Михал Огинский - Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2

Если император Александр откажется уступить в этом вопросе общим настояниям других государств, то есть опасения, что конгресс затянется до тех пор, пока не будет достигнут окончательный результат. Но отказав пожеланиям остальных государств, российский император сможет рассчитывать не только на собственную армию, но и на всю Польшу, которая предпочтет стать русской, нежели остаться разделенной. Судьба Саксонии и многих других территорий Германии в полной мере зависит от решения по Польше, поскольку существует намерение довести численность подданных прусского королевства до двенадцати миллионов человек. Если их не набрать в Польше, то придется искать в Германии.

См. Приложения к главе IV Книги XII, с. 363–364.

Коллонтай передал мне тогда через доктора Луста свою недавно опубликованную польскую брошюру под названием « Заметки о части Польши, называемой после Тильзитского договора герцогством Варшавским ».

Когда в кабинете я передал императору письмо и книги, тот задал мне несколько вопросов о де Лагарпе. Он хотел знать, как он себя чувствует, хорошо ли ему в Париже, заходил ли он ко мне. После этого он прочувственно сказал мне … Я обязан ему всем!

За несколько дней до этого император сказал мне, что шестидесятитысячная армия герцогства Варшавского не может омрачить ему жизнь, поскольку не сумеет противостоять выдвинутой против нее двухсоттысячной российской армии.

Его копия находится в моем Сборнике оригинальных писем, № 2. – Это, безусловно, первый и единственный письменный документ на польском языке, подписанный российским императором.

Новость об этом событии сильно обрадовала французского императора. Поскольку мир между Россией и Османской империей становился, как никогда, все более и более отдаленным, он не видел больше причин, чтобы скрывать свои планы. До этого споры между петербургским и тюильрийским дворами носили секретный характер, что оставляло определенную надежду на сближение и держало умы в напряженном ожидании относительно уровня важности этих разногласий. Наполеон рассеял эту неопределенность, позволив себе 3 августа в Тюильри во время торжественного приема дипломатического корпуса обрушиться на российского посла с едкими упреками и лживыми обвинениями, что открыло всем присутствовавшим при этой сцене иностранным послам тайный смысл разногласий между двумя империями. Вне всякого сомнения, он бы начал военные действия, если бы дело не шло к осени. Опасения привести в негодность свое войско путем изнурительных переходов по осенней распутице заставили его перенести выполнение своих планов до весны. ( См. Boutourlin, Campagne de 1812, tome 1, рage 60–61. )

В проекте конституции для Польши, который генерал Армфельдт разрабатывал по приказу императора, предлагалось предоставить польским крестьянам такие же права, как крестьянам Швеции .

В следующей главе будут описаны события, произошедшие за это время в Европе, и подготовка Наполеона к вторжению в Россию.

См. Martens, Recueil, vol. XII, page 235, 353, 356 и Schoel, vol. VIII, page 302.

Cм. Schoel, vol. IX, page 390.

См. Martens, Recueil, vol. XII, page 344.

См. Martens, Recueil, vol. XII, page 414.

См. Martens, Recueil, vol. XII, page 417.

Cм. Schoel, Histoire des traités de paix, tome X, page 123.

Договор от 14 марта 1812 года с отдельными статьями см. Martens, Recueil, vol. XII, page 427.

Cм. Schoel, Recueil de Pieces officielles , vol. IV, page 370.

Cм. Schoel, Histoire des traités de paix, tome X, page 132.

Cм. Boutourlin, tome 1, page 69 и сл.

Cм. Schoel, Histoire des traités de paix, tome X, page 123 и Boutourlin, tome 1, page 73.

Собственное выражение де Нарбонна. См. Pradt, с. 67.

См. Boutourlin, том I, с. 74 и след.

Найти достоверное описание состава русской и других армий можно в работе одного из адъютантов короля Пруссии г-на Плото. См. Plotho, Der Krieg in Deutschland und Frankreich in den Jahren 1813 und 1814. Berlin, 1817, 3 vol. in-8.

См. Boutourlin, Campagne de 1812 , том I, с. 104.

Сведения, которые получал Наполеон, о том, что происходило в Литве до того, как он перешел Неман, грешили неточностями, о чем можно судить по следующим отрывкам из рукописи барона Фэна, 1812, том I, с. 73 и 74.

«Император Александр прибыл в Вильну 28 апреля… Он устроил самый радушный прием для литовских дворян. Особая щедрость была проявлена по отношению к его новым подданным из Польши. Польские князья Сулискоцкий и Любецкий были награждены орденом Св. Анны. Этого же ордена был удостоен граф Огинский. Стройновский назначен воеводой в Волыни, Огинский – в Минске, Карвицкий – в Подолье, Ваврецкий – в Вильне. Похоже, что яркий луч света, направленный в сторону Варшавы, осветил истинные цвета стягов, под которыми русские готовятся сделать еще один шаг в Европу. Ходят слухи, что император Александр собирается провозгласить себя королем Польши. Наполеон не может больше откладывать отправку своего посла а Варшаву, и т. д.

Император Александр был любезен со знатью Литвы не более чем былые времена, когда он бывал в Вильне. Возможно, он засвидетельствовал ей больше доверия, но он неизменно проявлял свою любезность… Никогда ни в Польше, ни в Литве не существовало князя Сулискоцкого. Маршалок Виленской губернии г-н Сулистровский, о котором я упоминал во втором томе своих мемуаров, с. 370, был награжден орденом Святой Анны первого класса и стал первым литвином, назначенным на должность гражданского губернатора Минска. Однако все эти награждения не совпадают по времени с описанными событиями.

Князь Любецкий, чьи таланты и личные качества были должным образом оценены императором Александром, получил несколько очень высоких наград, но это было намного позже, когда он был назначен членом Временного правительства герцогства Варшавского. Что касается меня, то кроме польских, я не имел никаких других наград, и никогда не стоял вопрос о моем назначении на должность минского воеводы, ни о создании этих трех должностей, поскольку император хорошо понимал, что не милости и личные награды могли бы удовлетворить наши амбиции и осуществить желания поляков… Слухи о том, что император собирается объявить себя королем Польши, могли распространяться; но никаких действий с его стороны на этот счет предпринято не было, и вплоть до своего отъезда из Петербурга в Вильну, он никому, кроме меня, не говорил о своих благих намерениях в отношении моих соотечественников.»

Одна польская миля равна немецкой миле, или двум французским лье, или семи российским верстам.