Джон Кроссан - Библия. Ужас и надежда главных тем священной книги

Автор Книги Даниила в 160-е годы до н. э. на своей еврейской родине мечтал о приходе Царства Божьего, но не расписывал в подробностях, как оно будет выглядеть. Однако в 150-е годы до н. э. некоторые представители еврейской диаспоры задумались о деталях, которые перекликаются с вышеописанным Миром Бога.

Но сначала несколько слов о матрице. Сивилла была экстатической и харизматической пророчицей. Кто она такая, столь же малопонятно, сколь малопонятны ее изречения. Впоследствии Сивиллина традиция сохранялась в текстах, которые записывались, редактировались и воссоздавались от греков и римлян до иудеев и христиан. Вот как египетские евреи описывали в «Сивиллиных оракулах» Царство на преображенной земле. [22]

1. Преображенный физический мир

Плод наилучший земля, которая все порождает,

Смертным даст – изобилье пшеницы,

вина и оливок.

Множество сладкого меда пошлют небеса

человеку,

Будет древесных плодов в достатке

и тучной скотины:

Коз, и коров, и овец с ягнятами малыми вместе.

Вырвутся из-под земли молока белоснежного струи.

2. Преображенный животный мир

Овцы вместе с волками в горах травою питаться

Будут, а дикие барсы – пастись с козлятами вместе.

Сможет теленок с медведем в загоне быть

безопасно,

Лев плотоядный мякиной, как вол,

насытится в яслях;

Малые дети его, связав, поведут за собою,

Зверь этот станет ручным по воле великого Бога.

Змей с младенцем уснет в одной постели спокойно

И не сделает зла – Господня рука не позволит.

3. Преображенный человеческий мир

Шум боевой и резня ужасная вовсе исчезнут,

С тяжким стоном земля уж больше не содрогнется,

Войны и засуха миру угрозою быть перестанут,

С ними же голод и град, что бьет урожай,

упразднятся.

Мир на землю сойдет великий, неведомый прежде,

Станут друзьями теперь цари до скончания века,

Люди по всей земле одним жить будут законом,

Что установит Господь, на небе правящий

звездном…

…Бог ниспошлет наконец всем людям

вечное царство:

Дав священный закон Его почитавшим как должно,

Пообещал Он, что мир и землю для них Он откроет

И распахнет им врата блаженства —

великая радость,

Вечно здравый рассудок и мысли светлые станут

Их достояньем. Тогда к жилищу великого Бога

С целого света дары принесут и ладан воскурят.

…Меч упразднят пророки великого Бога, и сами

Смертных станут они судить и царить справедливо.

Праведным станет тогда и все богатство людское.

Вот каковы будут суд и власть Всевышнего Бога.

Очень легко – быть может, с улыбкой или усмешкой – отмахнуться от этих грез об абсолютном плодородии (никакой работы) и полной благожелательности животных (никакого мяса). Что, мол, за меню: львам – лазанья, пантерам – помидоры, а ягуарам – яблоки?

Пожалуй, читая подобные эсхатологические фантазии, уместно различать рапсодическую и невозможную утопию (от греческого «не существующее место») и экстатическую, но возможную эвтопию (от греческого «благое место»). Эвтопия повествует о всеобщем мире во всем социальном мире, и о ненасильственном дистрибутивном правосудии, в котором – в Царстве Божьем – все блага Божьей вселенной достанутся всем по справедливости. Если считать, что это – глупая фантазия и утопический самообман, а в жизни нереализуемо, то homo sapiens так же величествен и обречен, как и некогда саблезубый тигр.

Книга Притчей предупреждает: «Без видений народ погибнет» (Притч 29:18). Но при ложных видениях народ погибнет еще быстрее. Эвтопия и эсхатология, возможно, даже необходимы, если мы не хотим, чтобы наш вид – защищаемый все-таки не животным инстинктом, а совестью – не самоуничтожился: ведь все больше человеческое насилие изобретает все новые и более эффективные орудия убийства, а затишье путает с миром. Неужели эсхатологические грезы о дистрибутивном правосудии и всеобщем мире – всего лишь пустые фантазии?

И наконец, приведем еще один пример из еврейских «Сивиллиных оракулов», который подводит нас уже ко временам Иисуса. Преображенный человеческий мир описан следующим образом:

Общею станет земля; перестав уже быть

разделенной

Стенами и рубежами, сама даст плод изобильный;

Вместе все заживут, нужды не имея в богатстве.

Тут не будет уже никто ни богатым, ни бедным,

Ни рабом, ни тираном, ни малым и ни великим;

Нет ни царей, ни вождей – все люди равны

меж собою.

Этот текст датируется рубежом старой и новой эры.

И традиция Премудрости (Сапиенциальная), и традиция Царства (Эсхатологическая) говорят обо всей земле. Одна ориентируется больше на начало и создание, а другая – на конец и воссоздание, но обе говорят обо всей человеческой истории. Однако при этом ключевой точкой эксперимента и примером справедливого мира они считают Израиль (Сир 24:23; Дан 7:27). Библейский Израиль, будучи «богоизбранным народом», должен стать образцом для всего человечества.

Эти традиции снова являют нам стук библейского сердца (утверждение-и-отрицание). Они показывают и проблему, и ответ на вопрос «Как читать Библию – и остаться христианином». И делают это, исходя из определенной матрицы: греческая культура и римская военная мощь.

Чудесная концепция Премудрости как интеллиги-бельности творения – или, если хотите, эволюции – подрывается (или как минимум смягчается) либеральным акцентом на дистрибутивное милосердие (а не на радикальный призыв к дистрибутивному правосудию). Как и всегда в нашей книге, я призываю читателя принять утверждение, воспротивиться отрицанию и отдать должное честности рассказа, который приводит обе возможности.

Аналогичным образом не менее чудесная Эсхатологическая традиция с ее мечтой о преображенной планете и торжестве ненасилия – о Царстве справедливости и мира здесь на земле – подрывается

видениями божественного насилия, наказаний и кар за непослушание.

Конечно, обе традиции можно совместить: эсхатологическая мудрость, которая противопоставляет имперской идеологии (мир, достигаемый через победу) радикальную божественную весть (мир, достигаемый через справедливость). Кстати, именно об этом пишет апостол Павел в 1 Кор 1:26-2:13: «Проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей» (2:7).

Пора вернуться к диаграмме, которую мы уже чертили в предыдущих главах, и дорисовать ее:

В части IV мы переходим в I век н. э., где и в римской политике, и в еврейской религии матрица претерпела глубокие изменения. В начале этого столетия Рим превратился из республики, которой правили два выбранных аристократа, в империю с одним династическим аристократом у руля. В конце столетия иудаизм превратился из религии, в центре которой стояли Храм и жертвоприношения, в религию, сосредоточенную на Торе и учении. Среди таких сейсмических событий Иисус на своей еврейской родине и Павел в еврейской диаспоре не выглядели землетрясениями, которые грозят пошатнуть основания мира. Но они таковыми стали. И вопрос о том, как их читать – и остаться христианином, остается самой сложной частью книги.