Орсон Скотт Кард - Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера

– Кому бы ни принадлежало право, решать вы будете вместе, гражданские, религиозные и интеллектуальные власти Лузитании. Если хоть кто-нибудь из вас откажется от восстания, оно станет невозможным. Без поддержки Церкви Босквинья не может управлять. Без поддержки гражданских властей Церковь останется беспомощной.

– А у нас вообще нет власти, – сказал Дом Кристан. – Только мнение.

– И каждый взрослый и ребенок на Лузитании обращается к вам за мудрым советом.

– Вы забыли четвертую силу, – сощурился епископ Перегрино. – Себя.

– Я фрамлинг.

– Весьма необычный, – протянул епископ. – За четыре дня пребывания здесь вы уже покорили души обитателей колонии. Я боялся этого и предсказывал это. Теперь вы пытаетесь втянуть нас в восстание, которое может стоить нам всего. Вы опасны, как сам Сатана. И все же вы сидите здесь и готовы подчиниться нашему решению, нашей власти, как будто не можете в любую минуту сесть в челнок и покинуть планету, улететь на Трондхейм с двумя нашими юными преступниками на борту.

– Я готов подчиниться вам, – отозвался Эндер, – потому что не желаю оставаться фрамлингом. Я хочу быть гражданином, членом общины, учеником.

– Как Говорящий от Имени Мертвых? – спросил епископ.

– Как Эндрю Виггин. У меня есть и другая профессия, и она может оказаться очень полезной. Особенно если мы восстанем. И еще у меня есть работа, которую я не смогу завершить, если люди покинут Лузитанию.

– Мы не сомневаемся в вашей искренности, – сказал епископ. – Но вы должны простить нам некоторую подозрительность в отношении человека, который появился здесь так… недавно.

Эндер кивнул. Епископ не мог сказать большего, пока не услышит больше.

– Позвольте мне сначала рассказать вам, что мне известно. Сегодня, после полудня, я отправился в лес вместе с Миро и Квандой.

– Вы? Вы тоже нарушили закон?! – Епископ чуть не катапультировался из кресла.

Босквинья потянулась к нему, быстро заговорила, пытаясь потушить его гнев:

– Они влезли в наши файлы задолго до полудня. Нет, постановление Конгресса никак не может быть связано с этим нарушением.

– Я нарушил закон, – сказал Эндер, – потому что свинксы попросили меня об этом. Они просто требовали свидания со мной. Они видели, как садился челнок. Они знали, что я здесь. И – не знаю уж, на счастье или на беду, – они читали «Королеву Улья» и «Гегемона».

– Они дали свинксам эти книги! – Епископ побагровел.

– Они также принесли свинксам Новый Завет, – добавил Эндер. – Но вас, конечно, не удивит, что свинксы нашли много общего между Королевой Улья и своим народом. И позвольте мне передать вам то, что свинксы сказали мне. Они буквально умоляли меня убедить Сто Миров покончить с законами, приковывающими их к Лузитании, к изоляции. Видите ли, свинксы думают об ограде совсем не то, что мы. Мы считаем ее лучшим способом охранить их культуру от нашего вмешательства, защитить их. А они убеждены, что вот так мы пытаемся помешать им узнать все восхитительные секреты, которыми владеем. Им снятся наши корабли, летящие от звезды к звезде, засевающие Вселенную. И через пять или десять тысяч лет, когда они сами доберутся до того, в чем мы им отказываем, и выйдут в космос, они увидят, что все занято. Что для них нет места. Для них наша ограда – форма ксеноцида. Мы держим их на Лузитании, словно животных в зоопарке, а сами тем временем покоряем Вселенную.

– Это чушь! – возмутился Дом Кристан. – Это вовсе не входит в наши намерения!

– Неужели? – ядовито поинтересовался Эндер. – Так почему мы стремимся полностью оградить их от всякого влияния нашей культуры? Это делается вовсе не в интересах науки. Наоборот, это мешает ксенологам. Вспомните, пожалуйста: мы открыли ансибль, привод для звездных кораблей, научились частично контролировать гравитацию и сконструировали оружие, которым уничтожили жукеров в результате прямого контакта с ними. Мы взяли бо́льшую часть технологий из их багажа – из того, что они оставили, отступая, после Первого Нашествия в Солнечную систему, к Земле. Мы использовали их машины, даже не понимая, как они работают. Кое-что, например филотическая связь, до сих пор выше нашего понимания. Мы вышли в большой космос именно потому, что на нас влияла цивилизация, превосходящая нас во всем. И за несколько поколений мы освоили их машины, превзошли жукеров и уничтожили их. Вот отсюда и ограда – мы боимся, что свинксы поступят с нами так же. И они понимают, что это значит. Они понимают и ненавидят.

– Мы не боимся их, – возразил епископ. – Ради бога, они всего лишь дикари…

– Наверное, для жукеров мы тоже выглядели дикарями, – ответил Эндер. – Но Пипо, Либо, Кванда и Миро никогда не считали свинксов дикарями. Они отличаются от нас. Да, куда больше, чем фрамлинги. Но все же они люди. Рамен, а не варелез. А потому, когда Либо узнал, что свинксам грозит голод, что они собираются начать войну, чтобы сократить население, он повел себя не как ученый. Он не остался безразличным наблюдателем и не написал доклада о методах войны среди свинксов. Он поступил как христианин: добыл экспериментальную разновидность амаранта, которую люди не могли использовать из-за переизбытка лузитанских белков, и научил свинксов выращивать амарант, собирать урожай и готовить пищу. У меня нет сомнений, что спутники обнаружили именно поля амаранта. Не за нарушение закона, а за проявление христианского милосердия они собираются нас наказывать.

– Как вы можете называть такое вопиющее непослушание поступком христианина? – спросил епископ.

– Кто из вас, увидев, что сын его просит хлеба, даст ему камень?

– Дьявол способен в своих целях цитировать даже Священное Писание, – буркнул епископ.

– Я не дьявол, – ответил Эндер. – И свинксы, кстати, тоже. Их дети умирали от голода, а Либо дал им пищу и спас сотни жизней.

– И поглядите, что они сделали с ним!

– Да, давайте поглядим, что они сделали с ним. Они убили его. Точно таким же способом, каким убивают самых уважаемых своих соплеменников. Это ни о чем не говорит вам?

– Да, это говорит мне, что они опасны и вовсе лишены совести, – отрезал епископ.

– Это говорит нам, что для свинксов смерть наполнена совершенно иным смыслом. Ну, если вы всерьез убеждены, что кто-то настолько добр и мудр, настолько совершенен, что каждый прожитый день может только нарушить эту гармонию, разве не будет добрым делом убить такого человека и отправить его прямиком на небо?

– Вы издеваетесь! Вы же не верите в рай.

– Но вы-то верите! Как насчет мучеников, епископ Перегрино? Разве они не возносятся прямо на небо?

– Конечно, это так. Но те, кто убивает их, не люди, а звери, животные. Убийство святых не освящает убийц, а навеки обрекает их души аду.