Бонансинга Джей - Ходячие мертвецы. Вторжение

Если быть совсем точным, то сейчас они с Нормой сидели в самой усовершенствованной версии этой первой любви, в пожирающем умопомрачительное количество бензина двухдверном хардтоп-седане сливового цвета с металлическим отливом, с навороченным четырехцилиндровым двигателем «Магнум» и роскошной тюнингованной системой выхлопа, который Майлзу удалось сохранить за собой даже в разгар этого невероятного энергетического кризиса, разразившегося вскоре после эпидемии.

– Дай мне минутку, – произнесла Норма. – Я хочу посмотреть, что он будет делать дальше.

На безопасном от них расстоянии Иеремия повернулся к уцелевшим байкерам, лежащим то тут, то там в грязи, цепляющимся за жизнь, избитым и окровавленным. Их тела напоминали трупы солдат, погибших в какой-то жестокой пустынной войне. Иеремия шел в сторону большой фуры с прицепом, простаивавшей неподалеку. Лиланд Баррес высунул голову из окна, помахал рукой и сдал назад на огромной машине, подкатывая ее к месту происшествия. Проповедник и трое подручных начали поднимать пострадавших, перекладывая их на импровизированные носилки. Один за другим трое выживших были погружены в грузовой прицеп.

– Вот что я тебе скажу, – произнес Майлз с горечью, которая читалась и в его взгляде. – Вряд ли эти ребята поедут в больницу.

Норма покачала головой:

– Но как эти сумасшедшие гонщики связаны с теми бедолагами в тоннеле?

– Вроде никак… Видать, мужик совсем рехнулся!

– Я не знаю, – Норма задумчиво грызла ноготь. – Я думаю, он такой же чокнутый, как и мы с тобой. Наверняка у него есть план на долгосрочную перспективу.

– Тем лучше для него… Я по-прежнему за то, чтобы послать это место ко всем чертям и побыстрее свалить отсюда. Это не наше дело. Нас это не касается. Ты понимаешь, что я имею в виду?..

– Я слышу тебя, Малыш, я просто… Мне бы очень хотелось разведать, что у этого жуткого проповедника – от которого у меня уже мурашки по заднице бегут – припасено в рукаве.

– Но зачем? Тебе-то какая разница?

Норма посмотрела на последнего из пострадавших байкеров, тело которого все еще грузили в грузовик.

– Я не знаю. Быть может, мы смогли бы что-нибудь с этим сделать.

– Пойти туда и дать себя убить? Только сунься туда, и ты труп.

Норма вздохнула:

– Возможно. – Она повернулась к нему: – Слушай-ка. Давай заключим сделку.

Майлз покачал головой.

– Только не это. Не втягивай меня в это дерьмо.

– Да ладно, я обещаю, что мы уберемся подальше от этих людей, и достаточно скоро.

Майлз нервно вытер уголки рта.

– Норма, из-за тебя нас обоих грохнут.

– Просто останься со мной на день или два, пока мы не выясним, чем он тут занимается.

– Норма…

– Я обещаю, мы уйдем сразу же, как только что-нибудь выясним.

В туманной дали, за клубами пыли и крутящимися вихрями мусора, проповедник возвратился обратно к кемперу, и, судя по виду, он был весьма горд и доволен собой и выглядел весьма впечатляюще.

Майлзу он казался похожим на диктатора одной из стран третьего мира, этакой пиратской копией Фиделя Кастро, и это сходство заставляло Майлза нервничать все больше и больше. Он наконец посмотрел на Норму.

– Ладно, еще один день, и тогда мы унесемся отсюда с гребаным ветром.

Маленькая полноватая женщина прильнула к нему и поцеловала молодого человека в щеку.

Майлз закатил глаза, резким поворотом ключа в замке зажигания вернул свой «Челленджер» к жизни. Мощные системы выхлопа ревели, когда он прибавил оборотов на сверхмощном двигателе. Он видел проповедника, забирающегося обратно в трейлер, и то, как из выхлопной трубы прицепа шел пар. Он и его группа сопровождения покатились восвояси, и Майлз устало вздохнул, наблюдая издали за их движением.

Проповедник и его люди ехали на запад. Несколько часов спустя они спустились с покатой подъездной дороги к усыпанному мусором городскому пляжу вдоль реки Чаттахучи.

Иеремия крепче сжал руль, воспоминания о крещении смертью пробежали по его нервам, подобно колдовскому зелью, этакому коктейлю из кошмаров, страдания и скорби. Он чувствовал всю тяжесть колонны, едущей за ним: седанов, внедорожников и грузовиков, стучащих по щербатой выветренной мостовой, посылающих дрожь по песчаной земле, окружающих его, поддерживающих его, подстрекающих к действию. Он смотрел на серебристую поверхность реки, смыкающуюся с небом у горизонта, рождающую призрачную рябь перед его глазами.

Он едва вписал свой трейлер в крутой поворот и спустился по узкой дороге к городскому парку, название которого он старался не вспоминать, чтобы не тратить на это время, подавив мыслительные усилия волей.

Он потерял половину своих сторонников восемнадцать месяцев назад. Он видел, как отродья дьявола выходили из воды, чтобы пожрать его невинных прихожан, чтобы они вновь восстали в кровавых потоках реки.

Он гнал свой трейлер туда, где дорога обрывалась, к пустынному пирсу, доски которого выбелены солнцем, а сваи стали серыми от времени.

Огромный, черный, как нефть, ворон с шумом взмыл со столба в конце пристани темной кляксой, звук его карканья раздался гулким эхом по низкому, полному угрозы небу и, достигнув слуха Иеремии, заставил мурашки бегать у того между лопатками и ниже по спине, вздымая волоски на коже.

Проповедник припарковался и заглушил двигатель. Он слышал, как остальные попутчики, подъехав, занимали места позади него: так, один за другим, двигатели глохли, пока не наступила тишина.

Внутри кемпера никто не произнес ни слова. Двое из троих молодых людей в автомобиле уже были тут полтора года назад, в тот день, когда прихожанок поглотила река всего через несколько мгновений после того, как Иеремия провел обряд единения. Двое из этих трех молодых людей видели в тот день одетых в белое матрон из толпы, кричащих, крутящихся, выплескивающих содержимое своих артерий в воздух, отчего вода в реке становилась красной, как бычья кровь. Затянувшееся молчание в трейлере наполнило атмосферу чувством своего рода дани памяти к событиям того дня.

– Брат Стивен, свяжись с Эрлом по рации, – произнес Иеремия, наконец отстегивая ремень безопасности. – Скажи ему, чтобы Кенворт подъехал как можно ниже к самому берегу реки.

– Что вы задума..? – Стивен Пэмбри хотел было спросить о том, что было на уме и у других, но никто его не поддержал. У них в руках были все фрагменты целостной картины, но они так и не осознавали, что происходит. Что же, во имя Господа, задумал проповедник?

Выходя из кабины, Иеремия вытащил мачете из-под сиденья и уклончиво пробормотал:

– Все откроется в свое время, брат.

Он шел вниз по тропинке, по земле, густо устланной гравием, а затем и дальше – вдоль доков.