Фредерик Кемп - Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

Ульбрихт сказал, что поделится подробностями операции только с несколькими пользующимися особым доверием помощниками: членом Национального совета обороны Эрихом Хонеккером, который будет руководить операцией; министром государственной безопасности Эрихом Мильке; министром внутренних дел Карлом Мароном; министром национальной обороны Хайнцем Гофманом и министром транспорта Эрвином Крамером. Ульбрихт сказал, что поручит своему начальнику охраны ежедневно информировать Первухина и Квицинского о ходе подготовительных работ.

Спустя всего день после того, как Ульбрихт получил согласие Хрущева приступить к реализации смелого плана, специальный помощник Кеннеди Артур Шлезингер приступил к разработке плана, нацеленного на то, чтобы несколько поубавить излишнюю горячность советника Дина Ачесона.

Шлезингер, в двадцать семь лет получивший Пулитцеровскую премию за книгу «Возраст Джексона», был придворным историком Кеннеди и тоже обдумывал способы улаживания конфликта. Президент неожиданно сосредоточил внимание на Берлине, а это говорило о том, что он считает неудовлетворительным свое участие в подготовке операции в заливе Свиней. Шлезингер был одним из ближайших советников, выступавших против вторжения на Кубу, и теперь упрекал себя за то, что сумел лишь «задать несколько робких вопросов», в то время как военачальники и ЦРУ убеждали Кеннеди одобрить план вторжения на Кубу. Шлезингер ограничился личной запиской: «Одним махом вы уничтожите то невероятное расположение, которое мир стал испытывать к новому правительству».

Шлезингер не собирался дважды повторять одну и ту же ошибку. Он считал план Ачесона таким же безрассудным, как план операции в заливе Свиней. И Шлезингер попросил двух советников, имевших значительное влияние на Кеннеди, принять участие в составлении альтернативного плана. Одним из них был советник по правовым вопросам Абрахам Чейес, тридцатидевятилетний юрист, в 1960 году возглавлявший команду по составлению проекта демократической платформы Кеннеди. Вторым был тридцативосьмилетний советник Белого дома Генри Киссинджер, восходящая звезда, чья книга «Необходимость выбора: перспективы американской внешней политики» оказала влияние на формирование взглядов Кеннеди по ядерным проблемам. Киссинджер поддерживал Нельсона Рокфеллера, губернатора штата Нью-Йорк, и был его советником, когда тот выдвигался кандидатом в президенты от республиканцев в 1960 году, но, действуя через своих гарвардских коллег, приобрел влияние в Белом доме.

Когда в феврале Кеннеди пригласил на работу Дина Ачесона, Шлезингер решил, что президент просто хочет иметь спектр самых разнообразных мнений. Теперь Шлезингер опасался, что Кеннеди, если никто не предложит альтернативу, примет жесткий политический курс по Берлину, предложенный Ачесоном. Постоянный представитель США в ООН Эдлай Стивенсон тоже был обеспокоен растущим влиянием Ачесона.

Шлезингер хотел помешать Ачесону убедить президента в том, что «Западный Берлин не проблема, а предлог» для Хрущева проверить, собираются ли Соединенные Штаты и их новый президент противостоять советскому вторжению.

Шлезингер волновался, что Ачесон, блестящий оратор, устроит дебаты относительно «неограниченных целей» Советов в разжигании Берлинского кризиса. Однако те, кто лучше знал Москву, Томпсон и Аверелл Гарриман, бывший посол в Москве, считали, что хрущевская игра ограничивается одним Берлином и, следовательно, действовать следует абсолютно иначе. Хотя мнения в Государственном департаменте разделились, Шлезингер переживал, что Раск «ведет себя осмотрительно и никто не знает, на чьей он стороне».

В статье, опубликованной в журнале «Экономист» [56] « Экономист » – влиятельный еженедельный англоязычный журнал. Публикуется в Великобритании с 1843 года. Основные темы, освещаемые журналом, – политические события, международные отношения, финансовые, экономические и деловые новости, а также наука и культура. Редакция журнала придерживается позиций классического либерализма. , основанной на неофициальной информации от британского правительства, придерживающегося более мягкого курса в отношении Советов, говорилось, что «если господин Кеннеди не проявит решимости, то Запад рискует идти на компромиссы до тех пор, пока не окажется в тупике, где ни у него, ни у России не будет иного выбора, как между позорным отступлением и ядерным опустошением».

Шлезингер считал, что должен действовать быстро, поскольку «в разговоре о военной мобилизации в связи с объявлением в стране чрезвычайного положения содержится риск проталкивания кризиса за точку невозврата». Он боялся повторения ситуации, сложившейся при обсуждении плана операции в заливе Свиней, когда был принят неудачный план, поскольку не было никого, кто бы выступил против или представил альтернативный план.

Он решил, что должен добиться откровенного обмена мнениями по Берлину прежде, чем станет слишком поздно.

7 июля, сразу после утреннего совещания с Кеннеди по другим вопросам, Шлезингер вручил президенту свой меморандум по Берлину и попросил, чтобы он просмотрел его днем по пути в Хайяннис-Порт. Время было выбрано удачно, поскольку президент должен был на следующий день встречаться там с высокопоставленными чиновниками по берлинской проблеме. Кеннеди сказал, что прочтет соображения Шлезингера незамедлительно, поскольку считает берлинский вопрос самым срочным.

Шлезингер все правильно рассчитал: ничто не могло больше привлечь внимание президента, чем предупреждение о вероятности повторения ошибки на Кубе. После провала операции в заливе Свиней Кеннеди, смеясь, сказал, что меморандум Шлезингера по Кубе будет «выглядеть довольно хорошо, когда историк найдет время для написания книги о правительстве», а затем добавил: «Только лучше бы, пока я жив, он не опубликовывал этот меморандум».

В своем антиачесоновском меморандуме Шлезингер напомнил Кеннеди, что провал на Кубе стал результатом «чрезмерной концентрации на военных и оперативных проблемах» и недооценки политических проблем на предварительной стадии. После неудачного вторжения на Кубу Артур Шлезингер упрекал себя «за молчание во время принципиальных дискуссий в Овальном кабинете», хотя его «чувство вины заглушалось сознанием того», что его «возражения приведут лишь к тому», что его «сочтут занудой».

Шлезингер отдал должное Ачесону в том, что тот тщательно рассмотрел проблему, но у него вызвало опасение, как бывший государственный секретарь ставит вопрос, «грубо говоря: струсите вы или нет, когда кто-нибудь предложит то, что покажется жестким, трудным, когда надо «доказать или заткнуться», этому трудно противостоять, оставаясь мягким, сентиментальным, идеалистом…». Шлезингер напомнил президенту, что, по мнению его советолога Чипа Болена, при обсуждении Советов не следует использовать такие прилагательные, как «жесткий» и «мягкий».