Бетти Фридан - Загадка женского

Без Нью-Йоркской публичной библиотеки, этого великолепного учреждения, предоставившего писателю тихое местечко для работы в комнате Фредерика Льюиса Аллена и доступ к источникам информации, конкретно эта мать троих детей, скорее всего, так и не начала бы писать книгу и уж тем более ее не закончила бы. Эта книга не увидела бы света без чуткой поддержки моего издателя Джорджа П. Броквея, редактора Бартона Билза и агента Марты Уинстон. Я не написала бы ее, если бы не получила весьма необычное психологическое образование, которое дали Курт Коффка, Гарольд Исраэль, Эльза Сиипола и Джеймс Гибсон из колледжа Смит, Курт Левин, Тамара Дембо и другие члены их сообщества в Айове, Э. К. Толмен, Джин Макфарлейн, Невитт Сэнфорд и Эрик Эриксон из Беркли, – гуманитарное образование, в лучшем смысле этого слова, которым я воспользовалась, хотя и не совсем так, как планировала.

Представленные в книге выводы, интерпретация теоретических изысканий и фактов, вытекающие из всего этого ценности, разумеется, мои собственные. И неважно, окончательны ли ответы (поскольку есть много вопросов, которые требуют дальнейшего участия социологов), – дилемма американской женщины существует. Многие эксперты, вынужденные в конце концов признать наличие проблемы, с удвоенными силами пытаются впихнуть женщин в рамки загадочной женственности. И мои ответы, скорее всего, встревожат как этих экспертов, так и в целом женщин, поскольку требуют социальных изменений. Но писать эту книгу было бы бессмысленно, если бы я не верила, что женщины способны влиять на общество и наоборот, что в конечном счете женщина, как и мужчина, имеет право выбирать и создавать свой личный рай или ад.

Отель «Грандвью», Нью-Йорк

июнь 1957 – июль 1962

Многие годы эта проблема таилась, невысказанная, глубоко-глубоко в умах американских женщин. Проблема, похожая на странный зуд, вроде чувства неудовлетворенности, острая тоска, от которой страдали американки середины двадцатого века. Каждая домохозяйка боролась с ним в одиночку. Она заправляла постель, ходила за продуктами, подбирала пледы и покрывала, уплетала с детьми сэндвичи с арахисовым маслом, развозила на занятия сыновей и дочек, лежала с мужем в кровати… и все время, даже самой себе, даже в мыслях, боялась задать вопрос: неужели это все?

Уже более пятнадцати лет не встречалось ни единого упоминания этой тоски среди миллионов слов, написанных о женщинах и для женщин, в колонках, книжках и статьях, везде, где эксперты рассказывают женщине, в чем заключается ее роль – в том, чтобы реализоваться как жена и мать. Раз за разом женщинам повторяли, передавая традиции или мудрствуя по Фрейду, что более величайшей судьбы и желать нельзя, можно лишь гордиться своей женской сущностью. Эксперты советовали, как заполучить мужчину и как его удержать, как правильно кормить детей грудью и высаживать их на горшок, как справляться с детским соперничеством и подростковым бунтом, как выбрать посудомоечную машину, печь хлеб, готовить великолепные булочки с корицей и вырыть своими руками бассейн. Как одеваться, выглядеть и вести себя более женственно и как добавить перчинки в свой брак, как сделать так, чтобы мужья прожили подольше, а сыновья не выросли преступниками. А несчастных, нервных, «неженственных» женщин, которые захотели стать поэтессами, или физиками, или президентами, приучили жалеть. Ведь по-настоящему женственная женщина не возжелает ни карьеры, ни высшего образования, ни политических прав, ей ни к чему независимость и те возможности, за которые боролись феминистки старой формации. Кое-кто, в свои сорок или пятьдесят, еще помнил, сколь болезненным был отказ от этих мечтаний, но женщины помоложе в большинстве своем об этом даже не задумывались. Тысячами голосов эксперты воспевали их женственность, то, как они адаптируются, их новую степень зрелости. Главное – с юных девичьих лет посвятить жизнь поиску мужа и рождению детей.

К концу пятидесятых годов в Америке средний возраст вступления в брак упал до двадцати лет и продолжал снижаться. Четырнадцать миллионов девушек к семнадцати годам уже были помолвлены. Соотношение обучающихся в колледже женщин в сравнении с мужчинами упало с сорока семи процентов в 1920-м до тридцати пяти процентов в 1958-м. Столетием ранее женщины сражались за право получить высшее образование, теперь девушки поступали учиться, чтобы найти себе мужа. К середине пятидесятых шестьдесят процентов девушек бросили колледж, чтобы выйти замуж или из-за страха, что излишняя образованность станет помехой на пути к браку.

Позже американские девчонки стала выходить замуж, учась в старших классах. И женские журналы, сетуя на неутешительную статистику ранних браков, продвинули идею внедрить в старшую школу курсы по подготовке к браку. Девушки стали завязывать серьезные отношения уже в средней школе, в двенадцать-тринадцать. Для десятилеток производители стали выпускать бюстгальтеры с фальшивой грудью. А осенью 1960 года в New York Times появилась реклама детских платьев для 3–6 лет с таким слоганом: «И она может завлечь мужчину».

К концу пятидесятых рождаемость в США побила результаты даже Индии. Ассоциацию по контролю рождаемости, которую переименовали в Федерацию по планированию семьи, попросили найти способ, чтобы в случае вероятности рождения мертвого ребенка или ребенка с отклонениями в развитии, если это был третий или четвертый в семье, у женщины не отнимали шанс родить. Статистики диву давались при виде бешеного роста количества детей у студенток. В семьях, где ранее было два ребенка, теперь заводили по четыре, пять, шесть. Женщины, которые когда-то ратовали за карьеру, сделали делом своей жизни рождение детей. Журнал Life в 1956-м так сильно обрадовался возвращению женщин в лоно семьи и дома, что даже опубликовал хвалебную песнь.

В больнице Нью-Йорка у одной женщины, неспособной выкормить грудью своего малыша, случился нервный срыв. В других больницах женщины умирали от рака, отказавшись принимать лекарства – которые, согласно исследованиям, могли бы спасти им жизнь – только потому, что боялись потерять свою женственность из-за побочки. «Если у меня только одна жизнь, я хочу прожить ее блондинкой» – было написано на колоссальных размеров фотографии с симпатичной, легкомысленного вида женщиной, которая встречалась в газетах, журналах и аптечных киосках. И по всей Америке три из десяти женщин перекрашивались в блондинок. Вместо нормальной еды они поглощали порошок под названием «Метрекаль», чтобы похудеть до параметров тонких и звонких девушек-моделей. Закупщики универмагов отмечали, что с 1939 года американки стали на три-четыре размера меньше. Как сказал один из них, «женщины подгоняют себя под одежду, а не наоборот».