Дэн Кларк - Искусство значимости

Способность доверять другим, подобно способности доверять самим себе, берет начало в таких понятиях, как «последовательность» и «предсказуемость». Вы доверяете людям, которые настолько последовательны, что вы в состоянии предсказать, что они будут думать и делать и как поведут себя в той или иной ситуации. Мы доверяем супругам и любимым, отпуская их одних в компанию других людей и не испытывая ревности, потому что точно знаем, как наши близкие вели себя в прошлом. Мы доверяем коллегам, потому что те держат обещания, без опоздания приступают к работе, не задерживаются на перерывах, рано приходят и сидят допоздна, помогая команде вовремя сдать проект. Когда сотрудники и члены команды последовательно честны, лояльны и готовы прийти на выручку, они предсказуемо позитивны, продуктивны и достойны полного и безусловного доверия.

Ни в каком другом трудовом коллективе я не встречал такого безоговорочного и полного доверия, как в армии Соединенных Штатов, в особенности в ВВС. Пилоты неоднократно говорили мне: «Мы летаем благодаря доверию в команде. Командная работа начинается и заканчивается взаимодействием и согласованностью, которые порождаются лишь полным и абсолютным доверием».

Групповой пилотаж служит самой убедительной демонстрацией доверия в полете. Однажды мне довелось принять участие в тренировочном полете на учебном реактивном самолете Т-38 на авиабазе «Рэндольф» в Техасе. Мы поднялись ввысь рядом с другим самолетом и в течение целого часа летали в тесном строю, выделывая акробатические маневры всего в метре друг от друга. Когда мы приземлились, пилот-инструктор подполковник Стагг объяснил мне, что групповой пилотаж производится визуально, с помощью метода, называемого триангуляцией. Вы фиксируете внимание на ведущем самолете рядом с вами, образуя треугольник между концом крыла, наиболее утолщенной частью крыла и элероном в задней части хвоста. Цель – сохранять треугольник одинаковым по отношению к расстоянию и позиции вашего и соседнего самолета. Пилот ведущего самолета определяет все ваши действия и направление движения. Высота, скорость, направление – вы не задаете вопросов, только следуете.

Как же это удается пилотам группового пилотажа? Они полагаются на веру или надежду? Нет. Вера без усилий – это вообще не вера. Стагг ясно дал понять, что в этом деле главное не слепая вера. Вы следуете за ведущим пилотом не потому, что слепы, а потому, что видите. В его умении отражается упорный труд, честность и мастерство. Вот почему групповой пилотаж завязан на доверии. Вы держите свою ручку управления, а второй пилот свою. Благодаря подготовке и тренировкам вы доверяете своему ощущению ручки управления. Вы доверяете своей зрительно-моторной координации, и из доверия и уважения к мастерству и подготовке второго пилота рождается доверие к его ощущению ручки управления.

Заслуживающие доверия люди создают заслуживающие доверие организации. Всемирно известная клиника «Майо» в Рочестере, штат Миннесота, завоевала доверие моей семьи.

В 1984 году у моего отца выявили злокачественную карциноидную опухоль желудка, кишечника и печени. По прогнозам врачей, жить ему оставалось лишь полгода. Он был настолько слаб, что не мог ходить и оказался прикованным к инвалидному креслу.

Через неделю отец вместе с другими двадцатью четырьмя пациентами принял участие в уникальной экспериментальной лечебной программе в клинике «Майо», которая, как оказалось, разительно отличалась от всех остальных лечебных заведений: не было никакой очереди в приемном покое, а персонал вел себя так, будто мой отец – самая важная персона, когда-либо переступавшая порог этого учреждения. Медсестры аккуратно вкатили отца в большую комнату, где его встретила «команда Майо» во главе с всемирно известным онкологом – доктором Алланом Шаттом. Меня вдохновил вопрос, заданный врачами отцу: «Есть ли разница между смертью от рака и жизнью с раком, в чем она заключается лично для вас?»

Через семь дней отец вышел из клиники на собственных ногах, обретя физические и эмоциональные силы, со стабильными показателями жизненно важных функций и твердой уверенностью в том, что ему помогут одолеть смертельную болезнь, если он лично возглавит борьбу.

В ходе следующего визита в клинику, который отец совершил уже самостоятельно, он на себе испытал то, что моя семья называет «стилем Майо». Врачи планировали оценить его состояние с помощью специального эхокардиографа. В пищевод пациента вставляется трубка, позволяющая врачу обследовать сердце более детально, чем это делает традиционный кардиограф. Эхокардиограф был новый, остальные американские клиники еще не приобрели его. И вот отец лежит на столе, а над ним склонились несравненный доктор Джамил Таджик и медсестра. Вот что отец написал в своем дневнике:

После предварительных процедур, включая применение анестезирующего спрея для горла, что облегчает введение черной трубки, доктор Таджик поинтересовался, сопровождает ли меня кто-либо из родственников. Я сообщил, что пришел один. По его словам, использование аппарата сопряжено с некоторым риском, о котором он обязан был меня уведомить. На конце трубки крепился зеркальный наконечник, через который на экран выводилась работа сердца. Доктор объяснил, что при введении трубки через горло он может порезать пищевод или даже сердце. «И что случится?» – спросил я. Он ответил, что я могу умереть на столе. Сделав глубокий вдох, я доверился врачу клиники «Майо» и согласился на процедуру. В первую попытку трубка не прошла вниз. Врач вытащил ее, и вторая попытка удалась.

Папа завершает:

Думаю, медсестра заметила слезу, покатившуюся по моей щеке во время выполнения процедуры. Она мягко взяла меня за руку и начала шепотом уверять, что процедура пройдет хорошо. Никогда я не нуждался в моральной поддержке так сильно, как в тот момент. И эта добрая медсестра, чье имя я, вероятно, никогда уже не узнаю, в «стиле Майо» мягким уверенным голосом и ласковым чутким прикосновением внушила мне абсолютную уверенность в том, что я могу доверять врачу, доверять ей, и в том, что все будет хорошо. Пока я беспомощный лежал на неудобной кровати за тысячи километров от дома, она спасла меня от одиночества.

Благодаря высочайшему профессионализму и отзывчивости персонала клиники «Майо» мы могли приобщаться к мудрости отца еще шесть с половиной лет. Каждые двенадцать недель он с воодушевлением пересекал всю страну, чтобы на семь дней лечь в клинику для сдачи анализов, прохождения тестов и процедур. По его собственным словам, он упорно боролся за жизнь, с тем чтобы воздать должное сотрудникам «Майо» и помочь ей совершенствовать лечение карциноидных опухолей. Благодаря успешному длительному лечению моего отца Управление по контролю продуктов и лекарств одобрило регулярное применение использовавшегося при этом препарата в других больницах Соединенных Штатов.