Гётц Али - Наша борьба. 1968 год: оглядываясь с недоумением

На следующий день, 21 июня, правительство сформировало специальную межминистерскую комиссию, которая должна была изучить проблему «молодежных волнений». Возглавил ее Бруно Хек (министр по делам семьи, ХДС), а членами комиссии стали: Георг Лебер (министр транспорта, СДПГ), Герберт Венер (министр общегерманских дел, СДПГ), Карло Шмид (министр по делам бундесрата, СДПГ), Герхард Штольтенберг (министр научных исследований, ХДС) и Хорст Эмке (заместитель министра юстиции, СДПГ); в состав комиссии, однако, не вошел министр внутренних дел. Вопрос о начале ее работы оставался открытым. Трудно поверить, но первое заседание состоялось только спустя одиннадцать месяцев [72] Bundeskanzleramt, Referat I/3 (Grundschöttel) an den Herrn Staatssekretär; Barch, B 136/3034). В служебной записке сказано: «21 июня 1967 года в Берлине правительство постановило сформировать рабочую группу для расследования подоплеки и причин студенческих волнений. […] Прилагаемым документом федеральный министр д-р Хек приглашает вас на первое заседание этой группы, которое состоится во вторник, 28 мая 1968 года, в 10:30». . За это время прогремели (11 апреля 1968 года) выстрелы в Руди Дучке, а в ходе последовавших затем демонстраций в Мюнхене погибли два человека.

Кизингер по-прежнему проявлял заинтересованность, но мешкал [73] То же мнение разделяет Грассерт: Grassert, Kiesinger, S. 621. . Его поведение можно резюмировать тем словом, какое он сам всегда использовал во взаимодействии с буйными, заносчивыми, колючими студентами: рассудительность. Он просил Клауса Шютца, преемника Альберца, унять направленный на студентов «народный гнев», явно накипавший в Берлине. Он называл протестующих «моими непослушными сыновьями» и приписывал им «известную склонность к заблуждениям». Столь мягкие оценки объяснялись воспоминаниями канцлера о собственных студенческих годах. В ту пору «мы», «“молодежь 20-х годов”, не уставал твердить Кизингер, относились к политикам так же высокомерно, как сегодня наши студенты относятся к нам». Видимо, Кизингер вел себя столь осмотрительно по той причине, что когда-то сам, движимый юношеским радикализмом, «плохо отличал национальное от националистического» и вступил в ряды НСДАП [74] Протокол совместного рабочего заседания штаба планирования ВФК и научного экспертного совета 5–6 апреля 1968 г.; Barch, B 136/3028; похожие формулировки можно найти в: Grassert, Kiesinger, S. 624, 628. .

Он раз за разом отвергал жесткие меры, предлагаемые некоторыми высокопоставленными чиновниками. Начальник отдела МВД Хагельберг мог сколько угодно настаивать, чтобы государство наконец «показало свою силу», – реальных политических последствий его жалобы не имели. В тех случаях, когда эту силу все же удавалось продемонстрировать, люди из МВД не скрывали своего удовлетворения. Большую радость доставил им кратковременный захват студентами «угловой комнаты на третьем этаже южного крыла» берлинского представительства бундестага [75] Основное здание бундестага находилось в эти годы в Бонне. ; вот как они рапортовали («вниманию г-на федерального канцлера!») об этом происшествии: почти сразу же «полицейские должным образом угостили дубинками и выдворили вон» нарушителей [76] ВФК, рабочая группа «Молодое поколение», Предварительное расследование и уголовное судопроизводство в отношении «хулиганов», приложение 2: оккупация здания бундестага 31 марта 1968 г., 2 июля 1968 г.; Barch, B 136/13316. Ранее рабочая группа «Молодое поколение» называлась «Особый штаб: студенческие волнения», а затем «Рабочая группа I (Грундшеттель), так как статс-секретарь Карстенс «хотел, чтобы название было строго нейтральным». Штаб планирования (Шерф) – начальнику отдела Крюгеру, 19 июля 1968 г.; там же. . В ведомстве федерального канцлера сотрудники штаба планирования, пораженные этим описанием, оставили на полях отчета негодующие вопросительные знаки. Они предупреждали, что «МВД более других» способствует пагубному впечатлению, будто правительство не «намерено по-настоящему вникать в причины происходящего». Именно поэтому чиновники из ВФК прибегли к помощи внешних консультантов – Макса Хоркхаймера, политолога Гильберта Цибуры, историка Ханса Буххайма и католического философа Хельмута Куна, которые предлагали нечто более содержательное, чем привычные law and order [77] Закон и порядок (англ.). . Такие действия чиновников были возможны потому, что их поощрял Кизингер.

О неспособности протестующих видеть подлинное положение вещей свидетельствует лозунг ССНС, звучавший в январе 1969 года во Франкфурте: «Надавайте затрещин Кизингеру, терроризируйте террористов!» Среди пропагандистов подобных бредовых идей был Оскар Негт, желавший посредством марксистского анализа доказать, что федеральное правительство находится в плену «террористического мышления, делящего мир на друзей и врагов», – мышления, которое «обосновал […] Карл Шмитт, тайный советник Кизингера и идейный предтеча национал-социалистского переворота» [78] Peter Hohmann, Reinhard Kahl, Wie die Partisanen, in: konkret, 4/1969; Oskar Negt, Politik und Gewalt, in: neue kritik, Heft 47/ Apr. 1968, S. 10–23, здесь цитируется: S. 13. .

5 февраля 1968 года канцлер провел совещание с однопартийцами из числа земельных премьер-министров и министров культуры, а также главами фракций ХДС/ХСС в ландтагах. Он хотел обсудить ситуацию в университетах. ХДС испытывал давление из-за успехов НДПГ, в Баден-Вюртемберге начиналась местная избирательная кампания. Кизингер призвал партийных грандов не ограничиваться негодованием и действовать твердо, не оставлять безнаказанными противоправные выходки радикалов, допускавших все более откровенные «проявления нигилизма и анархизма», и сделать «заметный шаг вперед» в реформировании высшей школы. В этом Кизингер усматривал главную задачу консерваторов. СДПГ, по его мнению, в новых условиях «испытывала трудности из-за своего левого крыла»; кроме того, ее «связь с государством в последнее время была нарушена».

Ничего интересного участники совещания не придумали. Премьер-министр Баден-Вюртемберга Фильбингер и баварский министр культуры Хубер дружно заявили, что нужно «поймать зачинщиков». Их коллега из Гамбурга поносил недостаточно мужественных профессоров. Хельмут Коль предложил неудачную зоологическую метафору: «Берлин – это паук, раскинувший паутину над Гамбургом и Майнцем», после чего констатировал «необходимость наверстывать упущенное, расширив присутствие» ХДС в университетах. Франц Амрен (председатель берлинского отделения ХДС) сожалел о том, что примиренческая политика сената, контролируемого СДПГ, превратила полицию в «неуверенный» и «бесхребетный» организм [79] ВФК, реферат Z 5, краткий протокол (Ханге); Barch, B 136/3028. .