Карин Юханнисон - История меланхолии

© Karin Johannisson, 2009

© И. Матыцина, перевод со шведского, 2011

© ООО «Новое литературное обозрение», 2011, 2012, 2018, 2019

Начало XXI века. Перед кассами берлинских и парижских музеев, где проходит выставка, посвященная изображению меланхолии в искусстве, толпится народ. На посетителей выставки отовсюду смотрят изображения печальных людей. Глаза потуплены. Голова бессильно опирается на руку. Жесты обращены в себя. Толстый каталог, столь же тяжелый, сколь тяжел предмет, который он освещает, называется: «Меланхолия: гениальность и безумие», дальше – подзаголовки и рубрики – различные вариации одной и той же темы – меланхолия и депрессия. В Интернете посетители выставки ссылаются на страничку depressionslinjen.com , где им предлагается широкий спектр диагнозов меланхолии с учетом последних достижений медицины [1] Mélancolie: Génie et folie en Occident Paris, Grand Palais 13.10.2005–16.01.2006; Melancholie: Genie und Wahnsinn in der Kunst, Neue Nationalgalerie, Berlin 17.02–07.05.2006. Utställningskatalog Jean Clair, red.; äv. Hèlène Prigent. Mélancolie: Les métamorphoses de la dépression. Paris, 2005. www.depressionslinjen.com (фармацевтическое предприятие Pfizer). .

Заманчиво и жутко – так бывает, когда стоишь у глубокого омута. Но о чем все-таки идет речь? Можно ли считать, что меланхолия – это прямая противоположность тех качеств, которых общество ожидает от современного человека: силы, здоровья, самоконтроля, энтузиазма и адекватности поведения?

О меланхолии говорят в нескольких случаях.

Чаще всего так называют чувство, возникающее у человека при определенном расположении духа. А еще – особую коллективную память, типичную для современного мироощущения утрату иллюзий, апокалипсические настроения. Если на рубеже XIX и XX веков культурное самосознание характеризовалось нервозностью, то теперь его отличительной чертой является меланхолия. Отношение к ней неоднозначное. Наряду с теми, кто считает, будто она обогащает человечество и культуру, есть те, кто видит в ней угрозу культуре и человечеству [2] Malmberg C.-J. Melankolin håller oss ännu i sitt grå // Svenska Dagbladet. 21.01.2007. . Почему? Что особенного в меланхолии? Можно ли сказать, что это чувство идеализировали и романтизировали или его, напротив, недооценили? Что может поведать о меланхолии история человечества?

Вместе со своими спутниками – тоской и страхом – меланхолия принадлежит к «высокому страданию», то есть состоянию души, характеризующемуся культурной амбивалентностью [3] Aiken C. Collected poems. N.Y., 1953. P. 147. . Оно связано с тьмой и одиночеством, но также с прозрением и культом. Даже превратившись в медицинский диагноз, меланхолия продолжает играть важную роль в формировании личности. Она образует пространство, где внутреннее «Я» – осознанно или неосознанно – может искать убежища. Почти всегда меланхолия и ее спутники свидетельствуют о конфликте между человеком и окружающим миром.

Обратившись к истории меланхолии, мы попробуем увидеть ее место в культуре и ту роль, которую она играла в разное время. Это позволит нам понять меланхолию как состояние души, а не диагноз. Вы услышите драматические, увлекательные, нередко странные повествования об уязвимости человеческой души. Меня интересует именно душа. Не теории или мифы, а человеческие судьбы. Меланхолия в реальной жизни. Как она проявляется? Как ощущается и в чем выражается ? Я сразу предвижу возражения: мол, откуда автор знает, что чувствовали другие люди? Откуда ей известно, какие именно ощущения и выражения соответствовали тогдашним представлениям о меланхолии?

У меланхолии есть история. Как на уровне конкретного человека, так и на уровне общества чувства имеют историческую обусловленность. Каждое время допускает и отвергает различные чувства и различные способы выражения чувств. В чувствах проявляются стереотипы общества. В один исторический период меланхолия может выражаться безысходным отчаянием, в другой – тоской, в третий – усталостью или депрессией. И наоборот: сходные внешние проявления могут быть вызваны разными эмоциями. Мужская слеза в XVII веке символизировала восторг, в XVIII – сочувствие, в XIX – недостаток самообладания. Любая попытка истолковать язык чувств и эмоциональные проявления без учета исторической перспективы заранее обречена на провал. Универсальный подход к изучению человека, при котором индивид рассматривается как «субъект вне времени», должен быть дополнен другим: человек живет в определенное время, это время – его дом.

Изучая историю человеческих чувств, мы можем понять сегодняшнее время. Не потому, что чувства постоянны и неизменны на протяжении веков, а потому, что каждая эпоха имеет свой «репертуар» эмоций, и возникает вопрос: чем обусловлены изменения в этом репертуаре? Касаются они лишь способов выражения чувств или также их содержания? Чем отличается меланхолия XVII века, с его барочным мироощущением и мрачной религиозностью, от меланхолии XIX века – времени просвещения и секуляризации общества, и как обе они, в свою очередь, соотносятся с депрессией наших современников? Как следует понимать гиперчувствительность, характерную для людей XVIII века, или многочисленные нервные срывы, наблюдавшиеся на рубеже XIX и XX веков? Всегда ли существовали экзистенциальный панический страх, боязнь толпы, психологическое выгорание? Или все-таки следует говорить о варьировании эмоциональных стилей?

Мы сосредоточим свое внимание на периодизации, формах и тенденциях эмоционального поведения. Теоретик культуры Реймонд Уильямс в своих исследованиях, в частности, оперирует понятием «структуры чувств». «Культура, – пишет он, – распространяется на всё в нашей жизни: наши чувства, впечатления и восприятие нас самих и окружающего мира». Уильямс рассматривает ценности в зависимости от того, как они проживаются и ощущаются , пишет о выборе определенного тона, моделей выражения чувств и запретов на их проявление. «Чувство не противопоставлено мысли, мысль прочувствована, чувство продумано» [4] Williams R. Marxism and literature. Oxford, 1977. Pp. 110, 132. Историк Барбара Г. Розенвайн предложила похожее понятие «эмоциональные сообщества», см.: Rosenwein B.H. Worrying about emotions in history // The American historical review. 107:3. 2002. P. 10. .

«Структуры чувств» – это социальный опыт, который лишь кажется индивидуальным и личным, но на деле имеет определенные общие свойства. В каждый исторический период есть модели чувств и настроений, которые лучше других отражают то, что характерно для индивида и группы. Они функционируют как своего рода эмоциональная система норм. Присутствуя невидимо, они усваиваются личностью и используются ею при толковании окружающего мира. Они позволяют личности понять себя. Кстати, выявление доминирующей структуры чувств является одним из способов определения границ исторического периода [5] Подробно об исторических периодах, в которые за относительно короткий срок происходит много изменений, см.: Chandler J. England in 1819: The politics of literary culture and the case of romantic historicism. Chicago, 1998. Pp. 67–74.