Рэй Брэдбери - Темный карнавал (сборник)

– Ух ты, ну и змеище! Ну и змеище! Ух ты! Вот бы мне такого! Ну и змеище! Где вы такого взяли?

– Это наш папа сделал! – закричали Мэг, и Майкл, и Стивен, и Рональд и восторженно повисли на бечевке, а в небе гудел и громыхал воздушный змей, выписывая на облаке волшебный восклицательный знак!

Weird Tales

Март 1943

Просто удивительно, насколько они взяты из жизни, все эти рассказы. Случилось так, что, пока я рос, мне снова и снова приходилось слышать этот ветер. Иногда над Уокиганом проносились просто ураганные ветра. И звучали они печально, словно туманный горн. И в один прекрасный день я сказал: «Ладно, все понятно… больше я не позволю ветру меня донимать. Я напишу о нем рассказ».

В тот вечер телефон зазвонил в половине седьмого. На дворе был декабрь; когда Томпсон взял трубку, успело уже стемнеть.

– Алло.

– Привет, это Херб?

– А, это ты, Аллин.

– Твоя жена дома, Херб?

– Конечно. А что?

– Черт.

Херб Томпсон спокойно прижимал к уху трубку.

– Что случилось? Ты как-то странно разговариваешь.

– Я хотел, чтобы ты приехал.

– У нас гости.

– Я хотел, чтобы ты остался у меня ночевать. Когда твоя жена уезжает?

– На следующей неделе. Пробудет в Огайо дней девять. У нее мать болеет. Вот тогда я смогу приехать.

– Мне нужно, чтобы ты приехал сегодня.

– Что случилось? Опять ветер?

– Нет-нет. Нет.

– Ветер? – спросил Томпсон.

Собеседник колебался.

– Да. Да, ветер.

– Вечер ясный, ветер не особенно сильный.

– Достаточно сильный. Задувает в окно, колышет занавески. Достаточно сильный, чтобы сказать мне.

– Слушай, отчего бы тебе не приехать и не переночевать здесь? – Херб Томпсон обвел взглядом ярко освещенную прихожую.

– О нет. Слишком поздно. Он может настигнуть меня на дороге. Уж очень дальний путь. Я не решусь, но все равно спасибо. Тридцать миль, но спасибо тебе.

– Прими снотворное.

– Херб, я уже час стою в дверях. Я вижу, что творится на западе. Там облака, и их рвет на клочья. Ветер будет, можешь не сомневаться.

– Ладно, заглотни таблеточку снотворного – и порядок. И звони мне, когда захочешь. Хочешь – позвони еще раз сегодня вечером.

– В любое время? – спросил голос в телефоне.

– Конечно.

– Я так и сделаю, но мне хотелось, чтобы ты приехал. Впрочем, я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты мой лучший друг, и я предпочитаю, чтобы ты был цел. Наверное, будет лучше мне самому с этим разобраться. Прости, что я тебя побеспокоил.

– Черт, а на что же лучшие друзья? Ты вот чем займись: сядь спокойно и сделай за вечер кусок работы, – говорил Херб Томпсон, переминаясь с ноги на ногу в прихожей. – Выбрось из головы Гималаи и Долину ветров, забудь о своих любимых бурях и ураганах. Добавь лучше новую главу к очередной книге о путешествиях.

– Да, наверное. Может, и получится, не знаю. Может, и получится. Да, наверное. Спасибо и прости за беспокойство.

– Да за что, к черту, спасибо. Я разъединяюсь. Жена зовет к столу.

Херб Томпсон повесил трубку.

Сел за обеденный стол; жена села напротив.

– Это Аллин? – спросила жена; Томпсон кивнул. – Аллин с его ветрами: ветер в гору, ветер с горы, ветер жаркий, ветер холодный. – И жена протянула Томпсону до краев наполненную тарелку.

– У него была неприятная история в Гималаях, во время войны.

– Ты веришь тому, что он рассказывает об этой долине?

– Рассказ интересный.

– Туда полезли, сюда забрались… Зачем карабкаться черт-те куда, чтобы там перетрусить?

– Шел снег, – сказал Херб Томпсон.

– Правда?

– Снег, дождь, град и ветер – все случилось разом там, в долине. Аллин мне десять раз рассказывал. Он рассказывает так, что заслушаешься. Он забрался на большую высоту. Облака и все такое. И долина зашумела.

– Ну наверно, – хмуро бросила жена.

– Словно бы ветер был не один, а множество. Ветра со всего мира. – Он проглотил кусок. – Так Аллин говорит.

– Прежде всего, зря его туда понесло. Суете всюду любопытный нос, а потом воображение разыгрывается. Покоя от вас нет, вот ветра на вас и накидываются.

– Хватит шутить, он мой лучший друг, – огрызнулся Херб Томпсон.

– Глупость несусветная!

– Как бы то ни было, он очень многое пережил. Позднее была буря в Бомбее, а через два месяца – ураган на островах в Тихом океане. И в тот раз, в Корнуолле.

– Я не готова сочувствовать человеку, который на каждом шагу попадает в бури и ураганы и от этого у него мания преследования.

Телефон снова зазвонил.

– Не бери трубку, – сказала жена.

– Может, это что-то важное.

– Это опять Аллин.

Телефон прозвонил девять раз, супруги не отвечали. Наконец он смолк. Томпсон с женой закончили обед. За дверью, в кухне, легкий ветерок шевелил занавески у приоткрытого окна.

Телефон снова зазвонил.

– Нет, я так не могу, – сказал Херб Томпсон и взял трубку. – А, Аллин, привет.

– Херб! Он здесь! Он добрался сюда!

– Ты слишком близко держишь трубку, отодвинься немного.

– Я стоял в открытых дверях и ждал. И увидел, как он двигается по шоссе, как раскачивает по пути деревья, как затряслись деревья у самого дома; и он нырнул к двери, и я захлопнул дверь перед самым его носом!

Томпсон молчал. Ему не шли в голову слова, пока в дверях прихожей стояла жена и наблюдала.

– Интересно, – произнес он наконец.

– Он окружил дом, Херб. Я не могу сейчас выйти, не могу ничего сделать. Но я его ловко обставил: в самый последний момент захлопнул и запер дверь! Я был готов, я не одну неделю готовился.

– Я слушаю, рассказывай, Аллин, старина. – Под взглядом жены Херб Томпсон говорил жизнерадостным тоном, но на шее у него выступила испарина.

– Это началось полтора месяца назад…

– Правда? Ну-ну.

– …Я-то думал, что все уладилось. Думал, он отступился, оставил меня в покое. Но он просто выжидал. Полтора месяца назад я услышал, как ветер смеялся и шептал у меня под окнами. Не очень долго, какой-нибудь час, и не очень громко. Потом он улетел.

Томпсон кивнул в телефонную трубку:

– Рад это слышать, рад слышать.

Жена не спускала с него глаз.

– На следующий вечер он вернулся. Хлопал шторами, вздувал искры в камине. Это повторялось пять вечеров, каждый раз с чуть большей силой. Когда я открывал переднюю дверь, он накидывался на меня, стараясь вытянуть наружу, но у него не хватало силы. А сейчас хватает.

– Рад слышать, что ты себя лучше чувствуешь, – сказал Томпсон.

– Ничуть не лучше, что там с тобой? Жена слушает?

– Да.

– А, понятно. Я знаю, меня можно принять за дурачка.

– Ничего подобного. Продолжай.

Жена Томпсона вернулась в кухню. Он вздохнул свободно. Сел на стульчик у телефона.

– Продолжай, Аллин, тебе надо выговориться, лучше будешь спать.

– Он теперь окружил дом, огромным пылесосом присосался к стенам. Деревья кругом гнутся.