Колдер Уолтон - Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6

Все вышесказанное не предполагает, что офицеры особого отдела в Кении часто не были чрезмерно жестоки при ведении допросов. В некоторых регионах колонии особый отдел сравнивали с нацистами и даже прозвали его «кенийским СС» из-за некоторых методов третьей степени ведения допросов, которые они применяли. Кенийская полиция использовала такие методы: на голову арестованного надевали ведро и начинали по нему бить металлическим инструментом; заставляли заключенного «засунуть голову между коленей, завести руки под колени и держать себя за уши, оставаясь в таком положении до тех пор, пока он не сдастся». Один офицер из резерва кенийской полиции пытался запугать и заставить арестованного сообщить ему о местонахождении отряда мау-мау таким способом: он стрелял поверх его головы и угрожал тем, что «следующая пуля полетит тебе в череп». Отчасти причина применения таких методов состояла в отсутствии централизованного контроля и со стороны Найроби, и со стороны Лондона. С учетом множества новобранцев в полиции и вооруженных силах в колонии, многие из которых завели свой собственный стиль ведения допросов и вели свои собственные местные вендетты, центральным властям было трудно – если вообще возможно – поддерживать дисциплину.

Но это лишь половина объяснения. Кажется, что некоторые английские солдаты прекрасно знали, что с пленниками, которых они передавали кенийской полиции, отрядам местной самообороны и Кенийскому полку, скорее всего, будут жестоко обращаться. С их стороны явно видно равнодушие к насилию, которому подвергаются пленные. Один из немногих – если не единственный – американский новобранец в вооруженных силах Великобритании при чрезвычайном положении в Кении Уильям Болдуин вспоминал, что во время допроса одного подозреваемого мау-мау следователь особого отдела временно вышел из комнаты, а когда вернулся, то обнаружил, что в его отсутствие его помощник из числа кикую из отряда местной самообороны убил пленника. Очевидно, офицер особого отдела остался к этому поступку равнодушен 80.

Более того, в вооруженном конфликте были такие аспекты, которые повышали вероятность жестокого обращения с пленными в Кении. И хотя это было полезно для достижения немедленных результатов, система «групп противодействия» создала атмосферу, в которой жестокое обращение было в порядке вещей. Как и в Палестине и Малайе, эти завербованные агенты действовали под глубоким прикрытием, отрезанные от системы соподчинения и регулярных вооруженных сил, в чрезвычайно стрессовой ситуации и постоянно меняющихся обстоятельствах, зачастую в глубине джунглей. Необходимость получить быстрые ответы на вопросы о вражеских силах создавала благодатную почву для профессиональных преступлений и зверств, а отсутствие гарантий со стороны администрации, чтобы карательные меры были направлены только на тех, кто действительно участвовал в движении мау-мау, приводило к огромному числу незаконных задержаний.

Самая главная причина применения в Кении пыток к арестованным состояла в том, что механизмы, разработанные англичанами для подавления восстания, позволяли это. На самом деле они наделяли их законным статусом. Система «трубопровода» и метод подрыва морального духа были предназначены для того, чтобы перевоспитать пленных силой; физическое насилие или жестокое обращение с арестованными явно были частью этого. Пытки, по-видимому, были особенно распространены в фильтрационных командах, будучи узаконенными британскими властями как передний край борьбы с восставшими. Частью системы «фильтрации» было использование информаторов, которых с закрытыми лицами ставили перед шеренгой подозреваемых мау-мау, из которых эти информаторы выбирали тех, кто был участником этого движения. Система таких информаторов наделяла законным статусом кровную месть. Обвиняемые в преступлениях бойцы мау-мау не могли увидеть лицо своих обвинителей – что главное в любой системе правосудия, заслуживающей свое название.

Другой причиной того, почему жестокое обращение правоохранительных органов имело место в Кении, было то, что администрация, особенно сам губернатор Бэринг, отказывалась дать полиции в колонии такое же законное положение, какое она занимала в Великобритании. Далеко не независимые от правительства, как полицейские в Великобритании, полицейские в Кении были инструментами колониальной администрации и часто выполняли грязную работу. Когда в 1953 г. сэр Артур Янг прибыл в Кению в качестве нового комиссара полиции после службы на аналогичном посту в Малайе, он пришел в смятение, обнаружив, насколько широко распространено жестокое обращение с подозреваемыми бойцами мау-мау, содержащимися под стражей в полиции, особенно со стороны представителей местной самообороны, которые запросто избивали заключенных, зачастую движимые личной кровной местью. В результате Янг вместе с генеральным прокурором в Кении Джоном Вхьяттом попытался создать справедливую и честную полицию в колонии. Они предложили реформировать существующую систему и дать полицейским в Кении статус констеблей согласно английскому общему праву, что позволило бы им действовать независимо. Янг доказывал, что борьба с «терроризмом» с помощью террора приводит к обратным результатам и в конечном счете отдалит местное население. Бэринг выступал против предложенных Янгом реформ, утверждая, что они «не подходят» для Кении и чрезвычайного положения. Это привело к отставке Янга в 1954 г. и его публичной критике кенийской администрации. И только после подробного обмена мнениями с министром по делам колоний Аланом Ленноксом-Бойдом была достигнута договоренность о формулировке его заявления об уходе в отставку. В конце в ней говорилось, что «применение норм права ставилось под угрозу деятельностью отрядов местной самообороны, полномочия которых давали им возможность злоупотреблять своим положением из-за отсутствия дисциплины». В личном общении Янг был настроен более критично: он называл Кению «полицейским государством», и, оглядываясь назад, мы можем увидеть, что он был прав. В Кении было налицо вырождение независимой полицейской работы, что, в свою очередь, мешало эффективному надзору и контролю и вело к массовым должностным преступлениям и злоупотреблениям властью 81.

МИ-5 обеспечивала министерство по делам колоний и колониальную администрацию в Кении дипломатической информацией высокого уровня по Джомо Кеньятте, как это было и в случае Кваме Нкрумы на Золотом Берегу. Кеньятта – первый руководитель независимой Кении – был и остается, вероятно, самым неправильно понятым национальным лидером в истории Британской Африки. Он возбуждал гораздо более сильные страхи в колониальной администрации Кении и в Лондоне, чем Нкрума когда-либо. В начале восстания мау-мау в 1952 г. колониальная администрация быстро изобразила его создателем хаоса и бесспорным лидером мау-мау, и такая точка зрения распространилась среди большинства британских чиновников. Даже после его освобождения из тюрьмы в 1960 г. – он попал туда по сфабрикованному обвинению в «руководстве» мау-мау – губернатор Кении Патрик Ренисон продолжал настаивать на том, что Кеньятта возглавляет мау-мау и ведет их «во мрак и смерть». Для многих в Кении и Лондоне если мау-мау было проявлением зла, то Кеньятта был его олицетворением 82.