Джон Ширли - Гримм. Ледяное прикосновение

– Но он все равно должен был мне сказать! Должен был довериться! – Джульетта сжала платок в дрожащих пальцах. – Он так долго молчал о Гриммах… и о Существах. Не нужно было этого делать. Я испугалась. Вокруг что-то происходило, но никто ничего мне не объяснял. Я думала, что схожу с ума.

– Ты права, – кивнул Монро. – Надо было сразу все тебе рассказать. Но Существа привыкли никому не выдавать свои тайны.

– Ты не виноват, Монро, – покачала головой Джульетта. – Речь о том, что Ник не доверился мне .

– Думаю, он боялся, что ты его бросишь, – подал голос Хэнк, возвращаясь к своему кофе. – Большинство женщин предпочли бы расстаться с парнем, если бы он сообщил им нечто подобное.

– О да, – сухо рассмеялся Монро. – «Привет, я Гримм, названный так в честь братьев Гримм, Существ из сказок которых я истребляю на досуге. Давай поженимся!» Хэнк прав. Это могло стать причиной разрыва.

– Я бы его не оставила! – возмутилась Джульетта. – Я ведь осталась рядом, когда он все-таки признался. Но он так долго тянул… И сейчас снова что-то от меня скрывает. Недоверие – куда более весомая причина для разрыва…

По размышлении Ник решил, что из раковины рычаг получится лучше, чем из унитаза, – поэтому наполовину выломал ее из стены, налегая всем весом. На каждое нажатие раковина отзывалась пронзительным скрежетом. Понимая, что рано или поздно кто-нибудь из надсмотрщиков заинтересуется шумом, Ник старался закончить побыстрее.

Теперь в проломе были хорошо видны трубы. Вокруг стыка одной из них уже скопилась вода. Если устроить небольшой потоп, а трубы обломать так, чтобы их краями можно было рассечь кожу…

Ник собрал все силы и еще раз надавил на несчастную раковину. Что-то хрустнуло, и главная труба лопнула. На пол хлынула струя воды.

Край обломка показался ему достаточно острым. Ник приложил к сколу тыльную сторону левого запястья и начал водить рукой взад и вперед, пока через десять секунд край трубы не прорезал кожу. Показалась кровь.

Ник продолжил пилить.

Было больно. Очень больно.

Ченс Вимс чувствовал свою ответственность за Николаса Бёркхарта. В конце концов, это был его пленник, и он должен был проследить, чтобы проклятый Гримм не напал на остальных. Это был долг Вимса перед сыном, погибшим от рук матери Ника.

К тому же у прочих не было его опыта. Только Вимс знал, что Гриммы опаснее, чем кажутся, и быстрее любого человека.

Поэтому, спустившись к камере и не обнаружив рядом с ней охранника, Вимс пришел в ужас.

– Какого черта! – взревел он, завидев молодого Роджера, Ищейку, который как раз выходил из-за угла с обрезом в руке. Паренек что-то беззаботно насвистывал себе под нос. – Где тебя носило, кретин?

– А что такого? – огрызнулся Роджер. – Через стену он не просочится, дверь заперта. Босс сказал, я могу пойти поесть, вот я и ушел. Он велел вернуться через полчаса, и я вернулся через полчаса!

– Денсво разрешил тебе уйти, не поставив никого на замену? Тогда он еще больший кретин, чем ты!

– Лучше бы он тебя не слышал, – Роджер оглянулся через плечо.

– Ты должен был дождаться смены, – Вимс кивнул на дверь камеры. – Он что-нибудь говорил?

– Один раз. И то мне показалось, что парень рехнулся. Сказал, что покончит с собой, если мы его не выпустим. Я над ним посмеялся, конечно. Рассказал боссу, тот велел не верить ни единому слову Гримма.

– Пусть кончает с собой, если хочет. Тем скорее я получу его плоть. Денсво лучше не затягивать с выполнением обещаний…

Внезапно Роджер уставился куда-то в пол. Проследив за его взглядом, Вимс увидел, что тот смотрит на край стальной двери.

– У нас тут что, потоп?

По краю люка, который они использовали, чтобы заталкивать внутрь тележки с едой, пузырилась вода.

– Что-то не так. Лучше… – начал было Вимс, но тут заметил кровь. Красная жидкость причудливыми узорами закручивалась в луже под дверью – и ее было довольно много. Вместе с водой она выплескивалась через щель и расплывалась на камнях коридора.

– Найди босса, – скомандовал Вимс. – Я с этим разберусь.

– Черт, надеюсь, мне не влетит за его самоубийство! Денсво озвереет. Он-то хотел, чтобы Гримм дожил до своей казни. Еще не все гости прибыли…

– Просто пойди и приведи его! Роджер, что ты творишь?

Охранник вытащил ключ, пристегнутый к поясу цепочкой, и сейчас возился с замком.

– Нет!

Но тот уже открыл дверь и отступил в сторону, направив обрез в проем.

– Порядок, я держу его на мушке. Предохранитель снят, патрон в стволе.

Вимс покачал головой, но последовал за Роджером – разумеется, предварительно достав из-за пазухи «смит-вессон» Бёркхарта, который до сих пор носил с собой. Было любопытно, что еще выкинет пленник…

Гримм лежал на спине рядом с оторванной раковиной; его запястья и шея были залиты кровью, руки безвольно раскинуты, глаза закрыты. Тело казалось полностью неподвижным – он даже не дышал. Из приоткрытого рта бежала струйка крови, кровь же окрашивала воду, омывавшую его тело.

– Только посмотрите! – воскликнул Роджер. – Он мертв! Видимо, перерезал себе горло краем трубы.

– Будь ты рядом, услышал бы, как он тут все громит!

– Я что-то слышал, но решил, что у парня припадок гнева, вот он и шумит, – ответил Роджер, подходя ближе к телу.

Тогда Вимс и заметил кровать. Деревянный каркас был разломан, его куски болтались на винтах.

Погодите-ка… Нет!

– Мальчик, отойди от него, – окликнул он охранника.

Но Роджер уже склонился над телом Гримма. Теперь Вимс видел, что один из обломков кровати – кусок с острым краем, длиной с бейсбольную биту – лежит совсем рядом с вытянутой рукой пленника.

– Назад! – крикнул он, поднимая пистолет. Однако Роджер загораживал собой тело – а в следующую секунду Гримм схватил свое импровизированное копье и вонзил его в грудь мальчика: между ребер и прямо в сердце. Движение оказалось настолько стремительным, что его почти невозможно было разглядеть. Роджер вскрикнул, повалился на бок, несколько раз дернулся и затих.

Вимс отскочил влево и выстрелил. Пуля вошла в стену над головой Гримма, который как раз наклонился, чтобы вытащить обрез из безжизненной руки охранника. Вимс выругался, сделал шаг назад и снова вскинул оружие – но прицелиться не успел: движения Гримма были слишком быстрыми.

Старику показалось, что обрез стрелял совершенно бесшумно. На деле же он просто ничего не услышал, потому что пуля уже раскроила ему голову.

Ник от души понадеялся, что шум выстрелов не проник сквозь толстые стены. Однако дверь была открыта – бандиты могли что-то услышать.

Он подобрал свой «смит-вессон», заткнул за пояс и снова повернулся к лопнувшей трубе, чтобы хоть немного промыть раны. Длинные рваные порезы, оставшиеся на руке, кровоточили достаточно сильно, чтобы создать нужный эффект, но не представляли серьезной опасности.