Уильям Гибсон - Периферийные устройства

– Человек слаб, милая, – сказала Эйнсли, глядя на Темзу синими старческими глазами, – и в тот миг, когда мы это забываем, мы гибнем.

Жить с Рейни – все равно что поставить себе когнитивный имплант, только гораздо приятнее, думал Недертон, спуская ноги на пол и глядя на нее. Например, он раньше не знал, что у нее столько веснушек, что они по всему телу и вообще что он любит веснушки. Сейчас он прикрыл некоторые, самые любимые, краем одеяла и пошел чистить зубы.

Ее эмблема появилась раньше, чем он взялся за зубную щетку.

– Кофе, – сказала Рейни. Он слышал ее из спальни так же хорошо, как по телефону.

– Сейчас почищу зубы и включу кофеварку.

– Нет, – ответил она. – Там внизу есть настоящий итальянец, в поддельной газетной лавочке. Я хочу его эспрессо. – Слово «эспрессо» прозвучало совершенно порнографически. – С его пенкой.

– Позвони ему.

– Ты погубил мою карьеру. Из-за тебя я ушла с завидной государственной должности, а потом должна была спасаться от убийц, нанятых новозеландской тайной полицией. А теперь ты не можешь принести мне чашечку человеческого кофе? И круассан из магазинчика на другой стороне улицы.

– Ладно, – сказал Недертон. – Дай только зубы почищу. Я действительно спас тебя от даркнетовских киви, которые едва ли были правительственными агентами, и притащил сюда, под защиту британской тайной полиции. Если можно так выразиться.

– С пенкой, – сонно повторила она.

Чистя зубы, Недертон вспоминал, как Лоубир пришлось вытаскивать ее из Канады в Англию и как они оказались в койке – не впервые, но в первый раз (для него, по крайней мере) на трезвую голову. И как на следующее утро – самое неловкое из множества его неловких утр с женщинами – он сознался в своих чувствах к Флинн, или к ее периферали, или к обеим. Рейни тогда напомнила, что Флинн недавно стала его клиенткой и разве он еще не усвоил, чтó выходит из интрижек с клиентками? Но Флинн не Даэдра, возмутился он. Зато он, сказала Рейни, фантастический инфантил, если думает, будто его эротические проекции что-то значат в реальном мире. А потом снова затащила его в постель и принялась доказывать свою точку зрения другим способом, и тогда, кажется, он начал понемногу убеждаться в ее правоте. А скоро стало ясно, что Флинн выходит за шерифа Томми, и вот Недертон одевается в их общей с Рейни квартире, собираясь выйти на солнечную улицу в Сохо и радуясь, что планы превратить район в косплейную зону наподобие Чипсайда так и не реализовались.

Он выходил из булочной, когда появилась эмблема Мейкона.

– Если мы отправим твоего чувачка во Франкфурт, ты сможешь провести брифинг для немецких пиарщиков завтра утром, в десять по вашему времени?

– А где он сейчас?

– На взлетной полосе в Каире. Пери Флинн – та, что для Восточного полушария, – сейчас в Париже, так что, если она будет свободна, проведете брифинг вместе.

– Звучит заманчиво. Что-нибудь еще?

– Нет. Ты придешь в воскресенье на барбекю?

– Да, в «Полли».

– Чудной ты, Уилф. Говорят, ты своей девушке такой же добыл.

– Мы придем вместе.

– Если тебе охота фетишизировать узкополосное восприятие, – сказал Мейкон, – то дело твое.

– Если бы ты проводил здесь больше времени, – ответил Уилф, – ты бы начал ценить подобные вещи. Действуют успокаивающе.

– Где уж нам, дуракам, чай пить, – благодушно ответил Мейкон, и его эмблема исчезла.

Завтра в Патни, напомнил себе Недертон, заказывая два двойных эспрессо навынос. В два часа дня. Второе повторное посещение. Если будет хорошая погода, они с Рейни поедут на велосипедах. Вряд ли брифинг займет много времени.

Всегда приятно повидать Флинн.

Идея превращения альтернативных континуумов прошлого в страны третьего мира целиком восходит к «Моцарту в зеркальных очках» (1985) Брюса Стерлинга и Льюиса Шайнера, хотя там во времени перемещались физически и колониальный грабеж заключался в добыче природных ресурсов. Пропущенное через призму игровых симуляторов, телеприсутствия и дронов, это превратилось в нечто, о чем я сбивчиво рассказал Джеймсу Глейку при первом знакомстве, когда очертания будущей книги только-только начали прорисовываться. (Позже он обратил мое внимание на цитату из Уэллса.)

Описания Чипсайда и Ньюгейта во многом основаны на «Шляпе мистера Бриггса» (2011) Кейт Кохун, удивительно ярком рассказе о первом английском убийстве в поезде.

Лондон Уилфа некоторыми своими чертами обязан интервью, которое Джон Фокс дал Этьенну Гилфиллану для Fortean Times (опубликовано в мартовском номере 2011 года).

Ник Харкэуэй в своем хэмпстедском саду рассказал мне жуткие подробности про внутреннюю кухню гильдий Лондонского Сити – одну только голую правду, в которую я старательно избегал углубляться.

«Сраньвилль» – название песни, слова которой (и название, я полагаю, тоже) принадлежат Паттерсону Худу.

Чем дольше я пишу романы, тем больше ценю первых читателей. У этой книги их было немало, помимо, разумеется, моей жены Деборы и дочери Клер. Пол Макоули и Джек Уомак героически превозмогли бесчисленные, почти неотличимые итерации первой сотни страниц. Нед Боман и Крис Накасима-Браун отважно читали книгу на стадии полуготовности – очень полезная, но трудная работа. Джеймс Глейк и Майкл Сент-Джон-Смит повторили их подвиг, но ближе к концу. Шон Кроффорд, Луис Лэпренд и некто В. Харнелл составили команду по перетягиванию каната. Мередит Яянос тщательно приглядывала за целостностью образа инспектора Лоубир, взяв на себя роль чуткой шахтерской канарейки в вопросах, в которых я не разбираюсь. София аль-Мария прочла первую законченную версию книги и очень помогла с Хамедом в плане будущего Персидского залива.

Мартин Симмонс посоветовал кровельную черепицу в мешках для строительства импровизированной крепости.

Мистер Роберт Грэм очень любезно предоставил компьютерное оборудование для письма.

Мой редактор и литературный агент были, как всегда, выше всяких похвал.

Спасибо вам всем.

Рефрен из стихотворения «Друг рабочего», фигурирующего в романе «О водоплавающих» ( At Swim-Two-Birds, 1939 ) ирландского писателя Флэнна О’Брайена (1911–1966).

Филипп Старк (р. 1949) – известный французский дизайнер и большой любитель фантастики: в названиях его работ использованы имена героев Филипа К. Дика.

The Shard («Осколок») – небоскреб в виде облицованной стеклом пирамиды, самый высокий в Лондоне (309 м) и второй по высоте в Европе. Выстроен в 2012 г., несмотря на многочисленные протесты общественности, считавшей, что он безнадежно изуродует облик города.