Коллектив авторов - Сцены частной и общественной жизни животных

В этом случае, как и в предыдущем, можно увидеть просто сатирическую зарисовку оперных нравов, но можно осторожно предположить намек на недавний театральный скандал: осенью 1840 года знаменитая певица Лора Даморо (урожд. Монталан, 1801–1863), недовольная политикой администрации Комической оперы, которая отобрала у нее и передала другой певице обещанную роль в опере Обера «Брильянты короны», покинула театр (см.: Revue des Deux Mondes. 1840. 15 novembre. P. 611–612; Revue et gazette musicale de Paris. 1841. 16 mai. Р. 272). Из издания 1867 года весь пассаж про капризную Цикаду исключен; вместо этого Скарабей наслаждается пением «иностранной Цикады, обожаемой повсюду» и с огорчением узнает, что всякий вечер публике дают послушать всего одну арию в ее исполнении; весь остальной концерт заполняют скверным пением Сверчков, а выступление другой «звезды» переносят на завтра.

Французские рецепты велят при разделке очень тщательно сберегать язык карпа и тушить его и молоки с добавлением приправ.

Волосатость – первая (но далеко не последняя) черта, указывающая на то, что прототип виртуоза-Сколопендра, которому посвящены последующие несколько страниц, – Франц Лист (1811–1886). Именно длинноволосый Лист начиная с 1835 года выступал с концертами соло, без оркестра (вещь до того неслыханная); именно Лист вызывал у публики (прежде всего дамской) такие бурные восторги, что любимой темой карикатуристов было препровождение его поклонниц сразу по окончании концерта в дом умалишенных; именно Лист завоевал симпатии публики не в последнюю очередь тем, что исполнял импровизации и фантазии на популярные мотивы (см.: Lilti A. Figures publiques. Invention de la célébrité. 1750–1850. Paris, 2014. Р. 321–325).

Возможно, имеется в виду зала соперничавшего с Оперой парижского Итальянского театра, который считался более элегантным и предназначенным для более избранной публики; Листу случалось давать там концерты. Впрочем, самые близкие по времени к рассказу Поля де Мюссе концерты Лист дал в другом помещении – зале Эрара; в марте-апреле 1841 года он с огромным успехом играл там собственные «Воспоминания о “Роберте-дьяволе”» – вариации на музыку Мейербера (см.: Walker A. Franz Liszt. Paris, 1989. T. 1. P. 382–383). В издание 1867 года вписан, уже после описания игры Сколопендра, его монолог в ответ на комплимент Скарабея, похвалившего «чудесное проворство его лапок». Сколопендр отвечает, что не принимает комплиментов до тех пор, пока не начнет исполнять собственные сочинения: именно их он желает «топтать ногами» и «калечить». В самом деле, активная композиторская деятельность Листа приходится на период после 1842 года, когда вышло первое издание «Злоключений Скарабея».

Назначение на роль восторженных поклонниц Листа именно Шпанских мушек – дополнительная «шпилька» по адресу Листа, который всю жизнь был окружен влюбленными в него дамами; дело в том, что порошок из шпанской мушки (насекомого из семейства нарывников) издавна считался одним из сильнейших «приворотных зелий» – афродизиаков.

Знаменитая ария из «Ифигении в Тавриде» Глюка на слова Никола-Франсуа Гийяра (д. 1, сц. 2).

Числа, 20:7–10.

Согласно преданию о Вильгельме Телле, наместник германского императора в Швейцарии Герман Геслер повесил на шест в деревне Альтдорф cвою шляпу и велел каждому проходящему поклоняться ей; именно за неповиновение этому приказу Геслер приказал Теллю сбить стрелой яблоко с головы сына.

Самым знаменитым скрипачом того времени, выступавшим в Париже, был Паганини; но в этом случае, в отличие от Сколопендра-Листа, портретного сходства с возможным прототипом не наблюдается.

По всей вероятности, намек на тенора Жильбера Дюпре (1806–1896); современники отмечали как новаторскую черту его «четкое и ясное произношение» ( Custine A. de. Ethel. 1839. T. 2. P. 65), «вместо свистящей фистулы, как мы привыкли, настоящий человеческий голос и вместо судорожного крика благородную ноту» ( Анненков П. В. Парижские письма. М., 1983. С. 50). Из издания 1867 года весь пассаж о певце исключен; лишнее подтверждение того, что речь идет именно о Дюпре: он в 1849 году покинул сцену и понятно, что в 1867 году его фигура утратила актуальность.

Мертвая голова – род бабочек из семейства сфинксов, или бражников.

В сжатом виде здесь изложены принципы классицистической эстетики, которых придерживались в первой трети XIX века многочисленные живописцы, от прославленных, таких, например, как Энгр, до куда менее известных.

Если первый Сфинкс был классицистом, то от второго Скарабей слышит изложение тезисов романтической эстетики, предполагающей, что художники «несут микрокосм в своей душе; берясь за кисть, они смотрят не вовне, а внутрь себя; они вполне могут написать дом, имея моделью утку, и обезьяну, имея моделью дерево. Это истинные поэты, все прочие – лишь подражатели и копиисты» (так Теофиль Готье в рецензии на Салон 1839 года в газете «Пресса» от 4 апреля 1839 года описывал творческий метод Делакруа). Недоброжелательные критики описывали тот же метод в ином тоне: «Прекрасное и возвышенное – это отныне не картина, а то, о чем думал художник, когда ее писал, это философическая идея, его вдохновлявшая, это бесконечная череда теософистических размышлений, благодаря которым он изготовился, решился и даже счел себя обязанным предпочесть вздернутый нос орлиному, а малиновую драпировку – бордовой» ( Musset A. de. Lettres de Dupuis et Cotonnet. Quatrième lettre // Revue des Deux Mondes. 1837. T. 10. Mai. P. 527). Любопытно, что спустя десять лет после смерти Гранвиля Бодлер в статье «О некоторых французских карикатуристах XIX века» (1857) описывал в отчасти сходных выражениях метод самого Гранвиля: «Художник Гранвиль желал ни больше ни меньше, чтобы его карандаш объяснил закон ассоциации мыслей» ( Бодлер Ш. Об искусстве. М., 1986. С. 167; пер. Н. Столяровой и Л. Липман).

Ночная бабочка-шелкопряд.

Кошенильный червец – насекомое из отряда полужесткокрылых; из него добывают вещество, используемое для получения красного красителя – кармина. Драматическим перипетиям жизни этих насекомых посвящен рассказ Бальзака «История любви двух Животных» (с. 505–546). Об увлечении романтиков красным цветом в противовес современной «бесцветности» см. позднейшее свидетельство Т. Готье в «Истории романтизма» (изд. 1874): «Я обожал этот благородный оттенок… – цвет пурпура, крови, жизни, света, жаркого огня, так хорошо сочетающийся с золотом и мрамором, – и для меня было истинным огорчением наблюдать, как он исчезает из современной жизни и даже из живописи». Именно желанием «потрясать пылающим факелом этого ненавистного оттенка перед глазами бесцветных , над грудой поверженных классиков, равно враждебных и роскошному колориту, и поэзии» объясняет Готье свое вошедшее в легенду появление на премьере драмы Гюго «Эрнани» в красном жилете, который на самом деле был вишневым камзолом-безрукавкой ( Готье Т. Избранные произведения. М., 1972. Т. 1. С. 532–534; пер. С. Брахман). Яркие «рубенсовские» цвета были на плохом счету у художников академической школы и считались достоянием дерзких новаторов (см. колоритное описание «грехопадения» начинающего художника, который открыл эти краски, в рассказе того же Готье «Листки из дневника художника-недоучки», впервые опубликованном в 1845 году в первом томе сборника «Бес в Париже»; рус. пер. О. Гринберг см. в кн.: Готье Т. Два актера на одну роль. М., 1991. С. 240–248).