Стефан Петручо - Дэдпул. Лапы

Думаю о питомнике, я представляю себе помещение, заставленное клетками, – да, да, конечно, чистое и просторное. Надеюсь, что клетки будут достаточно большими. У меня есть предубеждение против крошечных тюремных камер, поэтому по пути я уговариваю себя, что это всё для их же блага, они просто собаки, и прочая, и прочая. Но, когда двери с привычным шипением разъезжаются, я широко раскрываю рот от изумления. И щенки тоже.

Ого.

Это как в той сцене из «Вилли Вонки», когда ребятня впервые видит шоколадную фабрику. Передо мной расстилается настоящее поле, полное покатых холмов, мячиков и резиновых игрушек. А трава? Вы только посмотрите на эту траву! Это не искусственный газон, она самая настоящая! И по обеим сторонам поля стоят домики для собак – с окошками, маленькими клумбами и пушистыми подстилками.

При виде всего этого я так широко улыбаюсь, что мне приходится дать себе затрещину, пока никто не заметил.

Когда я возвращаюсь за второй порцией щенков, Эл едва держится на ногах. Да, она слегка похихикивает, потому что её защекотали шершавыми языками. И у меня по спине тоже пробегают мурашки – очень приятные мурашки, скажу я вам. Но довольно.

Когда щенки из третьей партии видят, куда их принесли, они прямо дрожат от возбуждения. И тут я не выдерживаю. Я сдаюсь. Я падаю и катаюсь по полу вместе с ними, обнимаю их, тискаю и смеюсь как ребёнок.

Щенки! Щенки, щенки, щеночки! Уинни!

Я слышу, как Эл спрашивает:

– Он их тискает, да?

– Ага.

Она цокает языком.

– Бывают такие моменты – пусть и нечасто, – когда я рада, что лишена зрения.

НУ ВОТмы и в третьей книге. Никакой смены декораций. Я всё ещё радостно катаюсь по траве в подземном собачьем питомнике, закутавшись в живое одеяло из щенков. И вообще, к чему это деление на книги? Разве вся эта штука в целом не называется книгой? Если спросите меня, так эта попытка что-то структурировать выглядит довольно жалко. Но лучше не спрашивайте – мне не до того, я веселюсь. Я знаю, что Престон смотрит на меня и Эл смотрела бы, если бы могла, но не могу остановиться. Тут лучше, чем на пляже в Канкуне, – да к тому же никаких голосов и флешбэков!

– Уи-и-и!

– Уэйд, разве не ты хвалился, что ты холодный профессионал?

– А разве я не холодный? Я холодный-прехолодный, как эскимо!

Наконец – как по мне, так очень скоро – Эми и Слепая Эл ставят меня на ноги. Щенки радостным водопадом обрушиваются вниз и бегут исследовать свои новые жилища.

Престон глядит на меня, нахмурившись, – лоб у неё весь в складках, как у шарпея.

– Рада видеть тебя таким умилённым. По крайней мере, думаю, что рада. Ты на работе, Дэд-пул. Некоторые из этих щенков могут трансформироваться, и тогда тебе придётся…

Я выплёвываю клок собачьей шерсти:

– Знаю, знаю. Можем мы хотя бы сейчас это не обсуждать? Со мной всё в порядке, честное слово. Это была, ну, инстинктивная реакция организма. Ничего особенного.

Эми как бы говорит всем своим видом: «Ну да, так я тебе и поверила». Тут к ней подходит миньон из техотдела и сообщает, что бак установлен.

– Ладно. Мне надо вернуться в офис, закончить установку внешних баз на наши компьютеры и синхронизировать файловые системы, чтобы усилить контроль над этим помещением.

– Как всё сложно! Это случаем не эвфемизм для фразы «я пошла перепихнуться с муженьком»?

– Нет. Это значит, что мне надо вернуться в офис, закончить установку внешних баз на наши компьютеры и синхронизировать файловые системы, чтобы усилить контроль над этим помещением. Но я передам Шейну, что ты о нас печёшься. Операционная система здесь предельно простая, главное – разобраться с шифрованием, так что надолго это не затянется. В течение нескольких часов я пришлю сюда сотрудников, чтобы они приглядывали за порядком.

Как бы мне ни было больно покидать этот собачий парадиз, я следую за Престон в главную лабораторию, чтобы убедиться, что она не забыла о самом главном.

– Это же будут хорошие сотрудники, правда? Не те, которые спят и видят, как бы пустить собачку на опыты?

Она хлопает меня по плечу:

– Все как один защитники животных. Ты ведь можешь присмотреть за этим местом в ближайшие пару часов?

– Есть, мэм!

Не успеваю я отсалютовать, как она уже заходит в лифт вслед за остальными агентами. Не знаю, учат ли их в Щ.И.Т. е принимать пафосные позы, но они будто специально выстроились для фото. Свет, сияющий у них из-за спин, делает их похожими на посланников какого-то языческого бога, которые спустились на землю, чтобы помочь человечеству. Надеюсь, они не специально притащили с собой эту подсветку, хотя с них станется.

Я щёлкаю их на смартфон и поднимаю большой палец:

– Всё будет тип-топ, шеф. Я пойду дальше по списку, а Эл тут за всем приглядит.

Эми этого уже не слышит, потому что лифт уезжает. Она исчезает, не успеваю я и глазом моргнуть. Вернее, не так: я моргаю, а когда открываю глаза, её уже нет.

Эл, правда, меня услышала. Всё время забываю, что со слухом-то у неё всё в порядке.

– Какого дьявола, Уэйд?! Не говоря уже о том, что я чисто физически не способна ни за чем приглядеть, – ты хочешь оставить меня со сворой этих блохастых шавок, которые в любой момент могут превратиться в монстров? Где мы, в конце концов? Можешь хотя бы сказать, в какой штат ты меня притащил?

– Ох, Эл. Какая же это будет секретная база, если я скажу тебе, где она находится? Всё будет хорошо. Если бы они должны были превратиться в монстров, они бы уже это сделали. Наверное. И ты слышала, что сказала Престон, это всего на пару…

– Тяв-тяв! Ррр!

Кажется, в суматохе мы забыли одного щенка. На столе возле из тех самых ламп, похожих на лучемёты, сидит маленький ротвейлер и сосредоточенно грызёт рычаг. Видели бы вы его!

– р-р-р…

Щенки должны всё грызть – и не только затем, чтобы развивать челюсти. Таким образом собаки познают мир. Клыки – это неотъемлемая часть их естества. Ротвейлер рычит, словно матёрый волчара, и я не удерживаюсь – хватаю его на руки и начинаю тискать.

– Кто это у нас тут, а?

Ты опять?

Ты же не должен к ним привязываться.

Ребята, когда рядом Эл, вы мне не нужны. Она с таким же успехом может сама мне всё высказать.

– Ты опять? – спрашивает она. – Ты же не должен к ним привязываться.

Гм. Не обращай на нас внимания.

Мы просто тут посидим и попробуем вспомнить последнюю книгу, которую ты читал.

– Ты меня насквозь видишь, Эл, – я прижимаю его к лицу. – Я назову его Плюх.

Оправдывая своё новое имя, Плюх вырывается у меня из рук и шумно плюхается на пол. Потом мчится к своему рычагу и снова принимается его грызть.