Рэй Брэдбери - Темный карнавал (сборник)

Он не женился. Те немногие женщины, с которыми он сближался, неизменно хотели… детей.

На седьмой год его добровольной отставки, осенью, заболел добрый приятель мистера Говарда, тоже учитель. Подходящей замены не нашлось, вызвали мистера Говарда и постарались ему внушить, что он просто обязан взять на себя руководство классом. Поскольку речь шла о паре-тройке недель, мистер Говард, к несчастью, согласился.

– Иной раз, – объявил мистер Говард в тот сентябрьский понедельник, меряя шагами классную комнату, – иной раз я готов поверить, что дети – это захватчики, явившиеся из другого измерения.

Он остановился и скользнул блестящими темными глазами по немногочисленным детским лицам. Одну руку, сжатую в кулак, он прятал за спиной. Другая, как белесый зверек, взобралась по лацкану пиджака, потом сползла обратно и принялась поигрывать очками на ленточке.

– Иной раз, – продолжил мистер Говард, глядя на Уильяма Арнольда, и Рассела Ньюэлла, и Дональда Бауэрза, и Чарли Хенкупа, – иной раз мне верится, что дети – это маленькие чудовища, которых выгнали из ада, потому что у дьявола лопнуло терпение. И что я знаю точно: чтобы исправить их варварские умишки, пригодны любые меры.

Большую часть этих слов мытые, а равно и немытые уши компании, включавшей в себя Арнольда, Ньюэлла, Бауэрза и прочих, воспринимали впервые. Однако тон внушал страх. Девочки прижались к спинке стула, пряча косички, а то как бы учитель не воспользовался ими, как шнуром колокольчика, чтобы вызвать темных ангелов. Все, как загипнотизированные, уставились на мистера Говарда.

– Вы – иная раса, строптивая, с непонятными целями и взглядами. Вы не люди. Вы – дети. Поэтому, пока не станете взрослыми, извольте помалкивать и слушать старших.

Замолкнув, он опустил свое элегантное седалище на стул за опрятным, без единой пылинки, столом.

– Живете в мире фантазий, – нахмурился он. – Что ж, здесь фантазиям не место. Скоро всем станет ясно: линейкой по рукам – это реальность, а никакие не фантазии, не чары фей и не выдумки Питера Пэна. – Мистер Говард фыркнул. – Что, испугались? Ага. Очень хорошо! Отлично. Так вам и надо. Вы должны усвоить, что к чему. Я вас не боюсь, зарубите себе на носу. Я вас не боюсь. – Рука его дрогнула, и он, под взглядами класса, подался назад. – Так-то! – Он уставился в дальний конец комнаты. – О чем это вы шепчетесь там, на задах? Некромантию какую-то замышляете?

Одна из девочек подняла руку.

– Что такое «некромантия»?

– Это мы обсудим потом, а сейчас пусть наши юные друзья, мистер Арнольд и мистер Бауэрз, объяснят, о чем они шептались. Ну, молодые люди?

Дональд Бауэрз встал.

– Вы нам не нравитесь. Вот все, о чем мы говорили. – Он снова сел.

Мистер Говард поднял брови.

– Правда, откровенность мне по душе. Спасибо, вы были честны. Но притом это и вопиющая дерзость, а дерзости я не потерплю. После школы вы на час останетесь и вымоете столы.

После занятий, шагая домой по падавшим под ноги осенним листьям, мистер Говард наткнулся на четырех своих учеников. Он крепко стукнул тростью по тротуару.

– Чем это вы занимаетесь, дети?

Мальчики и девочки вздрогнули, словно удар пришелся по ним.

– Ой. – Другого ответа им в головы не пришло.

– А ну выкладывайте, – потребовал учитель. – Чем вы занимались, когда я подошел?

Уильям Арнольд отозвался:

– Играли в отраву.

– В отраву? – Учитель скривился. В его голосе слышался настороженный сарказм. – Отраву, отраву, играли в отраву. Ладно. И как в нее играют?

Уильям Арнольд неохотно пустился бежать.

– Сию минуту вернись! – закричал мистер Говард.

– Я просто показываю. – Мальчик перепрыгнул через бетонную плиту на тротуаре. – Вот так мы играем в отраву. Когда на пути покойник, мы через него перепрыгиваем.

– Да ну?

– Если ступишь на могилу, значит, ты отравлен, падаешь на землю и умираешь, – развеселым тоном объяснила Изабел Скелтон.

– Покойники, отравленные могилы, – фыркнул мистер Говард. – Откуда вы взяли этих покойников?

– Видите? – Клара Парис указала учебником арифметики. – На этом месте имена двух мертвецов.

– Ха-ха. – Мистер Говард прищурился. – Да это просто фамилии подрядчиков, которые замешивали бетон и строили тротуар.

Изабел с Кларой ахнули и обратили возмущенные взгляды на мальчиков.

– А вы говорили, это могильные камни! – выкрикнули они почти одновременно.

Уильям Арнольд потупился.

– Ну да. Так и есть. Почти. Как бы. – Он поднял глаза. – Поздно уже. Мне пора домой. Пока.

Клара Парис всмотрелась в две фамилии, мелким шрифтом впечатанные в тротуар.

– Мистер Келли и мистер Террилл, – прочитала она. – Так это не могилы? Никакие мистер Келли и мистер Террилл здесь не похоронены? Видишь, Изабел, я ведь десять раз тебе говорила.

– Ничего ты мне не говорила, – надулась Изабел.

– Намеренная ложь. – Трость мистера Говарда выстукивала нетерпеливую морзянку. – Чистой воды надувательство. Боже, мистер Арнольд, мистер Бауэрз, чтоб этого больше не было, поняли?

– Да, сэр, – пробормотали мальчики.

– Повторите громко!

– Да, сэр.

Мерным быстрым шагом мистер Говард двинулся прочь. Дождавшись, пока он скроется, Уильям Арнольд сказал:

– Хоть бы какая-нибудь птичка какнула ему прямо на нос…

– Пошли, Клара, поиграем в отраву, – с надеждой предложила Изабел.

Клара сморщила нос.

– Все настроение пропало. Я домой.

– Я отравился! – Дональд Бауэрз упал на землю и радостно затараторил: – Смотрите, я отравился! Гы-ы-ы!

Сердито фыркнув, Клара сорвалась с места.

Субботним утром мистер Говард выглянул в окно и узнал Изабел Скелтон: она что-то нарисовала мелом на тротуаре и, монотонно напевая, стала прыгать вокруг.

– А ну прекрати!

Стремительно выбежав из дома, мистер Говард едва не сбил девочку с ног. Он сгреб ее за плечи и бешено затряс, потом отпустил и замер, глядя на нее и рисунок.

– Я просто играла в классы. – Изабел утирала слезы.

– Знать ничего не хочу, здесь нельзя играть, – объявил учитель. Он наклонился и носовым платком стал стирать мел. – Ишь, ведьмочка малолетняя. Пентаграммы. Стишки и заклинания, а на вид все совершенно невинно. Боже, как невинно. Чертовка малолетняя! – Он замахнулся, но сдержал себя. Изабел, всхлипывая, убежала. – Беги, дура малолетняя! – ярился он. – Беги давай, доложи своей шайке, что затея сорвалась. Пусть придумают чего похитрей! Меня голыми руками не возьмешь, нет уж!

Ввалившись в дом, мистер Говард налил себе неразбавленного бренди и залпом выпил. Весь день, под каждым кустом, во всех тенистых уголках не умолкали голоса детей, игравших в прятки, камешки, шарики, запускавших юлу и пинавших консервные банки. Маленькие чудовища не давали ему ни минуты покоя. «Еще неделя такой жизни, – подумал он, – и я окончательно рехнусь. – Он прижал ладонь к ноющему лбу. – Боже, ну почему люди не рождаются сразу взрослыми?»