Майкл Джонстон - Сердце льда

– А как ты узнала, что у меня была девушка? – осведомился он, выгибая помеченную шрамом бровь.

Его темные глаза лукаво сощурились.

– Никак, – ответила она.

– Кстати, у меня ее больше нет, если кому-то это интересно.

– И кому же, например?

– Тебе?

Уэс посмотрел на нее в упор.

– Я могла бы задать тебе тот же вопрос! – фыркнула она.

– А если это так и есть? То есть – ты мне интересна?

Она пожала плечами.

– Я бы не удивилась, – заметила Нат. – Не сомневаюсь, что половина команды уже в меня влюбилась.

Нат скрестила руки на груди. Она плохо понимала, что делает, но ей было забавно. Что с того, если она немного подразнит Уэса? Значит, она ему приглянулась? Давно пора было ему в этом признаться!

– Только половина?

– Ну, я хвастаться не люблю, – кокетливо объяснила она.

Они продолжали смотреть друг на друга, и Нат чувствовала притяжение его карих глаз, цвета меда и янтаря, озорных и блестящих. Нат не шелохнулась – от Уэса ее отделяла лишь пара дюймов, их тела почти соприкасались. Они стояли на палубе, обдуваемой холодным ветром со всех сторон, и все же Нат еще никогда в жизни не было так тепло.

– Ты что делаешь? – тихо спросил он.

– То же, что и ты, – ответила она.

Он покачал головой и предостерег ее:

– Не начинай того, что не готова закончить.

– А кто сказал, что я захочу закончить?

Он промолчал. Пауза получилась долгой и многозначительной, и в какой-то момент Нат стало страшно вздохнуть. Уэс подался к ней и чуть наклонился. Его лицо оказалось совсем близко от нее, и Нат показалось, что он собирается ее поцеловать, однако в последнюю секунду он передумал. Уэс больше не смотрел на нее: он уставился на камень, который висел у Нат на шее.

Он отстранился и снова устремил взгляд на вскипающую воду, а потом бросил в океан гальку, которую вытащил из своего кармана.

– Что тебе нужно, Нат? – спросил он.

– Я могла бы задать тебе тот же вопрос, – отозвалась она, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала обида.

Известно ли ему про камень? Почему он так странно смотрит на нее? «Нельзя доверять контрабандисту. Он продаст тебя за один жалкий ватт».

Уэс нахмурился.

– Послушай, давай сменим тему, – предложил он. – Почему бы тебе не рассказать мне то, чего нет в твоих официальных записях? Фарук же смог раскопать о тебе всю подноготную.

– И тогда ты сможешь меня узнать, верно?

– А почему бы и нет? Путь предстоит долгий.

Может, он соврал, и в Новом Вегасе у него на самом деле есть девушка. Или даже несколько. Или он просто хочет, чтобы они стали друзьями.

Нат не могла толком понять, какой из вариантов тревожит ее сильнее.

– Не бойся, – произнес он. – Расскажи, как ты в первый раз очутилась на Свалке.

– Откуда ты… Хорошо. – Она вздохнула. – Ты прав. Однажды я попыталась выбраться. Я не в первый раз продираюсь через мусорные завалы. Я сирота, ты правильно угадал. Я тогда жила с миссис Аллен, которая меня растила. Именно она решила уехать из страны вместе со мной – мне тогда исполнилось шесть лет. Она хотела лучшей доли для нас обеих, потеряла доверие к ОША.

Уэс уперся подбородком в сцепленные на поручне руки.

– И что случилось?

– Контрабандист, забравший наши деньги, не дал нужной взятки на первом КПП, и когда охранник нас пропустил, то вызвал пограничную полицию. Нас обеих загребли за то, что у нас нет виз.

– Мы называем таких бедолаг «ослами», – пробормотал Уэс. – Что за идиоты, не умеющие заключать сделки!

– Ее забрали, и я уже никогда ее не видела, – прошептала Нат. Миссис Аллен не была ее матерью, но другой матери она не знала. Ее глаза увлажнились. – Миссис Аллен нашла меня младенцем. По ее словам, я была ПДС, – добавила Нат, обнимая себя за плечи.

Подкидыш для Службы.

– Значит, твои родители служили в армии, – уточнил Уэс.

– По крайней мере, так она мне сказала.

Нат задумалась. Миссис Аллен утверждала, что подобные случаи – не редкость. Родители часто отказывались от детей, не желая брать их на место службы. Видимо, они считали, что лучше их подкинуть, чем растить на фронте. Любовь нового мира, выражающаяся в том, что тебя бросают.

– Наверное, они были военные. Вообще-то, я и понятия не имею, кем они были, – выдавила Нат.

– А дальше что было? – спросил Уэс.

Нат опустила голову.

– Как и все остальные сироты, я оказалась под опекой государства. Меня растили в приюте.

Нат утаила, почему мать ее подкинула. И почему миссис А. попыталась вывезти ее из страны.

– А я-то решил, что самая печальная история у Трясуна!

Уэс улыбнулся.

– Еще хуже, чем у меня? – удивилась она.

– Попроси его, чтобы он тебе рассказал. Тебе крышу снесет, – пообещал он. – Наверное, несладко было расти в приюте, – добавил он. – Поганое место.

Он посмотрел на нее с сочувствием.

– Да, – кивнула Нат. – Хорошо хоть, это позади.

Нат тронула его реакция, хотя она и была уверена в том, что за состраданием Уэса стоит какой-то мотив, особенно если учесть, как он неровно ведет себя с ней. Она же профессиональный игрок в карты, а ей расклад понятен.

– А теперь твоя очередь. Скажи, Уэс, почему ты взялся за мое дело? Я плачу тебе не слишком много, а ты и твои парни очень рискуете. Что ты рассчитываешь получить?

– Может, мне тоже хочется найти Синеву, – возразил он. – Если существует рай, я был бы не прочь туда попасть.

Однако Нат твердо знала, что за его обворожительной улыбкой что-то прячется. Какая-то тайна, о которой он не собирается откровенно говорить.

Нат спрятала синий камень под одежду.

В этом они похожи.

Уэс проводил взглядом отошедшую от фальшборта Нат и снова принялся смотреть на воду. Интересно, в чем она лукавила? И вообще – кто она? По ее словам, он ей почему-то знаком. Может, она права, а он просто забыл? С другой стороны, он не сомневался, что встречу с Нат он точно не забыл бы. Уэс почесал шрам над бровью. Интересно, что шрам ее заинтересовал точно так же, как когда-то Джули. А история про Трясуна и ледоруб была ложью. Вероятно, в будущем он расскажет Нат правду. Ту, которую он не открыл даже Джули.

Уэс подумал о своем первом свидании с Джульеттой Мари Девинченци. Ее так развеселил его рассказ о лавине и прочий вздор, например, то, что Уэс заставил Трясуна чувствовать себя виноватым из-за шрама.

Он по-прежнему стоял у поручня, когда его нашел Трясун: только теперь юноша смотрел на снимок, который достал из бумажника.

– Убери его, – посоветовал Трясун, поморщившись. – Не дразни гусей.

– Ладно, – согласился Уэс.

– Послушай, босс, Джули была ничего, но…

Трясун помялся.

– Но что? – спросил Уэс.

– Сам знаешь, – напомнил ему друг.

Трясуну Джули не особо нравилась, и он даже винил девушку в неприятностях, которые свалились на Уэса и его ребят.