Антонио Менегетти - Женский ум в проекте жизни

Например, умение на высшем уровне управлять экономикой финансов предполагает наличие в субъекте способности следовать неким вполне определенным рациональным правилам, которые никак нельзя проигнорировать.

Подобные правила всегда строятся вокруг той пропорции, которую субъект носит только в самом себе; эта пропорция не записана ни в каких текстах и не определяется советами банкиров, но находится лишь в уникальном ведении онто Ин-се самого субъекта. Этот пример служит указанием на то обстоятельство, что существуют определенные системы координат, которым необходимо следовать при желании достичь полноты собственной эффективности. Всецелая преданность собственной онтической эгоичности есть преданность Бытию «в себе». А потому принцип «возлюби ближнего своего как себя самого» [109]означает, что всякая любовь является подлинно таковой в той мере, в какой она подчеркивает и превозносит качества бытия любящего субъекта. Любые действие или дар, причиняющие ущерб качествам его внутренней функциональности, являются патологией.

Нравственно-психологический образ действия субъекта, пребывающего в состоянии благодати, есть двоякое внимание: он умеет сочетать различные инструменты с целью реализации предзаданной цели (его профессии, его общественного отношения, его политики). А потому он умеет защищать моральные принципы своей группы и своих интересов, никогда при этом не изменяя морали своей собственной трансцендентной эгоичности; «трансцендентной» – потому что глубочайший исток его эгоизма коренится в Бытии самом по себе. На нем лежит обязанность быть верным тому, кого считают отцом жизни, поскольку от Него исходит его сила, разум и благо.

Мы обогащаемся внутренне и осуществляем положительный аутоктиз в той мере, в какой мы научаемся реализовывать свой потенциал и способны оперировать причинами в феноменальной множественности мирских отношений окружающей нас действительности. Мы растем не потому, что любим, но потому, что умеем разумно осуществлять наше отношение с другими.

Вампиризм, обладание, барышничество, собственничество неизбежно оказываются деструктивными, поскольку они – техническое нарушение координат существования или жизни самой по себе. От того способа, каким разум субъекта направляет осуществление этого удовольствия, субъект и получает удовольствие, и осуществляет личный аутоктиз. Всякого удовольствия мы можем достичь через внутреннюю заслугу, и его не получим, если будем вести себя с Бытием как воры.

4) Психоинтеллектуальный уровень

Здесь также налицо двоякость: человек постигает две природы двух миров. В своем секторе жизни ему свойственен практический и приспособленный к обстоятельствам разум, здесь он благоразумен и предусмотрителен, он знает соотношения причин, он прекрасно знает также, что, создавая определенные условия (позвонив этому человеку, зайдя в этот бар, вернувшись в семейный контекст…), он получает вполне определенные последствия. Он знает, к чему может привести любая причина, и не бывает наивным в отношении причин.

В то время как люди обыкновенно проводят жизнь под защитой индульгенций, выдаваемых социальными стереотипами (любовь к сыну, любовь к матери, верность дружбе и тому подобные нормы, утверждаемые вечной литературной культурой во всякую эпоху и подтверждаемые здравым смыслом, приверженность которому подчеркивают все люди), Бытие неожиданно провозглашает: «Если ты любишь эти вещи более меня, то потеряешь меня». Здесь можно привести слова Христа: «Кто любит отца или мать более Меня, тот недостоин Меня» [110]. Христос не хотел сказать, будто необходимо вставать в оппозицию к семье: все хорошо и полезно, но смотря по тому, насколько субъект способен этим управлять. В этом своем образе действия субъект всегда одинок, и только он знает, какой порядок – внешний или внутренний – нужно сохранять в первую очередь. Внешний порядок работает, только если остается в сохранности внутренний порядок; противоположное этому совершенно невозможно.

Это рассуждение о благодати служит не для того, чтобы все мы стали святыми, но для того, чтобы осознать условия эффективной власти. В каждом частном случае бывает нетрудно распознать причину ошибки поведения (материнский комплекс, рабское следование негативной семантике, поверхностность, инфантилизм и т. п.), однако сущностная постоянная власти и эффективности заключается в рациональном, техническом, психологическом управлении состоянием благодати, не сбиваясь на кружные пути мистических тайн. Благодать не обретается и не управляется с помощью медитации, удаления от мира или иных околомонашеских или околоцерковных средств.

Медитация есть некоторое удовольствие. И в самом деле, на психоинтеллектуальном уровне субъект, пребывающий в состоянии благодати, способен в такой мере проникнуть внутрь себя, что достигнет тотальной трансценденции. Выражение «тотальная трансценденция» означает, что он видит все следствия тела, все элементы реальности, но в конце концов обнаруживает, что все это – только тень и проекция иной реальности, находиться в которой чудесно.

Трансцендентальная медитация есть своего рода оргазм, соитие онтическо-логического Ин-се. Онто Ин-се становится логическим, потому что состояние благодати предполагает состояние сознания. Это не только действие онто Ин-се, это требует также сознательности. Это активное, сущностное слияние с Бытием самим по себе: субъект не наслаждается этим телом, этими цветами, этой пищей, но проникает в тот ум и в ту всеобщую причину, которая производит все эти удовольствия. Это трансцендентальное единение, в котором субъект сосуществует сознательно, обладает сознанием этого единения, во всяком случае при этом он не пользуется своим обычным сознанием, где он живет как простое зеркало комплексов и стереотипов. Это такое сознание, где акт и созерцание суть одно и то же: я вижу и знаю, что я вижу. Это сущностная рефлексия акта.

Великий человек самоутверждается в самом себе, исключительно лишь в своей сокровенной глубине, которая есть эффективность действия, потому что сам этот человек есть носитель благодати, постоянная причина. На последнем интеллектуальном уровне нам нужно уметь достигать трансцендирования всякой вещи, в том числе и религии [111]. Именно к этому обстоятельству относилось понятие депривации внешних предметов, необходимой для того, чтобы оставаться синхронным той имманентной причине, которая и есть Бытие.

Способность реализации жизни в этом существовании, во всех необходимых аспектах жизни, заключена именно здесь. Нам дана возможность фиксировать это могущество жизни: хорошее самочувствие при максимальной функциональности.