Рафаэлла Джордано - Твоя вторая жизнь, или Шанс все изменить

Рык дикого зверя в глубине квартиры:

– Очаровательно!

Он вернулся в гостиную с планшетом в руках, и опять послышался его возмущенный вопль:

– А откуда крошки на диване? Адриен, сколько раз я тебе говорил, что есть можно только за столом? Сколько раз нужно повторять!

Пришлось оставить кастрюли и книги и пройти в гостиную. Устав от этих взрывов недовольства и раздражения, вошедших в привычку и все более отдалявших нас друг от друга, я все-таки решила любым способом снять напряженность.

– Сейчас все уберу, – сказала я.

– Оставь, сам все сделаю, – сухо произнес Себастьен.

Но напряжение тем не менее нарастало.

Разозлившись не на шутку и удрученно вздыхая, он стряхнул крошки на пол, сел на диван, уставился в экран и тут же отключился от внешнего мира.

Он был без носков, и, не знаю почему, вид больших пальцев его голых ног, торчавших на журнальном столике перед моим носом, поднял во мне волну гнева. Мало того, что он взвалил на мои плечи все домашнее хозяйство и совершенно не интересуется тем, как я со всем этим справляюсь; мало того, что я надрываюсь, не имея ни минуты свободного времени, так он еще смеет выказывать недовольство! Обычно я все спускала на тормозах. Но в этот вечер меня прорвало. Это было сильнее меня, я должна была что-то сказать.

– Все хорошо, я не слишком действую тебе на нервы?

– Ну что еще? Что тебе нужно? – спросил он с раздражением.

– Понятия не имею, может быть, немного помощи, поддержки…

– Это что, упрек?

– Ты знаешь, меня действительно многое раздражает. Я не упрекаю тебя, просто прошу немного внимания!

– И ты собираешься криком этого добиться? Спасибо. Это особенно приятно, когда возвращаешься домой с работы. А ты сама уделила мне хоть сколько-нибудь внимания? Ведь я уже час как вернулся.

– Хорошенькое дельце! Ты что, упрекаешь меня в том, что я занимаюсь твоим сыном?

– Опять ты за старое: попреки, скандалы?

Адриен, чувствуя, что ситуация накаляется, отправился в свою комнату в восторге оттого, что с декламацией покончено.

– Да, опять за старое. Я больше не в состоянии в одиночестве крутиться как белка в колесе!

– Ну да, понятно, обычный приступ меланхолии…

– Что? Обычный приступ? Ты возвращаешься с работы спокойный и довольный, занимаешься любимыми делами, забавляешься общением со своими виртуальными друзьями…

– Ты хочешь сказать, что я развлекаюсь на работе? А я вкалывал как проклятый, провел три совещания…

– Думаешь, я не работаю?

– Да, да, конечно, работаешь, – сказал он, пойдя мне на уступку.

– А что это за тон? Ты считаешь, что нет большего счастья, чем работать четыре дня из пяти?

– Заметь, это не я сказал!

– А мне все равно! – крикнула я, дойдя до ручки. – С меня довольно, разбирайтесь сами как знаете, все, хватит!

– Да уходи, ради бога! Останется только расплеваться и развестись. Ты этого хочешь?

Его слова долетали до меня бумерангом и хлестали по лицу. Вся в слезах, я схватила пальто и выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

Оказавшись на улице, я посмотрела на наши окна и увидела сына. С грустным личиком, как если бы он считал себя виноватым в ссоре двух дорогих ему людей, он руками образовал для меня сердце. Его жест доставил мне нечто большее, чем простое удовольствие, и я, в свою очередь улыбнувшись ему полной нежности и любви улыбкой, отправилась прогуляться, чтобы привести в порядок мысли.

Я не хотела, чтобы меня кто-то видел в состоянии раздражения и ненависти. С ума сойти, неужели в такую минуту можно волноваться из-за своего внешнего вида и социального образа! Я избегала встречаться взглядом с прохожими, в душе царил полный сумбур, казалось, что жизнь летит под откос, и мне не хотелось, чтобы кто-то прочел весь этот кошмар и ужас на моем лице. Ну нет, никаких свидетелей моего маразма…

Я дошла до небольшого сквера и позвонила Клоду.

– Клод? Это Камилла. Я вас не потревожила? – спросила я, хлюпая носом.

Бесполезно говорить, что у меня все плохо, – он сразу же догадался.

– Это из-за Себастьена. У нас вышла ссора. Я больше не могла терпеть. Кажется, между нами все кончено…

И пока я изливала душу, я ощущала, как боль постепенно отпускает меня. Какое же это счастье – иметь человека, с которым можно поделиться горестями в трудную минуту!

– …в данный момент он совершенно не способен дать мне то, в чем я больше всего нуждаюсь.

– А в чем вы больше всего нуждаетесь?

– Ну, не знаю… Чтобы он был внимательнее ко мне, мне хочется ласки, тепла… Мне кажется, что я живу с роботом, который каждый вечер возвращается с работы! И если не считать того, что он иногда рычит на меня, а потом утыкается в свой планшетник, можно сказать, что он вообще ничего не делает и ничего не видит вокруг себя… Я даже не ревную его к виртуальным друзьям и подружкам! И пусть бы мир провалился в тартарары, он бы и не заметил. А я же в это время ношусь туда-сюда, воспитываю Адриена, проверяю домашние задания, готовлю ужин… Это несправедливо!

– Я внимательно слушаю вас, Камилла…

– И потом он постоянно твердит, будто я не слушаю его. Но это неправда, это он не слушает меня. Иногда он мне даже не дает слова вставить – все сводит к себе…

Я ходила взад и вперед по скверу, а комок в душе все сжимался.

– Ах, Камилла, вы ведете игру под названием «это он виноват». Из рук вон плохо! Именно поэтому вы не можете договориться: диалог глухих! Слушать с предвзятостью – значит никогда ничего так и не услышать… А если вы действительно хотите расслышать человека, вы должны встать на его место, вы должны сопереживать ему. Вы не представляете, какая это большая редкость, когда встречаешь человека, умеющего слушать. Я часто говорю себе, что тот, кто умеет слушать, может перевернуть мир. А во время выяснения отношений тем более нельзя все принимать за чистую монету. Нужно научиться читать между строк, чтобы воспроизвести в своей душе те же эмоции. Вполне возможно, что за упреком скрывается страх, а за агрессивностью – грусть или еще незажившая рана…

Слушая его, я ощущала, как промозглый холод, помноженный на нервное напряжение, пробирает меня до костей, и подняла воротник у пальто.

– Трудно сохранять благожелательность, о которой вы говорите, в такие моменты. Вы бы посмотрели на него, когда мы ссоримся. Можно подумать, он меня ненавидит!

– М-м… Интересно… А если вы замените «он» на «я»?

– …

– Да, вы все правильно поняли.

– То есть я себя ненавижу?

– Совершенно верно, Камилла. У вас просматривается тенденция интерпретировать поведение вашего мужа сквозь деформирующий фильтр негативных мыслей. В такие моменты вы не любите себя, потому что вбили себе в голову, что недостаточно красивы с вашими лишними килограммами и первыми морщинками… Вы бессознательно проецируете на мужа свои страхи, что уже не столь желанны и привлекательны. И в конце концов ваше отношение к самой себе приведет к тому, что так оно и случится. Вы воплощаете в жизнь самый черный сценарий: вы не желанны для мужа, он вас больше не любит…