Коллектив авторов - Сцены частной и общественной жизни животных

Почти дословная цитата из романа Бенжамена Констана «Адольф» (1816), заглавный герой которого пишет возлюбленной: «Я ни на что не надеюсь, ничего не прошу, я хочу только вас видеть: видеть вас мне необходимо, чтобы жить»; это те самые строки Констана, которые отразились в письме Онегина к Татьяне: «…Но чтоб продлилась жизнь моя, / Я должен утром быть уверен, / Что с вами днем увижусь я…»

Реминисценция из басни Лафонтена «Животные, больные чумой» (Басни, VII, 1); там, где у Нодье Человек, у Лафонтена – Чума.

Нодье был непреклонным противником всех многочисленных социальных теорий XVIII–XIX веков, которые исходили из тезиса о способности человека к бесконечному совершенствованию; он считал, что человек в нынешнем его состоянии ни к какому совершенствованию не способен, а более совершенными могут оказаться совсем новые разновидности людей, которых Господь пока еще не создал, но, возможно, создаст в будущем (тезис, ничуть не менее утопичный, чем теории тех, с кем Нодье спорил). Персонажи из мира животных не однажды служили Нодье для доказательства того факта, что натуру «усовершенствовать» невозможно; так, в сказке «Бобовый Дар и Душистая Горошинка» (1833) он вывел Волка, который утверждает, будто посвятил себя делу «волчьего совершенствования» и воспитанию «волков, волчиц и волчат, ведущих зерноядный образ жизни», но при первой же возможности показывает свой вполне кровожадный нрав (см.: Нодье Ш. Сказки здравомыслящего насмешника. М., 2015. С. 22–24, 77–79).

Автор «Первого фельетона Пистолета» Жюль Жанен (1804–1874) дебютировал в 1829 году романом «Мертвый осел и гильотинированная женщина», в котором приемы и штампы «неистовой» ультраромантической словесности доведены до такой крайности, что невозможно понять, всерьез автор нагромождает ужасы или просто насмехается над доверчивым читателем. Затем последовал еще целый ряд романов, повестей и рассказов; одновременно Жанен занялся литературной и театральной критикой и стал одним из самых влиятельных рецензентов, снискавшим прозвище «принц критиков»; с середины 1830-х годов в течение четырех десятилетий он каждый понедельник печатал фельетоны в крупнейшей парижской газете «Журналь де Деба» (фельетонами во Франции назывались, независимо от содержания, статьи, печатавшиеся в нижней, дополнительной части газетной полосы). Этцель сохранил дружеские отношения с Жаненом до конца жизни писателя; см.: Bailbé J. – M. Hetzel et J. Janin: images d’une amitié // Un éditeur et son siècle. Pierre-Jules Hetzel (1814–1886). Saint-Sébastien, 1988. P. 95–105. «Первый фельетон Пистолета» – пародия, причем довольно безжалостная, на драму Виктора Гюго «Рюи Блаз» (1838); однако Жанен достаточно ироничен и по отношению к себе. Пистолет, как следует из текста, усвоил и транслирует многие мысли хозяина и, следовательно, представительствует за него; между тем сам этот представитель отнюдь не безгрешен и, как выясняется в финале, даже не обучен грамоте и фельетон свой диктует Барану, исполняющему обязанности общественного писаря. Если критика пьесы Гюго и изложение заветных мыслей о благотворности «классического намордника» доверены такому рассказчику, это заставляет усомниться в их искренности.

В издании 1867 года раскрыто содержание этих афишек: «Смерть пуделям!»

В предисловии к сборнику «Новые рассказы» (1833) Жанен пишет, что человек, который с пером в руках был свидетелем таких судьбоносных событий, как революция 1830 года, не может говорить ни о чем другом: «Вся моя жизнь подчинилась этой могущественной заботе» ( Janin J. Contes nouveaux. Bruxelles, 1833. T. 1. P. 93), то есть желанию запечатлевать в статьях хронику происходящего; по стопам своего хозяина двинулся и Пистолет.

Жанен, начинавший как приверженец новой, романтической литературы, очень скоро стал исповедовать гораздо более умеренные взгляды (о чем свидетельствует его похвальное слово «классическому наморднику», вложенное чуть ниже в уста Пистолета); это проявилось, в частности, в его уважительном отношении к Буало – с романтической точки зрения одному из главных представителей «обветшалого» классицизма. Частота ссылок Жанена на произведения и атмосферу французского XVII столетия позволяет даже говорить о его «ностальгии» по этому периоду (см.: Landrin J. Jules Janin, témoin du théâtre romantique // Cahiers de l'Association internationale des études françaises. 1983. № 35. P. 161, 165). Жанен сделал очень много для реабилитации классицизма в глазах публики 1830-х годов: за два месяца до премьеры «Рюи Блаза» он напечатал в «Журналь де Деба» хвалебные статьи об игре молодой актрисы Рашель на сцене «Комеди Франсез» в пьесах Корнеля и тем самым способствовал возрождению интереса публики к классицистической драматургии XVII века.

Отношение Жанена к творчеству и личности Гюго было сложным. Он восхищался поэзией Гюго, а о прозе и пьесах, в частности о драмах Гюго «Марьон Делорм» (1831), «Король забавляется» (1832), «Лукреция Борджиа» (1833), отзывался весьма скептически, хотя и хвалил отдельные их фрагменты; по словам исследователя, Жанен был «заворожен гением Гюго, но устрашен его дерзостью» ( Landrin J. Jules Janin, témoin du théâtre romantique. P. 159). Тем не менее когда после прихода к власти Наполеона III Гюго был вынужден покинуть Францию, Жанен поддерживал с ним переписку и лестно отзывался в печати о его новых поэтических сборниках. О «Рюи Блазе» см. примеч. 280. В издании 1867 года Жанен изменил текст: теперь хозяин сбрасывает Пистолета со своих колен, не упоминая ни одной пьесы Гюго и говоря просто: «Древние всегда останутся… древними ».

Цитата из «Поэтического искусства» Буало (I, 56); здесь в речах скучного автора, с излишними подробностями описывающего некий дворец, встречаются сплошь «фестоны и астрагалы» (декоративные архитектурные элементы). Об отношении Жанена к Буало см. примеч. 265.

Недоброжелатели часто упрекали Жанена в том, что он заполняет свои рецензии рассказами не о том, что он увидел на сцене, а о том, что пришло ему в голову по ходу дела. Ему и самому случалось в полушутливой форме признаваться, что он описывает в рецензиях то, чего сам не видел; так, 16 ноября 1835 года он ссылается в рецензии на водевиль «Женщина, которая мстит», поставленный на сцене театра «Варьете», на рассказ «юного белокурого критика», которого он послал в «Варьете», «потому что невозможно быть одновременно и в “Варьете”, и в театре Водевиля».

Вариант 1867 года: «И вы хмурите брови, как одна из борзых г-на де Ламартина, дожидающаяся, пока хозяин соблаговолит наконец погулять с ней в лесу».

«Эрнани» (1830) – драма В. Гюго; «Карл VII» (1831) и «Калигула» (1837) – драмы А. Дюма.