон (имя «бесподобного» заглавного героя романа С. Ричардсона), который умирает и воскресает из мертвых, а также обладает массой замечательных способностей: летает, строит города, роет туннели, подает световые телеграфические сигналы (см.: Nodier Ch. Feuilletons du Temps . Paris, 2010. T. 1. P. 205–210). А в сказке «Человек и муравей» (1837) муравей выступает мстителем за всех животных, обиженных человеком, и губит воздвигнутый человеком город Библос.