Санджай Прадхана - Многоликая коррупция. Выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления

Нефтедобывающие страны и их национальные нефтяные компании – не единственные виновники подобной практики. Нередко правительства нефтедобывающих стран, а временами и партнеры упрекают международные нефтяные компании в предоставлении преимуществ при закупках аффилированным сервисным фирмам или фирмам из стран их регистрации.

Злоупотребления при закупках приводят к повышению затрат, однако на фоне огромных отраслевых расходов, особенно на стадии разработки месторождения, оно может оставаться незамеченным или привлекать меньше внимания, чем следует. Налоги являются вторым объяснением недостаточного внимания к повышению затрат. Нефтяные компании, хотя и стараются не допускать раздувания связанных с закупками затрат, в конечном итоге теряют совсем немного, поскольку эти затраты полностью учитываются при расчете налогооблагаемой прибыли, нередко с «аплифтом». (Аплифт – распространенная в нефтяной отрасли форма стимулирования инвестиций, допускающая зачет более 100 % затрат в налоговых целях.) В убытке оказывается министерство финансов, в чьи сейфы попадает меньше денег в результате уменьшения налогооблагаемых доходов, и в конечном итоге общество, которое получает меньше ассигнований на здравоохранение, образование, транспорт и другие базовые услуги.

В число сигнализаторов коррупции на стадии разработки могут входить необоснованные разрешения и задержки в получении разрешений, непрозрачный процесс закупок, полное отсутствие или ограниченное использование процедуры международных конкурентных тендеров при заключении крупных контрактов, заключение контрактов с фирмами, имеющими ограниченные возможности, агрессивное продвижение «национальных интересов» в сфере закупок, подозрительное заключение контрактов с одними и теми же подрядчиками, постоянно циркулирующие слухи о злоупотреблениях.

После завершения разработки месторождения наступает стадия добычи нефти. Эта стадия особенно уязвима для крупномасштабной коррупции – хищений в крупных размерах с участием преступных элементов. Хищения могут происходить в результате занижения объемов добычи или нецелевого использования добытой нефти, а также более явных действий вроде незаконного подключения к продуктивным скважинам или трубопроводам и откачки нефти.

Хуссейн Шахрастани, министр нефти Ирака, считает хищение добытой нефти одной из самых серьезных текущих проблем его страны. Хищения осуществляются путем занижения объемов добычи и переадресации потока нефти местной мафией для ее подпольной продажи. Признавая существование проблемы, иракские власти пытаются установить устройства учета в местах добычи, однако процесс установки приборов блокируется, надо думать теми, кому выгодно их отсутствие (Reuters, 2006). В одном из случаев, задокументированных ООН в ходе расследования нарушений и коррупции при осуществлении программы «Нефть в обмен на продовольствие», хищение иракской нефти стало возможным после подкупа независимого эксперта по контролю количества добытой нефти, назначенного специально для предотвращения хищений. В заключительном отчете, опубликованном в октябре 2005 г., следственный комитет утверждал, что значительные объемы похищенной нефти незаконно добавлялись к утвержденным объемам экспорта в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие». По данным комитета, иракские официальные лица предложили эксперту по контролю количества добытой нефти, работающему на голландскую инспекционную фирму Saybolt, не замечать несанкционированную отгрузку нефти в обмен на 2 % от дохода, приносимого операцией.

В дельте реки Нигер похитители почти в открытую подключились к трубопроводу, перекачивали добытую нефть на стоящие рядом баржи и перевозили ее на танкеры, ожидающие в Гвинейском заливе. Размеры потерь оцениваются в 30 000–40 000 баррелей в день. При цене нефти $65–75 за баррель это выливается во внушительную сумму. Как и в Ираке, в определенной мере проблема заключается в отсутствии адекватного учета, и одной из первоочередных рекомендаций по результатам недавно проведенного по запросу нигерийского правительства физического аудита операций нефтяной отрасли является значительное совершенствование технических средств измерения объемов нефти. Однако корни проблемы наверняка находятся глубже. Вряд ли хищения такого масштаба возможны без соучастия больших людей, политиков высокого ранга и правоохранительных органов {97}.

Как показывает пример, расхождения в объемах между местом добычи нефти и точками учета экспортных поставок, например, явно указывают на хищения. Нарушения учета или очевидные недостатки процесса контроля объема нефти также должны вызывать подозрение.

Торговля предполагает продажу и покупку добытой нефти. Хищения на этой стадии нередко связаны с занижением стоимости проданной нефти, что позволяет покупателю осуществить перепродажу по более высокой цене. В коррупционных сделках этого типа обычно участвуют правительственное агентство или национальная нефтяная компания в качестве первого продавца и нефтяной трейдер в качестве первого покупателя и последующего продавца. Проведенные Всемирным банком проверки продаж сырой нефти, осуществленных NNPC во времена генерала Абачи, выявили систематическое занижение стоимости нефти относительно рынка, создававшую значительную маржу для посредников, которыми нередко были большие люди (World Bank, 2000a). С тех пор практика изменилась, и цены на нигерийскую нефть, продаваемую NNPC от имени правительства, теперь близки к международным рыночным ценам.

В более поздние времена финансовый аудит Société Nationale des Pétroles du Congo (SNPC), конголезской национальной нефтяной компании, выявил тот же самый феномен. SNPC продавала государственную долю сырой нефти по ценам на 5–6 % ниже рыночных. Поставки осуществлялись никому не известной трейдинговой фирме под названием Sphynx, которая, как оказалось, принадлежала президенту SNPC. Это вызвало подозрение в коррупции, однако правительство отмело подобные обвинения {98}.

Один из более известных примеров коррупции на стадии торговли нефтью был обнародован комиссией Волкера во время расследования махинаций с программой ООН «Нефть в обмен на продовольствие» в Ираке. В рамках этой программы ООН размещала определенные объемы сырой нефти для продажи на международных рынках. Доходы предназначались для приобретения продовольствия и товаров первой необходимости для иракцев, которые страдали от эмбарго на продажу иракской нефти в 1990-х гг. после вторжения Ирака в Кувейт. ООН устанавливала «справедливую рыночную цену», по которой иракская нефть могла продаваться. Она оказалась ниже международных рыночных цен, и, таким образом, доступ к иракской сырой нефти давал продавцу премию. Поскольку покупателей выбирала не ООН, у Ирака появился существенный политический и экономический рычаг, который тот успешно использовал, продавая нефть тем, кто мог воздействовать на внешнюю политику и международное общественное мнение в пользу Ирака. Позднее Ирак стал требовать перевода незаконной «разницы в цене» в контролируемые им банки в Иордании и Ливане и в определенные посольства. В числе компаний, названных в отчете комиссии Волкера (Volcker Committee report, 2005), были Glencore, нефтяной трейдер из Швейцарии, которого идентифицировали как главного плательщика откатов режиму Саддама Хусейна в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие», и французский банк BNP Paribas – ведущий финансист сделок по этой программе, которого комиссия Волкера обвинила в том, что он закрывал глаза на использование подставных компаний для прикрытия реальных партнеров Ирака {99}. Не так давно в связи со скандалом вокруг программы «Нефть в обмен на продовольствие» была упомянута Total – французская нефтегазовая группа. Парижский судья обвинил нового главу Total в выплате откатов в пользу иракского режима в 1996–2002 гг. с целью получения доступа к иракской сырой нефти во времена эмбарго. Total отвергает все предъявленные обвинения (Arnold, 2006).