Лисса Прайс - Измененная

– Ты что делаешь? – спросила Брайони.

– Ищу карточку, чтобы тебе дать.

– Глупышка, нам это зачем? Это для старичков!

Она мне подмигнула.

Я никогда не слышала, чтобы старички так себя называли… Но, с другой стороны, она же притворялась подростком!

Она продемонстрировала мне мобильник.

– Я перехватила твой номер. И тебе свой скинула. Если соберешься делать что-то забавное…

– Или опасное, – вмешался Ли, опираясь на спинку автомобильного сиденья.

– …позвони мне, – продолжила Брайони. – И вообще, просто звони. Мне и правда хочется с тобой видеться. У меня уже такое чувство, будто мы старые друзья.

«Старые – это как раз то слово», – подумала я.

Она забралась обратно в машину и, пока они отъезжали, махала мне своей чудесной, украшенной драгоценностями рукой.

А я могла думать только про деньги из своей сумочки. Оказавшись в машине, я заперла дверцы и, задержавшись на безопасной парковке, пересчитала купюры. Это была именно та сумма, которую я дала Блейку.

На следующее утро я отъехала от дома на несколько кварталов и остановилась у тротуара. Я позвонила Блейку, но попала на автоответчик.

– Привет, это Блейк. Вы знаете, что надо делать.

– Привет, Блейк. Это Кэлли. Позвони мне, пожалуйста.

Уже отключившись, я пожалела, что больше ничего не добавила. Тем не менее я решила снова не звонить. Он не связывался со мной после нашей встречи.

Я и вообще бы не стала ему звонить, если бы не брат.

Я встретилась с Лорин в тайском ресторанчике, который выбрала она. Он был в Вэлли, в уголке мини-супермаркета со слишком большим количеством вывесок. Не особо подходящее место для богатой старушки вроде Лорин. Однако я понимала: она выбрала этот ресторан потому, что шансы встретить там кого-то, кто нас знает, были практически нулевыми. Не то чтобы мы были узнаваемыми, но нам ни к чему, чтобы нас кто-то услышал.

Мы уселись за одним из отгороженных столиков в задней части ресторанчика. Официант-старичок принес нам воды и меню. Работающие старички понятия не имели о существовании эксклюзивного банка тел. Они не подозревали, что юная красотка Рис – на самом деле сто-с-лишним-летняя Лорин, или что моя потрясающая внешность – не дар природы, а результат новейших технологий. Все это не было частью их мира. Они просто были рады иметь работу, чтобы обеспечивать себя в дальнейшей старости.

После хаоса, вызванного Вирусными войнами, переходный период прошел легче благодаря тому, что из-за продления жизни старички и так уже составляли немалую часть рабочей силы.

Когда мы сделали заказ, Лорин осмотрелась, заставив свои роскошные рыжие пряди мерцать и раскачиваться. От ближайших клиентов нас отделяли два столика, а записи тайской музыки заглушали наш разговор. Кажется, она убедилась, что нас никто не услышит.

– Хелена, ты не передумала?

Она устремила на меня гипнотический взор своих зеленых глаз.

Я отпила немного воды. Мне нужно было сказать что-то такое, что не выдало бы моего полного незнакомства с Хелениным планом. Решившись, я ответила:

– Не знаю.

Она села прямее, и ее глаза заблестели. Мои слова подарили ей надежду.

– Это же неправильно, – сказала она. – Ты и сама понимаешь, что неправильно.

– Наверное.

– Не «наверное», а точно! – Она понизила голос до шепота. – Убивать всегда неправильно.

Убивать?

Я постаралась ничем не выдать потрясения, которое подействовало на меня, словно удар кулака под дых. Я поставила локти на край стола и спрятала лоб в ладонях, стараясь, чтобы мое изумление было похоже на стариковские метания.

У меня кружилась голова.

Мне необходимо было узнать подробности. Однако в то же время мне нельзя было спрашивать ее напрямую. Я прихватила зубами внутреннюю сторону щеки. И тут мне вспомнилось то, что Лорин говорила накануне.

– Но делать жертвами новичков… – я поспешно поправилась: – подростков… тоже неправильно. Разве ты не согласна? – спросила я.

– Конечно, согласна! Каждое утро я просыпаюсь с мыслями о моем Кевине. После смерти моей дочери и зятя он был единственным, что у меня оставалось.

– Как и у меня.

– Но ты отчаялась. А у меня все еще остается надежда на то, что мой внук находится где-то живым. Вот в чем огромное различие между нами.

Если бы только она знала!

Было странно слушать, как эти пухленькие губки юной девушки произносят такие сложные фразы.

– Это какая-то ужасающая загадка. Разыскивать тех, кто его видел, выцарапывать обрывки и кусочки информации!

– Тебе вчера что-нибудь удалось узнать?

Она покачала головой.

– Нет, след оборвался. Они даже не встречались с Кевином.

Нам принесли еду, но у нас обеих аппетита не было.

– Он всегда был симпатичным мальчишкой. – Она уставилась на свою тарелку с лапшой по-тайски. – Уж ему-то совершенно не нужны были те процедуры.

Я посмотрела на нее, отчаянно пытаясь сложить все куски этой странной мозаики. Она прижала ладонь к губам.

– Ой, Хелена, извини! Ты же знаешь, я не хотела сказать, будто Эмме…

Я еще не сложила картинку целиком, но один уголок для меня начал проясняться.

– Эмма никогда не была хорошенькой в общепринятом смысле этого слова, – сказала я, решив рискнуть. – Я это отлично знаю.

– Пока не прошла изменение внешности, – тихо отозвалась Лорин.

Так вот зачем она это сделала! Чтобы изменить внешность?

– Наверное… наверное, ей это было по-настоящему важно, – проговорила я, ища подтверждения своей догадки.

Лорин потянулась через стол и похлопала меня по руке.

– Тут нет твоей вины. Сколько всего просили у нас внуки, получая от нас отказ? Точно так же, как и наши дети. Опекуны должны иметь возможность говорить «нет».

Я оперлась подбородком на руку и чуть наклонила голову, приглашая ее продолжать.

– Мы обе считали, что поступаем правильно, – добавила она. – Хирургическая пластика с титаном, обработка зеленым лазером – и это в шестнадцать лет? Как мы могли на такое согласиться?

– Вот только Эмма нашла способ все это получить.

– Как и мой Кевин. – Она убрала руку и села прямее. – Кто мог подумать, что у мальчишек тщеславия может оказаться не меньше, чем у девочек?

Она пожала плечами.

Значит, я ошибалась. Пусть Эмма и Кевин жили в роскоши, но у них не было всего, о чем они мечтали. Им хотелось иметь безупречную внешность. И единственный способ ее получить предоставил банк тел.

– Значит, они солгали, – сказала я.

– Конечно. «Цели» не взяли бы их, если бы было известно, что у них есть родственники. Им нужны ничем не связанные, необремененные, бесправные. Дети без родни, которая начала бы выяснять, в чем дело, если они не вернутся домой. «Цели» отпускают часть детей, чтобы привлечь новые тела, но наши в число таких везунчиков не попали.