Грег Фаррелл - Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства

Келли и Хитон, каждый по отдельности, стали замечать, что недостаток сна и нарастающее нервное напряжение начали сказываться на состоянии Флеминга. Инвестиционный банкир бродил по 34-му этажу здания юридической фирмы, где собрались сотрудники Merrill Lynch, и взгляд у него был отсутствующий. Стоило ему увидеть какого-нибудь коллегу, как он сразу же спешил к нему и спрашивал о чем-нибудь или давал указания. Как только разговор заканчивался, он снова отстранялся.

Около 3 часов ночи Келли привел Флеминга в конференц-зал, где они могли поговорить наедине, подальше от хаотичных и незапланированных совещаний, участники которых то сходились, то расходились. Келли говорил о некоторых проблемах, которые должны будут появиться на следующий день, и о том, как важно четко сформулировать пункт о существенном неблагоприятном изменении (material adverse change) в соглашении о поглощении. Флеминг был с ним согласен.

Потом Келли, ветеран многих подобных сделок, поднял вопрос, который занимал его мысли, – вопрос цены. Он работал с вместе Флемингом несчетное количество раз и знал, что тот был не только энергичным, но и легко возбудимым человеком. У Келли было такое чувство, что при заключении сделки подобного масштаба, как продажа Merrill Lynch – компании, которой они посвятили столько сил, – под влиянием эмоций Флеминг мог проигнорировать реальные и жесткие факты.

У Келли было такое чувство, что при заключении сделки такого масштаба, как продажа Merrill Lynch, Флеминг под влиянием эмоций мог проигнорировать реальные и жесткие факты

И действительно, после того как Келли спросил Флеминга, какую цену он думает запросить, когда начнутся серьезные переговоры, Флеминг сказал, что собирается просить за акцию three-handle, что на жаргоне инвестиционных банкиров означало цену от 30 долларов и выше.

Перед закрытием торгов в пятницу акции Merrill Lynch торговались по цене 17,5 доллара за акцию – на самом низком уровне за многие годы. За предшествующие две недели стоимость акций Lehman Brothers упала с 20 и составляла чуть больше 3 долларов за акцию. Если в эти выходные Lehman Brothers обанкротится, то вполне вероятно, что в течение следующих нескольких дней произойдет обвал цен и на акции Merrill Lynch.

По мнению Келли, у компании не было возможности повлиять на ход переговоров. Максимум, о чем можно было просить, – 17 долларов за акцию.

– И думать забудь о том, чтобы получить 30 долларов, – сказал Келли. – Для этих парней нет ничего святого. Они просто придут к нам завтра и предложат по 5 долларов за акцию. Ты должен объяснить это Джону и совету директоров.

Флеминга, считавшего себя мастером по части управления ожиданиями и общения с советом директоров, эти слова застали врасплох, особенно потому, что сказал их тот, с кем они долгое время работали бок о бок.

– Тебе надо побольше мне доверять, – сказал он.

– Речь не о тебе, а о 60 000 сотрудников нашей компании.

– Хватит мне все это говорить, – ответил Флеминг, – мне это по силам.

Келли покачал головой:

– Тебе надо начать подготовку. Когда эта цена начнет снижаться, то тебе придется заняться клиентами. Ты мне очень симпатичен, и я в тебя верю, но брось ты эти разговоры про 30 долларов.

Флеминг снова был ошеломлен.

– Ты мне не доверяешь, – сказал он, качая головой.

– Ты переутомился, – взорвался Келли, – и ты можешь все нам испортить.

– Я не переутомился! Я знаю, что здесь происходит, и я знаю, что могу это сделать.

Келли придвинулся к Флемингу вплотную.

– Не может быть, чтобы Bank of America заплатил по 30 долларов за акции Merrill Lynch, – злился он. – Мы должны приготовиться к худшему. И если после обеда в воскресенье нам предложат 3 доллара, мы пойдем на эту сделку!

– Нет, ты не понимаешь, – выпалил Флеминг, – если я не договорюсь о 30 долларах, Тейн откажется от сделки!

Келли потерял терпение и отошел от стола.

– Я больше не хочу с тобой разговаривать, – сказал он на выходе из комнаты.

Спустя некоторое время к Флемингу подошел Хитон и отвел его в сторону для разговора наедине. Келли, который сначала был трейдером, а потом стал юрисконсультом, не избегал столкновений, что было не совсем обычно для сотрудников компании. Хитон, который, прежде чем стать казначеем, занимался инвестиционно-банковской деятельностью, был более обходителен, и даже в споре он не навязывал свою точку зрения и никого не задевал.

Не может быть, чтобы Bank of America заплатил по 30 долларов за акции Merrill Lynch. Мы должны приготовиться к худшему. И если нам предложат 3 доллара, мы пойдем на эту сделку

«Как обстоят дела с ценой? – спросил Хитон. – Представляет ли Флеминг то, о чем он собирается сегодня просить?»

Хитон принимал активное участие в переговорах по изменению стоимости акций с государственными инвестиционными фондами Кореи, Кувейта, с фондом Temasek и другими инвесторами в июле, когда Merrill Lynch заключила непростые соглашения, которые определяли стоимость акций на уровне 22,5 доллара за акцию. В идеальном случае Bank of America сделает предложение по цене, которая не потребует выплаты компенсаций крупнейшим инвесторам компании. Вместо этого Флеминг поражает его своим заявлением о том, что он хочет получить по меньшей мере 30 долларов за акцию.

Хитон замолчал, переваривая информацию.

– Грег, ты делаешь невозможное, – продолжил он, – тебя все поддерживают и ценят то, что ты уже для нас сделал. Но, может быть, ты позволишь заняться этим кому-то еще. Ты сильно рискуешь, когда запрашиваешь такую цену.

Флеминг в упор смотрел на Хитона.

– Я знаю, им нужна наша компания, – сказал он, – у них слюнки текут. Здесь ты должен мне верить.

– Грег, может быть тебе лучше поспать. Всё только на тебе и держится.

– Парни, вы это бросьте! – произнес Флеминг, буквально выплевывая слова. – Если они заметят наши разногласия, нам конец. Нам всем надо держаться вместе.

Разговор с Келли и Хитоном испугал Флеминга, и его уверенность стала таять. Он решил отправиться в отель, чтобы поспать там несколько часов и приготовиться к утренним переговорам с Керлом.

Когда он покидал здание юридической компании, кто-то из ее сотрудников спросил, нужно ли вызвать ему машину, чтобы он мог добраться до отеля, где остановился, – Mandarin Oriental. Отель располагался недалеко от Time Warner Corporate Center, в десяти кварталах отсюда.

Флеминг решил пройтись пешком.

Было около 4 утра, и офисные здания в округе стояли окутанные темнотой. Улицы Мидтауна, обычно заполненные людьми и транспортом, опустели, но светофоры продолжали посылать свои сигналы в пустое пространство.

Пока Флеминг шел по широким тротуарам, он думал, что, возможно, оба его коллеги были правы. Это была не просто еще одна сделка. В его руках была судьба 60 000 сотрудников. Если он станет упорствовать, стремясь получить самую высокую цену, то Грег Керл посчитает это блефом и может просто отказаться от продолжения переговоров, позволив тем самым Merrill Lynch и ее акциям на несколько дней оказаться во власти стихии, пока она не обанкротится. И это будет его, Грега Флеминга, ошибка. Он сделал прекрасную карьеру в Merrill Lynch, он уже стоял на пороге кабинета генерального директора, но если он неверно оценит свои силы в этих переговорах, то его навсегда запомнят как человека, который все разрушил, потому что повел себя как свинья за столом переговоров.