Джек Макдевит - Жар-птица

Утром я чувствовала себя слегка виноватой. Алекс удивился, когда я сказала, что позавтракаю у себя в номере, – мне не хотелось наткнуться на кого-нибудь из участников вечеринки. Но, судя по тому, как Алекс разговаривал со мной, он кое-что знал, хотя и воздержался от комментариев. В середине ясного, безоблачного дня мы выписались из отеля, взяли напрокат скиммер и полетели в Тараску.

Тараска расположена в гористой местности. Долины и холмы отчасти скрывает густой лес, попадается множество валунов, и над всем господствуют две высокие вершины. Самое подходящее место для тех, кто предпочел бы жить на острове или на обратной стороне Луны, если бы не ценил благ цивилизации. К тому же местные обладали неплохим архитектурным вкусом. В городке имелись несколько магазинов, два кафе, ночной клуб, церковь и здание городского совета. Редкие частные дома, разбросанные по округе, выглядели слегка претенциозно из-за башенок, куполов и арок.

Впрочем, жители городка оказались достаточно общительными. Они проводили время в кафе, ночном клубе или в гостях. Как нам рассказали, в городе устраивалось множество вечеринок; я без труда поверила в это.

Сын Уильяма Винтера, тоже Уильям, жил в трехэтажном доме с колоннами, шпилями и круглыми окнами. Тень от двух рядов салониковых деревьев падала на идеально ухоженную лужайку.

– Чем он зарабатывает на жизнь? – спросила я Алекса.

– Насколько мне известно, он просто сидит на веранде и смотрит, как растут цветы.

– Не знаешь, откуда взялись фамильные деньги?

– Были у семьи в течение нескольких поколений.

Мы начали снижаться. Искин попросил нас представиться.

– Алекс Бенедикт, – сказала я. – У нас назначена встреча с господином Винтером.

– Очень хорошо. Добро пожаловать в «Уитковер».

Позже мы узнали, что каждый дом в Тараске имеет имя – к примеру, «Берлингейм», «Эпицентр» или «Пирр». Название «Берлингейм», как нам сказали, было взято с потолка. Владелец «Эпицентра» был геологом, а «Пирр» принадлежал семье, утверждавшей, будто их предками были греки. Центральное место на лужайке перед «Уитковером» занимала серовато-белая каменная глыба.

Нас удивило слегка снобистское отношение искина – почему Винтер велел встретить нас так сухо? Непохоже, что коммивояжеры или Посланники Господа были частыми гостями в этих краях. Через пару минут мы приземлились, и искин велел нам проследовать к входу. Выйдя на выложенную камнем дорожку, мы подошли к дому и по пяти мраморным ступеням поднялись на крыльцо. Дверь открылась, мы прошли между двумя колоннами и оказались внутри, где нас приветствовал молодой человек в деловом костюме.

– Добрый день, – сказал он. – Господин Винтер сейчас будет.

Молодой человек оказался голограммой – стоя перед лампой в коридоре, он не отбрасывал тени. Вежливо улыбнувшись, он провел нас в приемную и предложил сесть, после чего снова улыбнулся, повернулся и вышел.

Комната была роскошно обставлена: толстые атласные занавески, темный мягкий диван, три кресла, резной кофейный столик изысканного вида. На стенах висели произведения транслитерального искусства двенадцатого века, а также пышный, обшитый мехом ковер и свадебная фотография Уильяма Винтера-старшего и его невесты. Через комнату смотрели друг на друга бюсты мужчины и женщины из иной эпохи.

В коридоре послышались голоса, и в комнату вошел невысокий толстячок.

– Господин Бенедикт, – сказал он, – рад с вами познакомиться. И с вами, госпожа Колпат. Я Билли Винтер. Чем могу помочь?

Алекс выразил свое восхищение обстановкой дома и сказал что-то про приятную погоду. Винтер спросил, не хотим ли мы чего-нибудь выпить. Да, конечно, с удовольствием. Он дал указания искину, после чего Алекс перешел к делу:

– Как я уже говорил, мы собираем сведения о выдающихся личностях четырнадцатого века, мужчинах и женщинах, оказавших неизгладимое влияние на развитие культуры. Нам очень хотелось бы поговорить с вами о вашем отце.

Наш гостеприимный хозяин уселся в кресло.

– Я в вашем распоряжении, – ответил он.

Женщина средних лет принесла бутылку вина, вежливо улыбнулась, достала из шкафа три бокала, поставила их перед нами и удалилась. Билли наполнил бокалы. Мы выпили за его отца и за Тайный клуб, одним из основателей которого он стал. Членами его были влиятельнейшие мыслители столетия: Мария Коули, внесшая огромный вклад в судебную реформу; Индира Халалла, создательница «лунного феромона», настолько мощного, что противники-моралисты подали на нее в суд, пытаясь запретить его применение; Майкл Гошок, глава движения за запрет искинов, которые теоретически могли читать мысли по выражению лица. Гошок контактировал с «немыми» и наверняка понимал, каково это будет для людей – знать, что их разум открыт для каждого.

– Ваш отец когда-нибудь рассказывал, зачем он хотел лететь на Индикар? – спросил Алекс.

– Нет, – ответил Билли. – Мне тогда было всего десять лет. Он просто попрощался, а потом его не стало. Мать говорила, что так и не поняла, что случилось.

– А раньше он совершал такие экспедиции? Не знаете?

– Нет. Он впервые отправился за пределы планеты. – (Мы знали, что мать Билли умерла несколько лет назад.) – Мать рассказывала, что при первом же его появлении у нее возникли дурные предчувствия.

Алекс откинулся в кресле.

– Вы имеете в виду Криса Робина?

– Да. – Билли сделал большой глоток вина. – Если вам удастся выяснить, зачем он туда полетел и отчего погиб мой отец, буду крайне признателен, если вы мне об этом сообщите.

Алекс заверил его, что так и сделает, затем встал и подошел к свадебной фотографии. Оба выглядели счастливыми, даже ликующими, как и все новобрачные. Жених казался несколько самоуверенным, невеста по имени Суния буквально сияла. Мне нравятся старые свадебные фото. Порой мне кажется, что в этот момент мы находимся на вершине, а потом начинается реальная жизнь, и все катится под откос.

– Вы хотели посмотреть его бумаги? – спросил Билли.

– Да, если можно.

– Без вопросов. – Он чуть повысил голос: – Миранда, подготовьте, пожалуйста, все необходимое для Чейз и Алекса.

– Как пожелаете, господин Винтер, – ответил искин. Я сразу же почувствовала формальный тон. Большинство людей общается с домашними системами на «ты».

– Ваш отец приобрел громкую славу, – сказал Алекс.

– Вы читали его книги? – спросил Билли, глядя на меня.

– Конечно, – выручил меня Алекс. – Во время учебы в колледже я читал «Войну, мир и господина Карголо».

– Она получила высшую награду в тысяча триста семьдесят шестом.

– Вполне заслуженно. Еще я читал «Распутников».

– Ими отец особенно гордился. Эта книга не отмечена наградами, но он считал ее своим лучшим творением, – улыбнулся Билли и снова перешел к делу: – Алекс, как я уже говорил, вы можете ознакомиться с любыми документами. Но загружать к себе ничего нельзя, кроме его книг. – (Другие произведения Винтера назывались «Математика и Бог», «Великий цикл», «Немые, философы и адвокаты» и «Наш день под солнцем».) – Не думайте, будто я вам не доверяю, но отец всегда настаивал на этой предосторожности, и я считаю своим долгом…